Займемся текстом, профессор
Шрифт:
Небо затягивало облаками и единственное, о чем я смел мечтать теперь — это снегопад. Однажды ведь повезло, кто знал, а вдруг и второй раз снаряд попал бы в ту же самую воронку.
Не попал!
Это я понял почти сразу, проникнув внутрь здания. Кстати, сделать это получилось с первой попытки и вот тут, наверное, стоило напрячься. Но я просто подумал, что удача оказалась на моей стороне. Вот же наивный. Ладно, с кем не бывает-то?!
Мне даже не пришлось воспользоваться форточками, а вот линейка обычная помогла. Не зря я приметил ее в сарае у Орловых еще днем.
Почему я даже не удивился
Но, очутившись в небольшом помещении, я тут же метнулся к письменному столу, принявшись выдвигать ящики. Настольной лампой пользоваться опасался. Мало ли кому захотелось бы прогуляться поблизости и блики могли привлечь ненужное внимание. Только присел, выдвинув аккуратно верхний ящик, как по полу скользнул луч.
У меня сердце упало в пятки. Даже подумал, может, померещилось, да и все. Как назло, доски пола подо мной заскрипели предательски. Эй, удача, мы так не договаривались ведь!
Да и Оля вроде не говорила, что сторож имелся в здании.
Прислушался. Тишина. Ни единого звука, только сердце в груди ухало, да и свет исчез.
Точно, привиделось на нервах.
Поднялся медленно, принявшись судорожно копаться в бумагах. Уверен был, что должно быть что-то.
Порой самое важное находилось как раз на самом видном месте. Там, где точно никто не стал бы искать, думая, что лишь дураки оставят это на глазах у всех. Вот и я действовал потому от противного, прикинув, что искать надо здесь, а не перекапывать огороды или рыться в погребе у главного.
Немного выровняв пульс и осмелев, аккуратно все же достал маленький фонарик, используемый как брелок для ключей. Стеллажи находились дальше от окна и света с улицы уже не хватало.
И по закону подлости именно в эту минуту где-то прозвучал хлопок. Да дьявол!
Едва не выронил связку ключей из рук. Распахнул шире ресницы, завертев головой, понимая, кстати, что выбраться не успею. Рванул в коридор, рассчитывая затеряться и вот там в темноте налетел на кого-то высокого и не очень приветливого, потому как над ухом раздался хриплый голос.
— Какого лешего, твою мать?!
Глава 31. Оля
Внутри было неспокойно и дурацкая шутка или что это было с переодеванием мне тоже не понравилась. Я уже минуты готова была считать, чтобы задать трепку мажору, но вместе с тем в душе был какой-то водоворот. Эта воронка готова была поглотить. Я дергалась, вертела головой, ладошки потели от нервного напряжения. Где его черт носил-то? Почему так долго?!
Хотелось уйму вопросов задать Всеволоду, но, кажется, профессор не был настроен на развернутые ответы. Да уж… думала ли я когда, что своего рода экзамен придется сдавать ни мне, а этому красавчику преподу? Сомневаюсь, да и поверил бы никто, если узнал.
Мысленно одергивала себя, конечно, но переживания за Арсения изводили меня. Я в какой-то миг ощутила, что за грудиной стало все так натянуто и еще немного и эта леска просто лопнула бы.
И ругала про себя неугомонного Миронова,
и просила высшие силы, чтобы тот образумился и уже явился. Даже возникший рядом Гурген, кажется, так меня не заботил, как отсутствие наглого Сени.А местный красавчик, кстати, чувствовал себя вполне уверенно. Он окинул взглядом Всеволода, похоже, не заметив подмены. Это играло нам на руку, но мне уже абсолютно было все равно, кажется.
— Поговорим? — обратился Гурген к Всеволоду.
Тот хмыкнул, но промолчал. А зря… Арсений бы начал монолог на полчаса, как минимум. А этот оказался вон более скромным.
— О чем? — вклинилась я, ответив вместо профессора. Главное, чтобы драться не пришлось, прикрывая его спину.
— Кто-то слишком борзый здесь?
— Конкретнее можно? — насупилась, дернув плечом.
— Пожалуйста, — начинал заводиться наш визави.
— Ты время не трать чужое, — наконец-то соизволил подать голос Миронов-старший.
— А ты куда-то спешишь?
— Конечно. Домой. Чего тебе надо, сельское дитя?
Гургену такой тон по душе не пришелся. Он фыркнул как сторожевой пес, тряхнул головой и едва зубами не заскрипел.
— Мне надо, чтобы ты собрал вещи и вернулся в свой городишко.
— Хм, — поскреб макушку Всеволод, задумавшись на мгновение.
Ну же, профессор. Вы же обычно за словом в карман не лезли, по крайней мере, на лекциях точно. Чего же сейчас мялись-то? Я уже готова была толкать в спину Миронова, утаскивая его домой.
Нет, определенно его медлительность меня подбешивала или я слишком уж привыкла к активному братцу профессора?!
Тоже было не очень хорошо, конечно. Даже тоска вдруг напомнила о себе на миг. Эх, а ведь время бежало неумолимо и, вероятно, разлука маячила на горизонте. Даже поймала себя на мысли, что, наверное, буду скучать по мажору после.
— Как ты только связалась, Оля, с таким тормозом? — выдал Гурген, похоже, усомнившись в моей адекватности. Вот даже он задавался вопросом, удивляясь, отчего мой парень не полез на амбразуру, защищая наши отношения, а просто стоял и отмалчивался.
Кажется, профессор подбирал слова, не желая терять марку. Однако в нашей местности — то должно быть последним, что заботило бы человека. Тут не город, слова можно было особо и не подбирать, но Всеволода из себя вывести оказалось занятием сложным. В общем, для Гургена нашелся способ скоротать вечером — попытаться понять, чего городской мажор вдруг растерял все свое красноречие.
Мне, по сути, можно было и удалиться. Драться никто не собирался, думаю, нашего сельского задиру это чем-то даже обескураживало. Он привык ведь решать все на кулаках, а тут интеллигент со степенью больше размышлял, чем пытался навалять кому-то.
Я аж зевнула, до того все было скучно и без эмоций. Гурген хоть и попытался щелкнуть того по носу, но отдачи не увидел, профессор предпочитал решать все в своей неторопливой манере, больше разглагольствуя.
— Нормальный он, — только и буркнула в ответ, а что еще могла сказать-то?!
Профессора хотелось, конечно, толкнуть локтем в бок, чтобы он принялся хотя бы шевелиться. Иногда казалось, что он просто научился спать стоя с открытыми глазами, потому как вид у него был максимально отрешенный в этот момент.