Здесь и сейчас
Шрифт:
– Вам видней. Ученый, говорите?
– Вы работали с Моной… Правда, вы с ней были такие разные. Вы были моим кумиром. И мне всегда хотелось отыскать вас здесь.
Глаза Болтоса горят. Кажется, сейчас искры посыплются. Такое впечатление, будто он видит, как конфетные фантики превращаются в настоящие деньги.
А у меня глаза щиплет. Очень приятно узнать, какое будущее ждет Итана. Я все больше убеждаюсь в мысли, что ключевой фигурой, погибшей 17 мая, была не Мона, а Итан.
– Вы же первый специалист в таких делах, – продолжает Болтос. – Вообще-то, я надеялся, что вы поможете мне вернуться обратно. – Он смеется каким-то
– Не знаю, – говорит Итан. – Я ведь еще никакой не ученый. Мне только восемнадцать лет.
Болтос медленно опускает голову. На глазах его слезы.
– Так, значит, я никогда не вернусь обратно? – Он переводит взгляд на меня, потом снова на Итана.
Вопрос серьезный, и я с горечью думаю о том, что в будущем, откуда он прибыл, жилось, наверное, куда лучше, чем там, где жила я. Вон как жаждет туда вернуться.
– Скорей всего, – говорит Итан.
– Да, скорей всего, – тяжело вздыхает Болтос. – Вам видней. Вы специалист. Даже теперь, несмотря на молодость. Хорошо, что я не убил вас вчера.
Я крепко хватаю Итана за руку. Сжимаю губы, чтобы не произнести ни звука.
А Итану хоть бы что, он спокоен, как танк.
– Представьте, я тоже этому очень рад.
Я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться.
– Мистер Болтос, мне надо задать вам несколько вопросов.
– Слушаю вас.
– Кто такая Тереза Хант?
– Моя прежняя подруга.
– А Джейсон Хант?
– Ее ребенок. – Лицо его бледнеет. – Она утверждает, что и мой тоже.
– А Аллен Коутс?
– Человек, за которого она пару лет назад вышла замуж. Воспитывает Джейсона.
– Вы знаете, где Тереза сейчас?
– Нет. Я не видел ее больше года.
– А Джози Лопес?
– Боже мой! А это вам зачем? – Болтос щурится, глядя на меня. – Еще одна бывшая подружка. Почему вы спрашиваете?
– Все эти люди были в свое время госпитализированы… У них обнаружили какой-то таинственный вирус. И я считаю, это как-то связано с вами.
– Господи! Это правда? – Его удивление, похоже, искреннее. – Вы уверены?
– Вполне.
– Но я ничем не болен, – качает головой Болтос. – И не болел, во всяком случае серьезно, с тех пор, как прибыл сюда. И у меня нет никакого таинственного вируса, уверяю вас.
Я молчу, думаю, как правильно сформулировать следующий вопрос.
– В каком году вы покинули будущее?
Он вскидывает брови:
– В две тысячи шестьдесят восьмом году, в апреле. Я никому здесь не говорил, откуда прибыл. Кроме вас двоих, никто не знает.
– Что ж, это хорошо. А когда вы покидали свое время, там у вас не было каких-нибудь больших эпидемий, – скажем, чумы? Вы когда-нибудь слышали о чуме крови? Ее еще называют вирус «Дама икс»?
Болтос несколько секунд размышляет:
– Нет, никогда не слышал. Несколько раз была эпидемия птичьего гриппа… или что-то в этом роде. Со СПИДом тогда уже было покончено. А больше ничего такого.
– Хорошо, – говорю я. – Это все. Спасибо. – Я поворачиваюсь к Итану. – Нам надо идти. – Я вручаю Болтосу конверт, который принесла с собой. – Загляните в него, когда будет время. Хочу, чтобы вы сами убедились, что все пошло по-другому после вашего прихода сюда.
Эндрю Болтос откидывается на подушку. Лицо озадаченно, в глазах легкая тревога,
но взять конверт не отказывается.– Вы что, взяли с собой какие-то вещи?
– Не я, мой отец.
– Хорошо. Я посмотрю.
Мы уже у двери, когда слышим за спиной глухой кашель. Оборачиваемся.
– Я сказал, что рад тому, что не застрелил вас вчера, Итан, но сейчас, когда подумал немного… Может, и надо было бы вас шлепнуть.
Надеюсь, он не вбил себе в голову ничего такого.
– Почему это? – спрашиваю я.
– Если бы не Итан, я бы не оказался здесь. Я бы вернулся к своей любимой девушке. Не случилось бы того, что случилось вчера. Вообще ничего этого не случилось бы.
Итан слегка настораживается:
– А это с какой стати?
– А с такой, что я здесь оказался по вашей милости. Это вы рассказали мне про то, как однажды в детстве пошли на рыбалку. Вы даже рисунок мне показали. Вот так я и узнал, в какую точку времени мне надо отправляться.
Когда мы наконец добираемся до моего дома, уже поздно и темно. Итан хочет зайти, но я отговариваю его. Мне надо пообщаться с мамой.
Вставляю ключ в замок, вспоминая, когда я в последний раз делала это. Захожу в коридор, но на этот раз меня не встречает встревоженное мамино лицо. Заглядываю в столовую, нет ли там этих противных двоих, как в прошлый раз. Нет, пусто, будто их никогда и не было. Проверяю другие комнаты, убеждаюсь, что и там пусто. Я уже готова к мысли, что в доме засада, но ничего подобного. Дом совершенно пуст, даже мамы в нем нет.
Иду в переднюю часть дома, включаю свет. Из окна столовой машу рукой Итану: я пообещала дать ему знать, что все в порядке. Он еще несколько секунд медлит, потом уезжает. Думаю, это далось ему нелегко. Мне, например, нелегко сознавать, что его нет рядом.
Включаю свет на кухне, вижу на столе коробку конфет и записку. Сердце мое начинает биться. Обожаю всякие сладости. Но сейчас понимаю, что мама оставила их не просто так: хотела мне этим что-то сказать.
Пренна,
я только что вернулась домой после нашей встречи. Есть много о чем поговорить. Лакомись конфетками, и сладких тебе снов. Встретимся завтра.
С любовью,
мама.
И я начинаю лакомиться. Съедаю пять штук прямо на кухне. Потом стакан молока. Наслаждаюсь. Ни о чем другом больше сегодня думать не могу.
Потом лезу в постель. Никогда в жизни не ощущала такой усталости. Надеюсь, на этот раз не проснусь на заднем сиденье машины мистера Дугласа или связанная по рукам и ногам в подвале той фермы. Я так устала, что, наверное, не замечу, как меня будут вязать.
На экранчике мобильника вижу текст от Итана:
«Сегодня еще не пятница?»
Глава 24
Просыпаюсь не в подвале, а в своей теплой постели. Без пятнадцати десять, солнце уже вовсю жарит в окно. Ноздри щекочет запах ветчины и… чего-то еще вкусненького. Это оладьи. Фантастика!
Такое чувство, будто проснулась в чужом доме. С тех пор как мы живем здесь, я что-то не припомню, чтобы мама готовила завтрак.
Иду на кухню и с удивлением вижу, что она возится возле плиты. А на столе не просто оладьи, а еще и с черникой. Под тарелки она постелила салфетки, рядом тоже положила салфетки, все как полагается. Прямо настоящий семейный завтрак.