Заявка на подвиг

– Мне ударом ноги чуть ли не все внутренности отбил. Кешу головой об асфальт конкретно приложил, Качка отправил в глубокий нокаут, а у Окуня вместо яиц – яичница.

– Ясно, что дальше?

– В общем, ушел москвич от нас. Его перехватил косоглазый гиббон…

– Ну и?

– Косоглазого замочил вглухую, – наконец выдавил из себя Сергей. Сделав секундную паузу, добавил: – Толя, нужно линять. Москвич – это зверь, если ему дадут команду «фас», всех нас положит. В натуре, тебе говорю.

Теперь наступила очередь Анатолия держать паузу.

– Ладно, – наконец подал голос Таран. – Сейчас же езжайте на «точку», завтра возвращаемся в Потемкино. Только сперва нужно будет разобраться с господином Кутеповым. Нехорошо потенциальных мстителей оставлять в живых, да еще за спиной…

Перебравшись по крыше на другую сторону дома, Глеб спустился на первый этаж и через окно выбрался на противоположную сторону, потом, перемахнув через ограду, оказался на параллельной улице.

«Вот и дух можно перевести», – с облегчением подумал Кольцов и тут же услышал за спиной щелчок передергиваемого автоматного затвора, следом хриплый прокуренный голос рявкнул:

– Не двигаться. Руки за голову…

Глава 11 Рыцари плаща и кинжала

Черный «Лексус» с двумя отбойщиками, как привязанный, держался в полусотне метров позади темно-синего «Мерседеса-500».

Последние дни Николай Кутепов обосновался на загородной даче. Опытный оперативник, он на уровне подсознания ощущал, как с исчезновением дочери вокруг него стали сгущаться тучи. Вся его жизнь прошла под прицелом, бывший полковник КГБ, даже оказавшись вне государственной службы, нашел себя в другой жизни, еще более опасной, чем прежняя. Но это его до поры до времени не смущало. Он был уверен, что его семье ничего не грозит. Теперь оказалось – грозит…

Вызвав из Москвы Кольцова, Николай Ильич надеялся на него и в то же время не верил в удачу. Но даже в самой безвыходной ситуации экс-полковник стоял до конца, школа жизни у него была такая – школа мужества – сражаться до конца и, даже умирая, захватывать с собой как можно больше врагов…

Поездка была ранней, на то имелись особые причины и особые переживания отставного чекиста. Дорога была пустынна. Проскочив впадину, заполненную молочно-белым туманом, «Мерседес» стал взбираться на холм, слегка снизив скорость. Дальше шел крутой поворот.

Водитель Константинович, вполуха слушая треп радиоведущих одной из станций, отвечал на их незамысловатые вопросы. Как вдруг, вдавив педаль тормоза, отставной прапорщик, отчаянно матерясь, вывернул руль, уводя «Мерседес» в сторону. Дорогу преградил зеленый «Ниссан», обклеенный рекламными плакатами пивной компании «Балтика».

Боковая дверца микроавтобуса распахнулась, и из грузового отсека по кутеповской машине ударили четыре автомата. В то же мгновение лобовое стекло «Мерседеса» покрылось паутиной трещин, обшивка дорогого представительского автомобиля стала лопаться от бронебойных пуль, но титановая броня под обшивкой прочно защищала салон. Пули, как кувалды, высекали с грохотом искры из брони.

Самое уязвимое место в подобных автомобилях – это стекла. Пули «калашникова» с закаленными сердечниками из высоколегированной стали пробивали бронированные стекла после десятка попаданий, как папиросную бумагу, но не в этом случае.

Английские многослойные стекла с добавлением полимерных клеев фирмы «Виккерс» выдерживали до сотни автоматных пуль.

Крепость защиты автомобиля – это все-таки не человеческие нервы и уж тем более не наработанные годами навыки. Едва «Мерседес», вылетев с дороги, застрял в кювете, водитель рванул из подмышечной кобуры двенадцатизарядный «ПММ» и, распахнув дверцу, несмотря на преклонный возраст, легко выскочил из салона. Укрывшись за капотом автомобиля, сделал навскидку несколько выстрелов. Огонь автоматов на мгновение захлебнулся, затем выстрелы зарокотали с новой силой.

Водитель «Мерседеса» был надежно прикрыт от автоматчиков бронебойной мордой автомобиля, но с противоположной стороны он был абсолютно открыт, а, как известно, где тонко, там и рвется.

К грохоту автоматов из микроавтобуса добавились пистолетные выстрелы из молодого ельника, возле которого замер «Мерседес». Водитель охнул и, схватившись за левый бок, завалился на сторону.

Николай Кутепов, увидев вспышки выстрелов, опустил боковое стекло, вскинул свой «зиг-зауэр» и открыл ответный огонь…

Время растянулось, как конфета-тянучка, хотя интенсивный огневой контакт, казавшийся бесконечным, длился всего несколько секунд.

Двигающийся за «Мерседесом» «Лексус», возникнув на повороте, резко затормозил, свернул на противоположную сторону от машины сопровождения. Внедорожник еще не успел остановиться, когда с двух сторон стали распахиваться дверцы и наружу выпрыгнули телохранители, вооруженные автоматическими пистолетами Стечкина. В отличие от профессиональных бодигардов, бывшие десантники не стали даже пытаться защитить охраняемое лицо, а сами атаковали нападавших. Ни на мгновение не задерживаясь на месте, Гарпун и Самурай, прикрывая друг друга, приблизились почти вплотную к микроавтобусу и расстреляли нападающих в упор.

Убедившись, что их пули настигли свои цели, Самурай кошкой запрыгнул в салон «Ниссана», держа перед собой еще дымящийся пистолет. Через секунду он вынырнул наружу, демонстрируя большой палец, в это время Гарпун уже был возле «Мерседеса».

Открыв дверцу, Кутепов выбрался наружу и сразу же бросился к своему водителю.

– Ты как, Пал Константиныч?

Бледный водитель глянул на своего патрона из-под кустистых бровей и только и смог прошептать:

– Все, Ильич, прапорщик спекся.

Рука, лежащая на левом боку, безвольно упала. Водитель был мертв.

– Твою мать, – в отчаянии выругался Кутепов. Этот человек, всю жизнь шагающий нога в ногу со смертью, никак не мог привыкнуть к тому, что гибли его люди.

– Пять жмуров, – доложил патрону подоспевший Самурай. Он уже успел оглядеть место боя. – Четыре в «Ниссане» и один напротив, в кустах. Это вы его, Ильич? Голову разнесло напрочь, не иначе как «дум-думом».

Для телохранителей не было секретом, что их шеф не доверяет собственным навыкам и с возрастом стал заряжать свой «зауэр» разрывными пулями.

Кутепов никак не отреагировал на слова Самурая, матерый оперативник пытался по горячему прокачать сложившуюся ситуацию. То, чего он боялся еще минуту назад, уже случилось, а это как в бою: страх исчез, в действие вступала неразлучная пара – рефлексы и боевой опыт.

– Жаль, никого живьем не взяли, – с сожалением пробормотал Николай Ильич, но тут же сообразил: чтобы брать «языка» из палящих по тебе четырех автоматов, нужен оперативник-«волкодав», а его охраняли десантники-штурмовики, которых учили при захвате плацдарма не миндальничать, а уничтожать все живое перед собой. Впрочем, многое было понятно и так…