Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа

Весь этот день жена не находила себе места в квартире мамы. Время приезда Димы домой она знала. Не сводя глаз с часов, определила момент, когда он увидел записку. Десять минут дала ему на осмысление. Потом стала ждать звонка, готовая не брать трубку. Звонка не было.

Тогда жена решила, что он поехал за ней без звонка, и стала ждать его приезда, готовая не открывать двери.

В дверь никто не звонил.

Через два часа жена запаниковала: а дома ли Дима?

А вдруг он решил остаться в Москве у длинноногой заразы?

А вдруг он обрадовался, что она ушла, позвонил заразе и сказал, что свободен?

А вдруг с ним что-то случилось в дороге?

Вечером, не выдержав, она сама позвонила Диме, готовая, если он снимет трубку, сухо сообщить, что ключи от квартиры она кинет ему в почтовый ящик, и услышать объяснения происходящего.

Дима трубку не снял, потому что, выпив чуть-чуть, спал беспробудно-здоровым сном уставшего человека.

То, что Дима не бьётся у нее под дверью в попытках объясниться, еще полбеды, но то, что он после всего содеянного не отвечает на её звонки, было серьезной заявкой.

Как себя вести дальше, жена не знала и провела всю ночь в мучительных тревогах.

Следующим днём, когда Дима, выпив немного для храбрости, звонил в дверь квартиры тёщи, жена была на грани нервного истощения, и план неприступности полетел к чёрту. Через сорок минут её слез и его заверений в том, что московский роман был роковой ошибкой, она быстро собрала до конца не разобранные вещи, Дима подхватил чемодан, она – рыдающего от волнения сына, и всё семейство благополучно вернулось домой.

Когда, всё еще рефлексируя от недавно пережитого стресса, жена развешивала по шкафам свои платья, Дима обнял её со спины и тихо спросил, что теперь делать с ребёнком, когда он родится. «С каким ребёнком?» – спросила жена, удивленно распахнув заплаканные глаза, и тут Дима понял, что главное у него еще впереди.

Путаясь в словах и выражениях он сбивчиво объяснил, что девушка со съемочной площадки не просто девушка, а будущая мама, которая хочет, чтобы Дима на ней женился, а Дима жениться не хочет, потому что любит своих жену и сына, но с той мамой и её еще не родившимся ребёнком надо что-то делать, а что – он пока не понимает.

«Вот такая ситуация», – закончил свой путаный монолог Дима за секунду до того, как почувствовал на щеке обжигающую оплеуху.

Платья снова срывались с вешалок и бросались в распахнутый, не убранный еще в кладовку чемодан, иногда не долетая до него.

Жена вопила. О том, что нет больше сил терпеть его блядство, о том, что он может убираться ко всем чертям, а точнее, к своей московской сучке, пусть теперь сучка печет ему пироги и танцует канкан, что она передает ей вахту, хватит, намучилась, одна, всё время одна, то у плиты, то с ребёнком, а он в этот момент трахается с московскими блядьми, о том, что ноги её больше не будет в этом доме, и она не позволит ему издеваться над своим сыном… (Над сыном никто никогда не издевался, жена и сама не поняла, как последняя фраза попала в её монолог, но исправляться не посчитала нужным, пусть Дима знает и это тоже, на будущее.)

Дима был ошарашен. Какое-то время он пытался вставлять неуклюжие реплики, но они тонули в потоке выплёскиваемого на него гнева. Напряжение, в котором жена пребывала последние сорок восемь часов, несло её неуправляемой стихией и не давало возможности сделать паузу. На секунду Диме показалось, что она сошла с ума. Собрав последние силы, он вспомнил, что делают герои в кинофильмах в подобных случаях. В надежде, что она придёт в себя, он подошёл к жене и выдал ей увесистую пощёчину. Жена на секунду замолкла, а после, взвизгнув, вцепилась ему в лицо. В соседней комнате в истеричном ужасе кричал в своей кроватке их маленький сын.

Через десять минут в квартире было тихо. Жена, застегнув на чемодане последние ремни, спокойным голосом вызывала такси по телефону. В соседней комнате Дима надевал на сына ботиночки, ласково объясняя, что мама и папа просто играли. Сын сосал сунутую ему за щёку конфету, глядел на Диму неверящими глазами и нервно всхлипывал.

Этим же вечером Дима уехал на поезде в Москву.

– Кто сегодня окружает вас? – через семь месяцев спросила Диму журналистка, записывая с ним интервью для программки телепередач на неделю.

– Мои родители, дедушка, друзья, – ответил Дима, – а еще я сегодня счастливо влюблённый, надеюсь, что это уже окончательный мой выбор. Еще у меня есть сын, Ване полтора года, он уже большой у меня…

– Времени с ним много проводите?

– Не так много, как хотелось бы. Там у меня довольно драматичная вышла история, я не хотел бы об этом говорить.

– Кто ваша жена?

– Прекраснейшая девушка. Она актриса, работает в театре, в Москве, через месяц у нас родится дочка, мы с нетерпением ждем её появления…

Все дело в жене

– Конечно, дело в жене, – говорю Яне, – в той, которая за номером один. Понятно, что её оглушило предательство мужа, и она не смогла с этим справиться. Не было времени, чтобы прийти в себя, взвесить ситуацию и понять, как действовать дальше. Вместо этого наворотила гору из слов и поступков, которую уже ни свернуть, ни подвинуть. По сути она не оставила ему выбора.

– Ты не думаешь, что она просто не смогла его простить?

– Не думаю. Ведь прощала же все четыре года их отношений, уверяю тебя: он не был с ней примерным мальчиком, значит, какой-то иммунитет против его измен она в себе выработала. В данном случае просто не справилась с ситуацией, хотя перевес изначально был, очевидно, на её стороне. Как поступила бы мудрая жена? Не я, у меня мозгов у самой нет, я с плеча и наотмашь рублю, без оглядки. Мудрая жена взяла бы тайм-аут, посидела бы в тёмной комнате несколько дней, подумала, он за это время стену бы головой прошиб от неизвестности и раскаянья, потом она из принципа «муж и жена – одна сатана» вернулась бы к нему и сказала: ну, давай решать твои проблемы, что ты там наворотил, значит, сделаем так… Ну, собственно, туда – алименты, мужика – себе. Всё просто.

– А может быть, предел настал. Нет сил уже его блядство терпеть.

– Может, и предел. И теперь она пишет в интернете на своей странице:

«По Вам я, верьте, больше не тоскую!

И строчки перевесили всю грусть.

Да где ж найдете Вы теперь такую,

Что выучит всего Вас наизусть? 2

– Но меня, – говорю я Яне, – еще интересует вторая девушка. Вот она начала отношения с человеком, у которого в другом городе растёт восьмимесячный сын. Имеет она право на эти отношения?

2

Стихотворение Янины Керн.

– Каждый человек самостоятельно определяет для себя грани дозволенного.

– Это я понимаю. Но есть ещё какая-то общечеловеческая мораль, представление о порядочности, о том, что нельзя другим руки-ноги выламывать и так далее, в соответствии с которой мы – например, ты и я – пытаемся жить. Вот с точки зрения данной морали имеет она право на любовные отношения с этим человеком?

– Я всегда в таких ситуациях считаю, что надо идти от позиции тех, кто не может себя защитить. Например, от позиции детей. Наносишь ты своими действиями вред ребёнку или нет? И какого масштаба этот вред… Потому что, например, если мама с папой как кошка с собакой живут, то ребёнку будет лучше, если родители разойдутся…