Здравствуй, новая ж...!
Шрифт:
– Мила, со мной не лезь — мало ли. Лучше возьми Первого и обойти полянку по лесу кругом и поищи следы: откуда приехали, куда двигались и мог кто уйти.
– Поняла. — ответила и по линку в моем легком пилотском бронескафе (мечта любого местного бойца) выбрала Первого: незаморачиваясь с позывными, в нашей тат-сетке обозвали биомехов по номерам.
Петя у нас «ПТ», я - «Мила», а дядя - «Мертвец». На вопрос почему, он пожал плечами и очень странным голосом сказал: ностальгия и традиция. Мы с Петей с вопросами не приставали, тем более, если судить по его поведению в бою, нам до него в военном искусстве ой как далеко и не факт, что вообще догоним — никакой паники, повышенного тона или нервозности в голосе, все сугубо по делу и
– Петя, а кто корректировал огонь? — спросил по связи дядя.
– Я. А что? — неуверенно уточнил Петя.
– Да ничего. Считай, зачет по арт-корректировке ты уже сдал. На моей памяти не всякий штатный артиллерийский искин космического линкора способен так кучненько и точнехонько уложить первый залп.
– пояснил причину интереса Макар.
– Если бы не ты, то нас эти «орко-эльфы»…
– И гномы! — вставила свое весомое мнение.
– А это кто?… А-а, типа тот недомерок, что сейчас без ног валяется? — с интересом и без раздражения спросил дядя.
– Да. И если можно, то я хотела бы закрепить за ними эти названия. Ну, хотя бы для нашего удобства. — если сперва говорила гордо, то под конец замялась от понимания глупости своей просьбы.
– Да не вопрос. Хоть не придется самому придумывать всему этому безобразию условные названия для отчета… Тогда продолжу. Так вот, в этой полу-механической гусенице имеется четыре боевые машины по типу наших сверхлегких ПМРБК и я не уверен, что нам бы удалось так легко отделаться... Кстати, Петя. У тебя наметились отдаленные родственники. — весело закончил Макар.
– Простите, наставник, Вы это о чем? — с интересом спросил ПТ.
– Ловите голо-фото. — ответил дядя.
Так-как мы в одной сети, то и я получила объемное изображение. В несуразной человекоподобной фигуре явно боевого робота в районе «живота» зиял открытый люк, через который прекрасно видны обрубки «гномов». У кого-то не было всех конечностей, у кого-то имелась одна или две. Кому-то вместо глаз вставили импланты, одному заменили странным прибором часть черепа. Но всех объединяла полная нагота, куча неаккуратных шрамов и рубцов, жесткая фиксация жуткими штифтами, проходящими тела насквозь, к корпусу машины и множество трубок разного диаметра. Они шли от обрубков, из живота, рта, шеи, а у некоторых из носа, глаз и ушей. Жутко и отвратительно.
– Видели? — спросил дядя спустя минуту.
– Да. — механически-скрипуче ответил Петя.
– Фу, ни и гадость! — сказала в свою очередь.
– Вынужден согласиться с Мило и обязан добавить, что в случае этих «гномов» никакой добровольностью не пахло или я не понимаю, как на такое можно согласиться. — все так же проскрипел ПТ.
Похоже, когда он так говорит, то это свидетельствует о его недовольстве или неодобрении, или… Короче, об отрицательном эмоциональном фоне.
– Ну не скажи. Мы про их общество и культуру ничего не знаем и подходить со своими мерками не совсем правильно. Скорее даже опасно. Но отчасти согласен с тобой: добровольно или нет, но у них принято применять негуманные методы к своим соплеменникам. Теперь можно предположить, что к посторонним они относятся не лучше. — серьезным тоном сказал дядя. — Ладно, закругляемся… Мила, что-нибудь нашла?
– Да. Следы на поляну идут с северо-востока. Отличающихся от тех, что на поляне, нет или мы не знаем какие искать. А так тут натоптано прилично и в основном как бы животными. С места боя никто не выходил… Даже звери. — чуть удивленно закончила доклад.
– Хех. Так это и понятно. Звериные, это от шестилапых любителей плеваться.
