Зажечь звезду

– Потом, ладно? Я и так уже Хани разговор должна. Вот вечером все вместе и пообщаемся. Ладно?

Ками кивнул. Так, похоже, он не сердится, просто переволновался за нас.

– А что случилось с Ханной? – Шёпот жаром обдал ухо.

– Ками, вечером, – так же тихо отозвалась я, не поворачивая головы. Голос госпожи Лобейра вкрадчиво шелестел; прерванный урок продолжался.

– …пролетело незаметно, и вновь мы собрались вместе. Кого-то из вас я помню с прошлого года, кто-то – тёплый взгляд в нашу сторону, – присоединился к нам только что. Для тех, кто забывает быстро, напоминаю: здесь царят сказки. Но не простые, а те, что неразрывно связаны с прошлым и настоящим – я говорю о легендах, которые передавались из поколения в поколение у древних народов.

Она замолчала, и в аудитории воцарилась такая тишина, что слышно было, как тикают наручные часы у мальчика с первой парты. Пустота ощущалась почти болезненно. Я невольно прониклась уважением: чтобы так владеть голосом, нужен не просто врождённый талант, а ещё и масса работы.

– Эти сказки не были добрыми, как те, которые мы видим сейчас на экранах телевизоров. Нет, в тех легендах царила жестокость. Тогда мир вокруг был безжалостным, в нём правили кровожадные, но справедливые боги. И даже детям рассказывали только страшные сказки – те, что могли сделать их сильнее. В них смерть могла настигнуть внезапно, бездумная, бессмысленная. С рождения каждый человек приучался слушать мир и быть готовым к тому, что он повернётся своей тёмной стороной… – Лобейра замолчала, внимательным взглядом обводя класс. В свете лампы её глаза сверкнули красновато, точно у кошки в полумраке. Я поёжилась. – В прошлом году мы закончили обсуждать эсхатологические мифы и мифы о сотворении мира. Вы убедились, что даже у разных племён они имели одинаковые детали, а порой и полностью повторяли друг друга. С этого дня мы начнём вспоминать легенды о самом сокровенном – о богах и демонах старого мира. Сегодня я расскажу вам одну, а к следующему разу вы найдёте схожие мифы у других народов. Но это будет потом, а сейчас – слушайте, как на землю пришло зло…

…Давным-давно люди жили в вечном спокойствии, не зная ни войн, ни голода, ни мора. Они смеялись и пели по вечерам у костров так задорно, что порой сами боги спускались на землю и танцевали среди простых смертных. И в одной деревне женщины возгордились и решили, что стали равны богам. Злые духи увидели этот изъян и смешались со слабыми душами. Вскоре те женщины стали рожать детей, сплошь девочек, наделённых даром совершать чудеса. Но так как сила их происходила от злых духов, то и чудеса не приносили миру ничего хорошего, лишь подрывая его основу. К несчастью, ни женщины, ни мужчины деревни не хотели этого замечать. Они решили, что достойны такой силы и сумеют её обуздать. Однако боги были могущественны и видели всё. Когда они узрели, что творят люди в деревне и жутких детей с противными миру силами, то наслали на зверей вокруг деревни безумие, а чтобы волшебство злых духов не причинило им вреда, осыпали животных звёздной пылью. Звери врывались в дома и загрызали всех, кого находили. Тогда жрец обратился к богам и спросил, что делать, чтобы прекратить истребление. И был ответ – истребить детей-духов. Жрец объявил людям волю богов. Многие жители деревни согласились, и тогда и их боги осыпали пылью звёзд. В назначенный день согнали к кострам всех нечестивых женщин, впустивших в себя духов, и их мерзких дочерей, и отрубили им головы, а тем, кто пытался колдовать, отрубили кисти рук и вспороли животы – так повелели боги. Тела отдали на съедение зверям – волкам и койотам. А головы сложили на алтаре как подношение богам. И тогда безумие отпустило животных, и люди снова смогли охотиться и собирать урожай. А новых жён они взяли в другой деревне…

Всё время, пока госпожа Лобейра рассказывала легенду, я почти не дышала. Было в простых словах нечто жуткое, но трудноуловимое. Вспомнился старый кошмар, преследовавший меня в детстве. Будто бы прихожу я к своему дому и не могу найти входную дверь. И вдруг поднимаю глаза и понимаю, что дом вывернут наизнанку. Снаружи болтаются занавески, обои размокли от дождя, крыша впивается в землю вместо фундамента, а коммуникации, как вспухшие вены, корчатся по стенам… И я с криком просыпалась – не столько от ужаса, сколько от мерзкого чувства неправильности, искажённости происходящего. Этот сон приходил ко мне ещё два или три раза, а потом я забыла о нём… до сегодняшнего вечера.

