Заживо в темноте

– Девять-ноль-два, подходите осторожно, – сказал в микрофон Фостер. – Подозреваемый может быть рядом.

– Понял, пять-тринадцать. Подходим к яме. Собака тянет прямо туда.

Наступила мертвая тишина. Стихли все переговоры по рации. Другие патрульные, должно быть, тоже замерли и напряженно ждали вестей.

– Пять-тринадцать, это девять-ноль-два. Подошли к яме. В ней определенно зарыто что-то деревянное.

– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать. Девушку слышите?

– Ничего не слышим. Копаем.

– Может быть, кончился воздух, – сказал Тейтум.

– Или там все-таки была кислота, – добавила Лайонс.

– Не было, – твердо ответила Зои.

Хотела бы она сама в это верить! Страшно даже подумать, что в ящике они обнаружат изуродованный, изъеденный кислотой труп. Зои пыталась убедить себя, что не ошиблась, – но не могла. Правда в том, что никто не в состоянии точно знать, как мыслит убийца.

– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать… – начал Фостер – и замолчал.

Оно и понятно. Что тут скажешь? «Копайте быстрее»? «Что у вас там происходит»?

Оставалось только ждать.

* * *

Болело все. Мир вокруг расплывался и тонул во мраке. Истощенная и измученная, Джулиет была на грани потери сознания. Сверху доносились какие-то звуки, и она знала, что это должно бы ее беспокоить. Что это важно. Однако не могла пошевелиться, не могла издать даже стон.

Мысли ее вернулись во вчерашний день – день рождения. Не следовало отказываться от шоколадного торта со свечкой. Теперь она понимала, какую ошибку совершила. Нежный, тающий во рту шоколад, огонек свечи, друзья, поющие «С днем рождения!», – пусть и всего двое… как это теперь ее порадовало бы! Жаль, что нельзя вернуться назад. Задуть свечу. Сказать Тиффани, как она благодарна ей и Луису, что они все-таки пришли…

Обнять Томми, чмокнуть в курносый нос и услышать его смех…

Что-то заскрежетало по дереву у нее над головой.

А в следующий миг ее ослепил яркий, невероятно яркий свет. Джулиет зажмурилась и попыталась отвернуться. И какое-то прекрасное, немыслимо сладостное ощущение… Ветерок! Господи, свежий воздух! Она вдохнула как можно глубже, чувствуя что-то… что-то столь огромное, что даже не могла это назвать и осознать.

– Эй, ты как? Пошевелиться можешь? О господи!..

Руки на лице. Кто-то вынимает изо рта пропитанный рвотой кляп. Джулиет была не в силах говорить – только дышала, дышала и никак не могла надышаться.

Рядом послышался голос:

– Пять-тринадцать, это девять-ноль-два. Нашли девушку. Жива!

Глава 67

Джулиет лежала на больничной кровати. Руки и ноги казались непомерно тяжелыми, перед глазами все плыло. Трудно было сосредоточиться. После пребывания взаперти в кромешной тьме от яркого света и красочного мира вокруг кружилась голова. Джулиет закрывала глаза, чтобы отдохнуть – но долго отдыхать не удавалось: страх, что все исчезнет, что, открыв глаза, она снова окажется в ящике под землей, не давал уснуть.

Полицейские сказали, что в могиле она провела от восьми до четырнадцати часов. Неправда, ответила Джулиет. Она лежала там целую вечность! Неправда, неправда, повторяла она, схватив полицейскую за запястье, чтобы та ее услышала и поверила. Тогда ей что-то вкололи, и на время Джулиет охватило блаженное равнодушие ко всему. Она плыла в полудреме, словно в теплой воде, – и очнулась только, когда медсестра выключила свет. Тогда Джулиет начала кричать. Когда поняли, что успокоить ее не удастся, свет вновь включили.

Мама просидела с ней пару часов и обещала завтра привезти Томми. Джулиет была рада, когда она ушла. Мама всегда очень много говорит, когда волнуется; слишком утомительно.

Теперь кто-то снова вошел к ней в палату. Та женщина-детектив, и с ней двое незнакомцев. Они представились: агент Грей и Зои Бентли. Кто такая эта Зои, тоже агент ФБР или полицейская, Джулиет не поняла.

– Джулиет, – начала Зои. – Мы надеялись, что ты постараешься что-нибудь вспомнить. Это очень поможет нам поймать преступника.

Вспомнить… Меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать!

– Я уже говорила детективу… ничего не помню. Только как ехала домой, а потом… – Она слабо покачала головой.

– Он дал тебе психотропное средство, – объяснил агент Грей. – Рогипнол. Его побочный эффект – амнезия на последние события.

Джулиет заморгала.

– Рогипнол? Это же… наркотик для изнасилования, правильно? Он…

– Изнасилования не было, – быстро ответила Зои.

Откуда она знает? Может, Джулиет осматривали, пока она спала? При мысли, что этот человек ее трогал, по коже у Джулиет побежали мурашки, и глаза затуманились слезами.

– Я ничего не помню. Не знаю, что вам рассказать. – Говорить было тяжело. Язык словно распух и едва шевелился во рту.

– Даже самая крохотная деталь может очень нам помочь, – сказала Зои. – Значит, как ехала домой, ты помнишь?

Тиффани на переднем сиденье, Луис за рулем. Одной рукой крутит руль, другой лезет своей подружке под юбку.

– Помню.

– Вот ты приехала домой. Что дальше?

– Я… пошла к двери.

– Помнишь, как отпирала дверь?

Джулиет сжала кулак.

– Нет… кажется, нет. Зато помню ее уже открытой. Я стою на пороге и машу рукой Тиффани.

– А дальше?

– Дальше я пошла на кухню.

– Зачем?

– Наверное, пить хотела… – Нет. Она много выпила в ресторане. И теперь хотела не пить, а писать. – Не помню. Может быть, я пошла в туалет.

– Нет, на кухню, – настойчиво ответила Зои. – Зачем?

– Я… не помню. – У нее задрожали губы, и слезы покатились по щекам.

– Зои, – мягко сказал агент Грей, – она действительно не помнит. Рогипнол…

– Не думай глазами, – произнесла Зои, склоняясь над ней, пристально глядя в глаза. Джулиет хотелось убежать от этого взгляда. – Думай всеми своими чувствами. Что ты слышала? Чем пахло? Что ты ощущала?

– Не знаю. – Голос ее дрогнул и сломался. – Ничего!

– Когда к твоему дому приехала полиция, входная дверь была открыта. Ты ее не закрыла?

– Закрыла… наверное.

– Помнишь, как закрывала дверь?

– Я…

– Зои, – твердо начала детектив Лайонс, – Джулиет многое пришлось вынести, и…