– Предлагаю закрепить за ними название скелетоны. — снова проявила инициативу.
– Принято. — просто ответил дядя.
Спустя еще минут десять тщательного осмотра полянки, в процессе которого мы медленно ходили по спирали, добрались до
места, где вышли к побоищу. Затем весь обратный путь тоже внимательно осматривали лес на наличие чего-нибудь подозрительно-интересного, для чего двигались неширокой змейкой.– Вероятнее всего, по крайней мере общая военная тактика диктует именно такие действия, дело обстояло так. Нас заметили издалека, определили направление и решили подождать на краю минного поля и это хорошо.
– Почему? — спросил Петя, опередив меня.
– Потому, что наши мины для них представляют определенную опасность или, как минимум, неприятны. Так вот, поняв где мы пройдем, орк со скелетонами подготовили классическую ловушку с отвлекающей и основной атакой. За нашу остановку и некоторую предварительную подготовку отвечали эти, что находились возле гусеницы… Мила, а ей название не придумала? А то так писать в отчете как-то не очень.
– Прости, но ничего в голову не приходит. — с сожалением ответила.
– А ты, Петя, что скажешь?
– Боюсь у меня с фантазией дела обстоят не очень. — чуть виновато ответил ПТ.
– Ладно, проехали. Потом, если придумаем, подправим или на худой конец сообразим жуткую аббревиатуру… Продолжу свою мысль. Но им не повезло и мы заметили их сканирующее воздействие, а может это было начало атаки, и ответили на него. Благодаря скорости реакции Пети и его феноменальной точности первым же залпом уничтожили основную часть боевой группы. Кстати, судя по тому, что их боевые роботы остались в транспорте, то нашу опасность они оценивали низко или сильно надеялись на свое непонятное дальнобойное оружие. Которого я так и не нашел, хотя вполне допускаю его непривычный вид и свою неспособность верно идентифицировать кучу валявшегося там хлама.
Вот так беседуя и петляя по лесу двигались в сторону ПТ и транспортно-ударного дрона-вездехода, когда неожиданно пропала связь с Петей. Попытки разными способами связаться с ним или прочей техникой, оставшейся с ним, ни к чему не привели. Все это время мы на одном месте не стояли и постоянно двигались со смещением в сторону. То есть, все равно шли к «нашим», но теперь делали так, чтобы выйти с другой стороны. А еще скинули «языка» под приметным деревцем, благо он спал, и замаскировали. Вдруг эти инопланетяне умеют своих находить по запаху или особому излучению. Помимо этого два наших биомеха отправили по кругу в противоположном направлении, чтобы они вышли на «цель» в другой точке и одновременно с нами.
По дороге подобравшийся Макарий все время сканировал местность разными техниками и ничего не пояснял из-за режима тишины. Мы ради незаметности отключили практически всю внешнюю электронику и включали рацию для согласования взаимодействия с биомехами по отсчитываемому про себя времени. Нечто подобное делали и боевые роботы. Между собой переговаривались сугубо жестами. Зато я поняла, какое преимущество зайцам дают их уши — они могли «болтать» и при этом иметь свободными руки.
В напряженной обстановке в ожидании внезапного боя прошло еще с полчаса, когда мы добрались до края леса. Но выходить не спешили. Теперь крались еще медленнее и осторожнее. Нас сейчас наверняка обогнала бы и раненая улитка. Однако от правильности действий зависели наши жизни и напрасно рисковать никто не собирался. Как раз на очередном таком мегамедленном переползании, как выстрел, неожиданно над лесом разнесся очень громкий злой женский голос:
– Устер, сволочь! А ну быстро вышел ко мне, пока я не начала выжигать этот чертов лес с толпами маньяков, которые в нем бродят и уже выбесили меня посильнее тебя! Считаю до трех, потом пеняй на себя! Один… Два…
***
Отблески несильного пламени создавали на корпусах машин завораживающую игру теней. Мы сидели вокруг небольшого настоящего костерка между ПТ и дрон-вездеходом. Выходы из условного туннеля охраняло по одному биомеху. Еще две пары боевых роботов патрулировали опушку недалекого леса и берег реки.