Здесь и сейчас

– Да-а, – протянула я, имея в виду «вот какая незадача».

– Вот и хорошо, – одобрил он и затормозил у первого же паба.

До меня наконец дошло, что бедняга доктор настолько голоден, что не в силах везти меня домой мимо точек общественного питания, сейчас захлебнется слюной. Я с готовностью выпрыгнула из машины и подскочила к багажнику со словами:

– Не беспокойтесь, здесь совсем недалеко, я доеду…

Но доктор Амелунг проследовал мимо меня прямо к двери заведения, распахнул ее и держал ровно до тех пор, пока я не сообразила зайти внутрь.

Этот маленький паб был мне незнаком, как и многие другие, мы с Оливером питаемся дома. А если вдруг накатывает желание поесть в общественном месте, то Оливер выбирает «Макдоналдс», а я – итальянскую кухню. Но доктора Амелунга здесь знали и приветствовали как завсегдатая.

– Кого я вижу! – громко гаркнул из-за стойки очень толстый и очень рыжий человек. – Клаус Амелунг, и, как всегда, с новой девчонкой!

Немногочисленные посетители оглянулись, словно по команде, реагируя на призыв, в страстном желании рассмотреть новую девчонку Клауса. И были разочарованы: девчонкой оказалась не слишком молодая, совсем не приметная, изможденная бытом мать семейства. Одно но! Брючина у девчонки Клауса по забывчивости была обмотана вокруг ноги и заправлена в воистину девчачий носок, канареечно-желтый, с красными утятами. За два евро я купила таких целую стопку на распродаже детских товаров в «Си энд Эй». Странное дело, мне очень нравились эти носочки – в первую очередь за цену – я сносила уже почти всю пачку и ни разу не почувствовала неудобства, а теперь вдруг закомплексовала от красных утяток на ногах. Я метнулась было исправлять положение, но резко передумала – девчонке Клауса не пристало суетиться под взглядами его обожателей. Однако мой рывок не мог остаться незамеченным, и получилось, что я просто трогательно поклонилась всем присутствующим. Клаус Амелунг – звезда заведения? – смутился таким кульбитом и потащил меня в самый угол, чтобы скрыть от назойливых глаз и не позориться.

– Привет, Клаус! – раздавались с разных сторон нестройные здравицы.

– Привет, Макс!.. Привет, ребята!.. Привет, Бобби! – негромко отвечал на приветствия доктор Амелунг.

Мы расположились в самом темном углу, я в ослепительно-желтых носках и доктор в благородно-желтом пиджаке. Очень толстый и очень рыжий человек подбежал, чтобы принять заказ, даже не предложив меню. Разумелось само собой, что Клаус знает перечень блюд назубок, а девчонке право выбора не давали.

Я демонстративно поднялась и отправилась… нет-нет, не на выход, а мыть руки.

– Вам заказать мясо или рыбу? – Клаус все же предоставил мне минимальный выбор.

– Закажите мне козявок, раз не дали довести гипноз до конца, – со злостью ответила я.

Так глупо я себя не чувствовала уже давно. Оставалось надеяться, что спрятанных в кармане десяти евро на мороженое мне хватит на ужин в этой забегаловке.

Невозмутимый доктор Клаус Амелунг громко расхохотался мне вслед.

Я вымыла руки и из туалета позвонила Оливеру.

– Мам, когда ты придешь?! – заныл в трубке мой малыш, который не любит оставаться один вечерами. – Ты же просмотрела футбол, мы выигрываем 2: 0. Мам, ты где?

– Это замечательно, дорогой. Я ужинаю с доктором Амелунгом, у нас ответственный разговор…

– Мама! Ты ужинаешь с ДОКТОРОМ Амелунгом? С папой Агнет? – Священный трепет так и лез из телефона наружу. – Мама, он что, ПОЙМАЛ ВАС С КУРТОМ?

Что значит «поймал»? Моему сыну никак не следовало знать, что мама потащилась с известной целью в гараж Амелунгов.

– Не говори ерунды, Оливер, – я постаралась быть строгой. – Я просто ужинаю с папой Агнет, мы решили познакомиться и поговорить про школу.

– Про нас, да? О, представляю себе! – Оливер не любит быть объектом пристального изучения.

– Не про тебя конкретно, а про школу. Для Агнет это новая школа, и у доктора Амелунга есть ряд вопросов. Только и всего.

