Зажги меня
Шрифт:
— Э-э-э…
На возвышении стоял Костич с листком бумаги в руке, он зачитывал в микрофон какие-то имена. Костич обернулся и взглянул на меня. Я уставилась на него, затем, медленно повернув голову, увидела перед собой толпу из двух тысяч Стражей, Оракулов, Прорицателей и Магов, которые смотрели на меня, онемев от изумления и не веря своим глазам.
Только в этот момент до меня дошло, что мой эксперимент с огнем Дрейка, последующая пробежка по городу и столкновения с автомобилями не прошли для меня даром. Мое платье из тонкой ткани было перепачкано, заляпано бензином и грязью, разорвано
Но все это не важно, сказала я себе; я профессионал. У меня есть дело, и я только что пожертвовала своим счастьем и Дрейком ради этого. Я расправила плечи, пригладила платье и выступила вперед.
Доктор Костич попятился от меня, и я наклонилась к микрофону:
— Кто-нибудь видел Нору Чарльз или Мониша Лакшманана?
Эхо моего голоса разнеслось по просторному помещению. Кое у кого перехватило дыхание; очевидно, потому, что я назвала полные имена. Я прищурилась, потому что в глаза мне бил свет софитов, и поискала взглядом Мониша и Нору. Две тысячи ошеломленных, недоверчивых пар глаз в ужасе уставились на меня.
— Никто не видел Нору? Или Мониша? Кто-нибудь видел демона в облике ньюфа, откликающегося на имя Джим?
В зале стояла такая тишина, что можно было бы услышать, как стрекочет сверчок, если бы там жили сверчки.
— Гм. А как насчет Марвабель О’Галлахан? Она здесь?
Доктор Костич, не приближаясь ко мне, произнес леденящим кровь тоном:
— Если вы закончили свое представление, позвольте мне продолжить зачитывать список учениц, принятых наставницами.
— Ой. Конечно. Извините. — Я попятилась, уступая ему место у микрофона. — Э-э-э… Думаю, моего имени в вашем списке нет?
Он лишь гневно взглянул на меня.
— Верно. Да я и не надеялась. Простите, что прервала вас. Я уже ухожу.
Я торопливо направилась в дальнюю часть зала, и тревога, вызванная моим открытием, заслонила в сознании мысли об унизительном и глупом положении, в котором я оказалась перед собранием людей, стоявших выше меня в Мире ином. По крайней мере, я надеялась, что когда-нибудь смогу присоединиться к их сообществу. Сомневаюсь, что они на это надеялись. Рене ждал меня у двери, но, прежде чем я добралась до него, чья-то рука схватила меня за локоть.
— Эшлинг, ты выглядишь такой печальной. Когда я смотрю в твои глаза, мне хочется плакать. У тебя неприятности?
По крайней мере, Тиффани была жива и здорова Люди, сидевшие за ее столиком, зашипели на нас — доктор Костим продолжил зачитывать свой список. Тиффани встала и пошла со мной к двери, благосклонно улыбаясь Рене.
— Добрый вечер, Рене. Как хорошо, что у тебя не печальные глаза.
— Ты не видела Мониша или Нору? Или Джима?
— Да, видела всех троих. Джим ворвался сюда за минуту до тебя. Все трое вышли через боковую дверь. — Она указала на дверь, ведущую в соседнее помещение.
— Спасибо. — Я собралась было идти, но остановилась. — Рене, наверное, тебе следует остаться здесь, с Тиффани. Парень, за которым я охочусь, положил на нее глаз.
— Это который? — осведомилась Тиффани.
— Мы
пойдем с тобой, — объявил Рене, открывая дверь и выталкивая Тиффани из зала. Я посмотрела на него; мне не хотелось, чтобы ему досталось, если сейчас начнутся неприятности, но он задрал подбородок упрямо, как Дрейк.— Ну хорошо, только не вини меня, если сейчас увидишь нечто такое, после чего тебе несколько лет будут сниться кошмары, — предупредила я его и открыла дверь.
И очутилась среди толпы голых инкубов.
Глава двадцать седьмая
— Мы пришли помочь тебе, — объяснил Якоб. — Я рассказал братьям о том, что настала пора самим распоряжаться своей жизнью, и они согласились со мной; мы больше не желаем, чтобы нас использовали как секс-игрушки для женщин. У нас есть права! У нас есть собственные нужды и желания, как у всех остальных живых существ. Петр хочет стать музыкантом. — Петр, стоявший за спиной Якоба, помахал мне. — Стефан хочет писать романы. Мы восстали против тирана, который долгие годы держал нас в рабстве.
— Э-э-э… ну, очень хорошо. Просто здорово. Но как, черт побери, вы сюда попали?
— Нас вызвала Нора. Умный ход с ее стороны, верно? Она пообещала, что ты расскажешь нам, что делать дальше. Поскольку ты помогла нам сбросить оковы рабства, мы решили помочь тебе.
Я оглядела группу из двенадцати симпатичных мужчин, наделенных превосходным телосложением и выдающимся мужским достоинством.
Тиффани подошла к темноволосому инкубу с «кубиками» мускулов на торсе, который, наверное, в состоянии был выдержать удар кувалды.
— У тебя приятная улыбка, — сообщила она инкубу.
— Чем мы можем тебе помочь? — спросил Якоб.
Я подумала было предложить им накинуть на себя что-нибудь, но это заняло бы слишком много времени.
— Для начала ответь на мой вопрос. Ваш предводитель, морфей — его зовут Дьёрдь?
Якоб кивнул:
— Да. А как ты узнала?
— Это он убил двух Стражей. Где он сейчас? У Якоба отвисла челюсть.
— Он куда-то ушел. Сказал, что получил знак свыше, повелевающий ему отомстить за нанесенное оскорбление и заявить свои права на Светоч Целомудрия.
— На что?
— На меня, — объяснила Тиффани. Двенадцать голов закивали.
— О боже. Он собирается убить Марвабель и похитить Тиффани. Ну почему мне все время попадаются какие-то маньяки? — воскликнула я, расталкивая инкубов. — Где Нора?
— Она без сознания, — ответил Якоб. — Демон Джим сказал, что она попросила его вырубить себя, чтобы собрать нас всех. В состоянии медитации она могла призвать не больше одного инкуба, но во сне или будучи без сознания она способна вызвать нас всех.
— О, проклятье! А где Мониш?
— Кто?
— Неважно. Мне кажется, я знаю, куда они пошли.
Я протиснулась мимо инкубов и побежала к небольшой комнатке, где перед выступлением собирались докладчики. Тиффани, Рене и толпа инкубов побежали за мной. Я подавила искушение спросить кого-нибудь из них, как они могут бегать голышом, даже не придерживая рукой то, что болтается. Дверь в подсобное помещение была заперта, но подалась, когда один из инкубов посильнее ударил в нее ногой.