– Итак, как вы думаете, о чём эта легенда? – непринуждённо спросила преподавательница. С её лица не сходила доброжелательная улыбка. Я невольно сгорбилась. Сама госпожа Лобейра была мне симпатична, но то, что она рассказывала… пожалуй, более жуткое впечатление в своё время произвели на меня только стихи Творящей – эстаминиэль Мелиссы из Замка-на-Холмах. – Ну, сразу, как я понимаю, ответить вам сложно, можете посовещаться с одноклассниками. Минуты две вам хватит?

– Да, да, – крикнул кто-то с другого конца аудитории. Это словно послужило сигналом. Класс наполнился восхитительно живым шумом – испуганно-восторженными шепотками, шорохом бумаги, скрипом стульев. Я с облегчением вздохнула. Люблю тишину, но не эту, потустороннюю, а такую, как в непроснувшемся городе на рассвете или в доме Дэриэлла по вечерам – тишину спокойствия.

Ками слегка отодвинулся от парты, чтобы мы с Ханной могли друг друга видеть.

– Ну, и что вы об этом думаете? – нетерпеливо спросил он.

– Впечатляет, – осторожно произнесла я, поглядывая на Ханну. Девочка хмурилась, опустив глаза в пол. Ками хмыкнул, закладывая руки за голову.

– Да, неплохо старушка рассказывает. – Ханна вскинулась и прожгла его возмущённым взглядом. К счастью, парень этого не заметил, потому что смотрел в мою сторону. – Но готов поспорить, что она эту историю только что выдумала.

Я вздрогнула. Почему-то мгновенно поверилось в то, что он прав.

– Ты так считаешь, о великий экстрасенс? – ядовито поинтересовалась Ханна. – Тоже мне, нашёлся специалист по мифам. Не понял ничего, так и скажи.

– Ну, я, конечно, не спец, но легенд знаю достаточно, – возразил Ками. Вид у него был странно задумчивый. – И в этой явно что-то не то.

– И что же? – хмыкнула Семтемор. Похоже, для неё госпожа Лобейра – идеал. Несмотря на искреннюю приязнь к преподавательнице, сейчас я скорее согласилась бы с Ками. Легенда, вроде бы и простая с виду, вызывала слишком странное ощущение. И ещё, вдруг подумалось мне, ведарси очень остро чувствуют фальшь. А у Ками в жилах течёт не совсем человеческая кровь…

– Не знаю, – признался парень.

– Ну вот и…

– Тише, – прошептала я. – Мы одни остались, все закончили обсуждать. Давайте слушать.

В аудитории действительно уже некоторое время стояла тишина. Многие с любопытством поглядывали в нашу сторону. Лобейра также наблюдала за нами с добродушным интересом. Когда я шикнула на друзей, она приглашающе кивнула мне:

– Может, ты выскажешь мнение, Ната?

– О чём эта легенда, да? – Я потянула время, прокручивая миф в голове. Память, конечно, не аллийская, но жаловаться не на что.

– Да, милая.

– Думаю, о гордости. – Единственное, что пришло на ум. Да и в начале легенды что-то говорилось о «возгордившихся женщинах»… По классу пробежал одобрительный шёпот – многие, видимо, сделали тот же вывод.

Госпожа Лобейра задумчиво улыбнулась. Шаль снова сползла вниз, открывая трогательно пушистый серый свитер. Надо же, у меня в детстве был почти такой же – мягкий и тёплый, пропахший дымом. Я частенько надевала его на вечерние вылазки с Дэриэллом.

– Вижу, большинство из вас согласно с этим мнением… А между тем легенда называется «Беспечные женщины».

– Почему? – вырвался у кого-то вопрос. – При чём здесь беспечность? Разве не гордыня во всем виновата?

– Нет, – серьёзно покачала головой преподавательница. Очки сверкнули, ловя оранжевый отсвет лампы. – Те, древние племена не считали гордость плохим качеством, да и гордыню… Не было у них такого слова. Скверным считалось неповиновение богам, непочтительность. А одной из самых больших слабостей – беспечность. Если ты небрежен и позволяешь врагу подобраться к тебе близко – не миновать тогда беды. Будь хитрым, беспощадным и готовым жертвовать малым ради большого – вот чему учили легенды молодых.

– А сейчас говорят, что из двух зол выбирает только тот, кто не в состоянии справиться с обоими. Получается, теперь люди стали сильнее? – высказалась девочка с передней парты. Я с интересом посмотрела на неё. Похоже, новенькая, либо ей не нравится Лобейра. По крайней мере, вопрос прозвучал как провокация.

– Ну, я бы не сказала, – возразила женщина. Калейдоскоп провернулся – губы её сложились в жёсткую линию. – Скорее, сейчас они более идеалистичны и мечтательны. Хватаются за всё сразу, а на деле не способны защитить даже себя. Нет, древние были разумнее и рациональнее, понимая, что лучше синица в руках, чем журавль в небе.