«Зайцем» на Парнас

— Что ж? — спросил Юрий. Он охотно приноровился к ее неторопливому шажку, ему хотелось подольше поговорить с ней.

— Ничего. Секретарша сказала, что по личным делам прокурор только через месяц принимать будет. Все-таки я зашла к другому. Этот выслушал внимательно. «Правильно сделали, что обратились». И стал перечислять, на какой этаж мне пойти, к кому обратиться. А там оказалось, что еще свидетели нужны и медицинская справка. Просить, чтобы приложением печати подтвердили твой синяк? Столько унижений! Я выскочила из кабинета, а на улице… на улице разревелась. Сама себя ругаю: «Дура», сдержаться ж не могу. Как в тот вечер после кино, когда вы за меня заступились.

И она неловко улыбнулась. Ксения рассказывала о том, как ее оскорбили, о своих мытарствах, но странно, ничего жалкого не было ни в ее фигуре, ни в жестах, ни в голосе. Она была Юрию по плечо и, озябшая на промозглом мартовском холоде, казалась особенно маленькой, хрупкой. Ветер выжал слезинку из ее глаза, посиневшие губы свело, белокурая прядь трепалась на лбу. В ней совсем не было ничего бьющего в глаза, и в то же время девушка удивительно привлекала своей чистотой, изяществом, правдивостью.

— Вас, наверно, ждут товарищи? — сказала она. — Идемте, я тоже хочу есть. Утром не успела позавтракать.

Его ждали не только товарищи. Всякий раз они встречались в столовой с Антониной, она занимала ему стул, очередь у кассы.

— Ходите в клуб? — спросил Юрий девушку. — А то могу проводить… на случай, если опять какие ухари наскочат. Завтра, кажется, дневной спектакль, лотерея?

— Я не из робких, — засмеялась Ксения. — А завтра я в музей иду. Говорят, там есть новые экспонаты. Вы давно были?

Это Юрий плохо помнил. Еще мальчишкой в школе, когда жил в одном из поселков Студеновского рудоуправления, он со всем классом на автобусе приезжал в Вербовск на экскурсию. Тогда им показывали достопримечательности города: канцелярию Петра Первого, грязелечебницу в парке и водили в музей. Музеи, картинные галереи, симфоническая музыка мало его интересовали.

— Порядком тому назад, — сказал Юрий и вдруг прибавил: — Возьмите и меня с собой.

— Пожалуйста. Только я иду с утра, чтобы как следует походить по залам. Чур, не опаздывать, я строгая.

Ксения откинула прядку со лба, засмеялась и стала удивительно женственной.

Они уже вошли в столовую. В дальнем конце на обычном месте у окна Юрий увидел Антонину. Она действительно держала для него место за столиком, повесив на спинку стула свою косынку: дескать, занято. Юрий почувствовал себя неловко: он никогда и ни в чем не обманывал невесту. Ксения перехватила его взгляд, сказала просто, очень доброжелательно:

— Вон ваша девушка. Ступайте.

И, не ожидая его ответа, свернула к буфетной стойке. Вишь ты, все о нем знает и даже Антонину запомнила. Юрий подошел к невесте.

— Где так долго? — сказала Антонина капризно и давая понять, что сердится лишь для вида. — Еле отстояла место.

— Да там… задержался. Ничего мне не брала?

— Как же, — улыбнулась она кокетливо. — Все, что любишь: борщ по-флотски, голубцы. Иль не знаю? Кто, кроме меня, о тебе позаботится? Сидела голодная, ждала. Идем получать, там Зина Путина в очереди стоит.

Она как бы с прежней капризной обидчивостью взяла его за руку, вдруг незаметно прижалась бедром, обожгла лукавым обещающим взглядом и потащила к блестевшей нержавеющей сталью стойке, за которой подавальщицы в белых халатах ловкими, скупыми движениями раскладывали по тарелкам первые, вторые блюда. Юрий лишний раз убедился, какая у него будет заботливая жена. Такая всегда и пирог приготовит и рубаху вовремя выгладит. Чистоплотностью Антонина пошла в мать: не было субботы, чтобы у них в комнате не гудел пылесос. Тем не менее Юрий очень был доволен, что она не видела с ним Ксению, и украдкой отыскал ее взглядом. Ксения уже сидела за столиком и ела какую-то холодную закуску вроде винегрета: видимо, она была не очень прихотлива в пище. За головами рабочих Юрий видел только ее белокурые волосы и плечи замасленного ватника.