– Ну ты давай, отвечай скорее на его вопросы и приезжай. Я же тебя жду.

– Я постараюсь быстрей, сынок. Но ты поешь без меня и ложись спать, не жди допоздна.

– Мама, у тебя свидание с ним? – Я ясно представила, как вытянулось его лицо: я очень редко отсутствую дома поздно вечером. В его понимании папа Агнет был ничуть не менее важной персоной, чем Ангела Меркель, и страшным, как граф Дракула.

– Оливер, я все тебе уже сказала. Не болтай ерунды. Пока, малыш, мама скоро будет.

На выходе из туалета меня уже караулили. И не кто-нибудь, а очень толстый и рыжий человек. При виде меня, выходящей из кабинки, он бросил мне наперерез свою тушу и преградил дорогу.

– Фрау, фрау, постойте! – вскрикнул он, и я было решила, что он совмещает в заведении роль вышибалы и сию секунду примется за дело.

– Фрау-не-знаю-как-вас-зовут! Вы уж простите старину Питера! Ей-богу.

Понятно, он готов был меня здесь терпеть, но только при условии, что я прощу Питера. Знать бы, кто это такой.

Толстый-рыжий расплылся в широкой, добродушной улыбке, туша его заколыхалась совсем близко от меня, и я почувствовала, как от него вкусно пахнет кухней.

– Питер – это я, уважаемая фрау. Так неловко получилось, я хочу вам все объяснить. Мы с Клаусом выросли в одном доме, и Макс, и Боб… Мы здесь рядом все жили и теперь собираемся вместе, у меня здесь… Раньше, в юности, Клаус красавчиком был, за ним девчонки строем бегали, с ума сходили. Клаус внимания не обращал, а мы все ему страшно завидовали. Мы каждый раз кричали: «Вот идет Клаус Амелунг с новой девчонкой!» – так и повелось. Вы не думайте о нем плохо, он давно остепенился, у него семья, детей двое. Он там сейчас сидит и злится, что вы не то подумаете…

– Мне нет никакого дела до вашего Клауса, герр Питер, – нервно ответила я, протискиваясь между стеной и тушей.

Вот уж правда, какое мне дело! И я не стала напоминать Питеру, что его любезный доктор бросил семью и уехал в Бремен.

Есть здесь мне не хотелось. Хотелось поскорей выслушать нравоучения доктора Амелунга и вернуться домой, к сыну. Но доктор заказал себе и мне по огромному бифштексу и большой кружке пива, а я не люблю, когда пропадает еда. Да и свои десять евро я должна отдать не просто так, а за что-то.

– Вы напьетесь и сядете за руль? – поинтересовалась я, как старая ханжа.

– Зачем? – удивился доктор. – Мне тут идти два шага, а машину я заберу завтра.

Его ничуть не волновало, что я после пол-литра пива гипотетически могу свалиться с велосипеда и снова приложиться головой о камни. Или клин клином вышибают? Стукнусь еще раз – и все в голове встанет на свои места?

Бифштекс в забегаловке Питера оказался на удивление вкусным, пиво тоже. Я хотела только попробовать кусочек, но незаметно для себя увлеклась. Мы молчали и вдохновенно жевали друг напротив друга. Доктор Амелунг значительно опережал меня в опустошении тарелки, и я подумала, что, когда он доест и начнет воспитательную беседу, отвечать мне придется с набитым ртом. Ну и пусть, буду продолжать есть и ничего не отвечать, не сможет же он бесконечно вести свой монолог.

Я сидела вполоборота к залу и краем глаза с любопытством поглядывала на друзей детства Амелунга. Потрепанные жизнью немолодые мужики, с наметившимися животами и лысинами. На их фоне плотный, но подтянутый доктор Амелунг до сих пор выглядел выигрышно. Заодно я пригляделась к интерьеру. Темное дерево, темная кожа, без затей национальный колорит. Все брутально, но достаточно симпатично. Футбол закончился нашей победой, и теперь компания друзей детства во главе с Питером развлекались просмотром на большом экране творения рук одного из них – видеоотчета об отпуске за пределами страны. Снято было почти профессионально, камера медленно двигалась, позволяя насладиться панорамами реки, мостами, дворцами, фонтанами. Закадровый голос негромко комментировал визуальный ряд, но мне из угла было практически ничего не слышно.