Зазеркалье для Евы

Следующие несколько часов я искала, читала, снова искала, но так ничего внятного и не нашла. Демоны никогда не болеют. Демоны никогда не признаются в своей слабости. Демоны невосприимчивы к проклятиям.

Ну и как это понимать?

Или слабости демонов – это «большой-большой» секрет, который нельзя доверить «эфиру»? А что? Версия, вполне достойная.

А если зайти с другой стороны? Не о демонах искать, а о проклятиях?

Еще несколько часов… И снова практически ничего. Все строго под грифом «секретно», и у меня, увы (кто бы сомневался!), нет доступа такого уровня.

Единственное, что я смогла найти, это то, что проклятие никогда не добавляет от себя. Если Леся сказала «по заслугам», значит, по заслугам. Все, что они сделали мне, вернулось им. Мое прощение тут роли не играет. Свекор пил мою жизнь и силу и разом лишился всего. А что такого сделал мне Рург, что его тошнит и накатывает слабость? Хм… нет, не сходится.

А может, и сходится. Просто я до сих пор не знаю всех подробностей. Нервирует. Сильно. Так, а кроме свекра и Рурга пострадал ли кто-то еще? Ну чтобы попробовать соотнести «преступление» и «наказание». Может, будь у меня побольше данных, я бы смогла понять логику воздаяния?

Ой, а это еще кто?

Удивленно рассматривая новый контакт в скайпе, настойчиво набивающийся в друзья, я только через пять секунд поняла, что Бриан – это не кто иной, как император. Еще три секунды на то, чтобы взвесить все «за» и «против», а затем, естественно, принять приглашение. Императорам не отказывают. Даже жены иеррнатов.

И сразу же видеозвонок. Неужто так припекло?

– Привет, Андревна. – Клыкастая ухмылка на морде высокопоставленного демона моментально навела на невеселые размышления, а тон неслабо насторожил.

Неужели сейчас я узнаю о наказании за несанкционированное с «верхами» проклятие?

– Вечер добрый. – Учтиво кивнув, я не торопилась интересоваться целью визита, предпочитая выждать. Ну мало ли? Может, просто заскучал.

– И даже не поинтересуешься, зачем я тебе звоню и как узнал координаты вызова?

– О, прошу прощения, ваше величество, а зачем вы мне звоните и как узнали координаты вызова? – решив прикинуться блондинкой, вдобавок ко всему сказанному я пару раз удивленно сморгнула.

– Ерничаешь?

– Как можно!

– Значит, ерничаешь. – Ухмылка стала шире, а глаза, наоборот, сузились в едва видимые щелки. – Ладно, не суть. Ты там ко мне в гости не собираешься?

– Зачем? – Если у демона глаза были едва видны, то мои, наоборот, распахнулись во всю возможную (и невозможную) ширину.

– То есть как это – зачем? Я тебя приглашал?

– Ну… вроде как. При случае…

– То есть не собираешься?

Начиная нервничать от странных и нелогичных намеков, нахмурилась уже сама.

– Вы уж давайте прямо. В гости или на ковер?

– Хм… В гости. На ковер. – Короткая задумчивость, а потом искренний громкий хохот.

М-да, что-то хорошо у меня сегодня получается демонов развлекать. Может, зря меня Рург в жены взял? Надо было в шуты податься… ага, при императоре!

Наконец отсмеявшись, демон несколько раз качнул головой, а я так и не поняла, мне ли это предназначалось. А не помутился ли разум у нашего Милосердного? А то как-то странно он себя ведет.

– Ладно, давай начистоту. Что за обиды на меня, я не понял?

– А еще чище можно? Вы сейчас о чем?

– О своей рубашке. – Снова косая усмешка и уточнение: – О своей четвертой рубашке за день, которую стоит только надеть, и она рвется на спине. Ничего не напоминает?

Я искренне пыталась сдержать смех. Честно. И целых три секунды мне это удавалось. А потом… спрятав лицо в ладонях, я смеялась так, что сползла на пол, чтобы он меня не видел.

– Ы-ы-ы… у-ха-ха-а-а… а-а-а-у-у-у-ы-ы-ы…

В перерывах слушая его, как ни странно, терпеливые вздохи, не могла успокоиться. Нет, это непередаваемо! Рубашки! У него рвутся рубашки!!!

– Про… сти… те… может, перезво… ните? – кое-как взобравшись на кресло, глянула на сосредоточенного демона и не выдержала – снова закатилась. – Ы-ы-ы-ы!!!

– Ева!

Жуткий рявк, и смех как рукой сняло.

– Ик…

Ага. С такого не просто икать начнешь – описаешься. Если не хуже.

– Закончила? – Мой судорожный кивок в ответ и ступор с широко распахнутыми глазами. – Отвисни. В общем, ты все правильно поняла. Когда это закончится?

– Я не знаю, – прошептав еле слышно, поняла, что влипла, и весьма серьезно. – Лекарь сказал, что когда прощу.

– Какой лекарь? – искреннее недоумение, и мне тут же приходится объяснять, что мужу тоже прилетело. – Тошнит??? Демона???

– Да, – смущенно отведя взгляд, попыталась внести креативное предложение: – А вы плащик пока поносите… Вам пойдет.

– Уже. – Высокомерный фырк, и император задумчиво забарабанил когтями по столешнице, а я только сейчас поняла, что на его плечах действительно видны пряжки плаща.

Странно, вообще-то он в рубашке.

– Она тоже порвана. – Кивок на мой красноречивый взгляд и решительное: – В общем, так. Жду в гости. Вместе с дочерью. Думаю, на следующий день после бала будет самое то. – Даже не обратив внимания на мой шокированный взгляд, демон вопросительно кивнул. – О бале в курсе?

– Нет.

– Да? Хм… Ладно, муженька допросишь. Но ты меня поняла, да?

– Ага…

Скиснув так, что это стало видно, даже не пыталась скрыть, как шепчет еж-интуитивист: «Хрянова»…

И почему я с ним согласна?

– Так, Андревна, а ну отставить! – Резко нахмурившись, император только что кулаком по столу не стукнул. – Не съем я тебя. И даже не понадкусаю. Будем проклятие разбирать и снимать. Заодно в права наследования вступать будете. И да, под моим четким контролем. Я в этом заинтересован. Все остальное узнаешь у мужа. Все, не кисни. – Вывалив на меня все возможные и невозможные ценные указания, император на секунду притих, а затем широко и клыкасто улыбнулся, когда за моей спиной пространство сменило плотность. – А вот и он. Все, голубки, оставляю. И на балу чтобы были оба.

И взгляд такой, что понятно – посмей мы ослушаться, и нас настигнет то самое «хрянова».

Хрянова.

Ладно, это неактуально.

– Привет, муж. Поговорим?

– Поговорим. – Хмурый взгляд, но не на меня, а на ноут, где только секунду назад сияла морда его величества. – Что ему было надо?

– Не поверишь. Мое прощение. – И снова он стоит надо мной, а я в кресле со сложенными на груди руками. Вот только почему он снова человек?

– То есть?

– Тебя тошнит, а у него рвутся рубашки.