С завода он, по обыкновению, возвращался вместе с Антониной. Антонина весело рассказывала новости: она всегда знала, кто в цехе с кем разошелся, в какой семье был скандал, кто получил премию. На этот раз она осуждала фрезеровщицу Ирку, которая не дождалась жениха из армии и вышла за другого. Обычно Юрий соглашался с невестой, сегодня он вдруг вторично возразил:

— А если вдруг полюбила?

— А первого не полюбила? — вскинулась Антонина. — Парень письма присылал каждую неделю, надеялся. Перед армией подарил золотые часики. Честно это?

Нечестно, легкодумно. В другой раз Юрий подтвердил бы это вслух, а сейчас его так и тянуло говорить наперекор. Может, возмутил не терпящий возражений тон Антонины: слишком часто подчеркивает свою «честность»? Или вспомнил недавний разговор с Ксенией, то, что и сам решил провести время с другой девушкой? Да и не всегда же ему соглашаться с невестой?

— Сердцу не прикажешь, — сказал он и неожиданно для себя добавил: — Ты же до меня гуляла с Валерием? Бросила и со мной стала встречаться. Выходит, тоже изменила?

О том, что Антонина охотно принимала ухаживания Валерия Чавинцева, Юрий никогда ей не напоминал, и она глянула на него зорко и чуть удивленно. Что, мол, с тобой?

— Там было другое, — ответила она с непоколебимой уверенностью в своей правоте. — Мы с Валерием ходили в кино, он провожал домой. Я ему ничего не обещала. А Ирка… жила с первым ухажером до солдатства. Девчонки говорят, будто аборт от него сделала. И приняла часы золотые.

«Часы приняла, — подумал Юрий, пропустив все другие доводы. — Будто продалась». Он тоже на день рождения подарил Антонине дорогие серьги. Значит, и он ее купил? Вообще Антонина рассуждает так, словно когда парень с девушкой «гуляют», то становятся собственностью друг друга. Может, и на него, Юрия, она смотрит как на собственность?

— Сердцу не прикажешь, — повторил он, не зная, что больше сказать.

Каждый считал, что он прав и убедил другого. Антонина прежним веселым тоном предложила завтра, в воскресенье, собраться у подруги Зины Путиной: купить в складчину вина, сделать пирог и повеселиться. Пирог она берет на себя. Заранее уверенная в согласии Юрия, Антонина еще вчера с вечера отнесла к Зине проигрыватель и пластинки.

— Соберемся пораньше, — она подарила Юрию долгую, обещающую улыбку. — Чтобы не очень засиживаться, а то в понедельник на работу.

— Я не могу, — не сразу сказал он и потупился.

— Не можешь? — переспросила Антонина и на минуту приостановилась: так удивил ее ответ Юрия. Она, видимо, не могла и предположить, чтобы он отказался от вечеринки, вообще от чего-нибудь устроенного ею.

— Понимаешь, — запинаясь, проговорил Юрий. — У меня дела. Занят я как раз. Не могу.

Врать он не умел и сразу понял: Антонина своим безошибочным чутьем заподозрила, что здесь замешана какая-то девчонка.

— Как хочешь, — ревниво вспыхнув, сказала Антонина, и подбородок ее высокомерно вскинулся. — Не напрашиваюсь. Вообще что-то ты в последнее время стал наперекор держаться… и без конца занятый. Мне Валерий рассказывал: когда я с матерью на похороны в деревню под Елец ездила, ты тут девушку одну спасал. Прямо будто… скорая помощь стал. Что ж, обойдемся. Кавалеров у меня — только помани.