Зелье

Около десятка ааннианских техников, забравшись в небольшие ныряющие блюдца и снабдившись бензопилами, устремились в глубину моря к металлическому сферосу. Облепив железяку, рептилии приготовились распилить ее на куски. Ученые полагали, что существо, выйдя из импровизированной раковины, примется с удовольствием плескаться в бетонной вольере, отгроханной прямо на грунте. В самом деле, не находилось оснований для того, чтобы предположить какую-нибудь иную модель поведения этой твари.

Вом размышлял, но чувство голода заметно одолевало доводы разума.

До слуха пятна донесся скрежет разрезаемого металла и визг пил. Сферос лопнул сразу в нескольких местах. Из трещин полезло черное Нечто и мгновенно поглотило техников вместе с их ныряющими блюдцами. Все произошло так быстро, что несчастные подводники даже пикнуть не успели. Пятно пожрало и металл, и живую плоть. Вом стремительно растекался на все четыре стороны, заполняя собою бетонную вольеру, больше походившую на склеп.

Двое биологов вели наблюдения неподалеку от массивной двери камеры. Они задали хорошего тягуна, как только сообразили, что за опасность им угрожает, и едва успели ускользнуть от густо-черного пятна, которое ударилось с силой в водонепроницаемую дверь через секунду после того, как ее захлопнули за собой ученые. Вом сообразил, что вставшая у него на пути преграда - дело рук вполне разумных тварей, и мигом произвел детальный анализ барьера, за коим находилась столь вожделенная пища. Довольно несложный сплав металлов, Вому более чем хорошо известный. Оценив сопротивляемость и плавкость сплава, пятно выбросило вперед нечто вроде пары тончайших щупалец, вырабатывавших тепло. Дверь раскалилась добела и потом потекла, как воск.

Первым на это происшествие отреагировал Парквит. У всех присутствующих молнией промелькнула мысль о том, что они столкнулись с воплощенным голодом в лице некоего невиданного космического чудовища. На какое-то мгновение мысли и чувства рептилий оказались разбиты параличом.

– Закрыть все двери и задраить все люки в трубе, ведущей в склеп! раздался крик минуту спустя после трагических событий.
– А также двери и люки в отсеках шесть, семь, девять!

Все немедленно пришли в себя, и помещение сделалось похоже на осиное гнездо. Команды Парквита вынудили техников действовать быстро и решительно.

Металлическая дверь растаяла, и Вом получил доступ в первый отсек трубы-туннеля. Алчный, требовавший мощной и неотложной подпитки разум чудовища отыскивал, чем бы поживиться. И вот еще две молодых игуаны вместе со скафандрами для работ в открытом море оказались в текучем чреве Вома. Эти две не успели проскочить в двери второго отсека: приказ Парквита опередил их! Однако энергия, полученная Вомом, была значительно меньше ожидаемой, так как в ту самую минуту, когда он прорвался сквозь преграду и потек к игуанам, одна ящерица успела умертвить свою товарку и затем направила тонкий луч лазера непосредственно в собственное сердце. Да, в рассуждении калорийности смерть этой парочки сильно отличалась от той, которая прибрала отважных подводников вместе с их крохотными батискафами.

Парквит судорожно отдавал приказы работникам шестого, седьмого и девятого отсеков.

– Включить энергию!
– ревел он. Физик Пьорн перевел растерянный взгляд с приборной доски на главнокомандующего.

– Господин Парквит, нельзя ли немного подождать, ведь магистральный кабель еще не прошел испытаний. Теоретически все еще существует возможность...

– Да пошел ты в клоаку, куда открываются мочевые протоки матушки Бибитур!
– гаркнул на физика Парквит.
– Мне начхать на твои теоретические предположения, сопляк! Время испытаний настало, вот оно! Если твои опасения существуют только в гипотетическом виде, то наша смерть - уже почти реальность. Включай установку на полную мощность, и не вздумай занижать выброс энергии...

– Слушаюсь, сэр!
– пробормотал Пьорн и разом щелкнул двумя тумблерами: желтым и коричневым. Крутя ручки, физик заклинал демонов пыли не разрушать недавно смонтированную установку.

Каждая клеточка Вома содрогнулась от жутчайшей боли. Пятно подверглось воздействию электротока в несколько миллионов вольт. Стенки туннеля находились под напряжением. Ослабленный организм Вома не смог вынести подобной атаки, его клетки не сумели перераспределить энергию. Он начал двигаться, сокращаясь и сжимаясь, в сторону того участка стального пола, который не был под напряжением. Организм Вома находился в состоянии агонии. "Просчитался, просчитался!" - вопила каждая клеточка и отключалась, стараясь избежать окончательной гибели. Те клетки, которые пытались перераспределить электрический ток, погибли немедленно. Первыми же пали те, которые помещались на периферии.

И все-таки Вом не погиб!

– Постепенно снижайте вольтаж!
– скомандовал спустя несколько минут Парквит.

Вом давно уже находился в неподвижном состоянии, но главнокомандующий решил, что не грех и перестраховаться. Пьорн, исполняя приказ, выключил установку и принялся внимательно следить за показаниями приборов.

– Все отсеки выдержали!
– радостно доложил физик.

– Спасибо, спасибо всем вам, ребята, - сказал Парквит, а двум биологам крикнул: - Следуйте, пожалуйста за мной, почтенные жители пустынь!

Все трое спустились в рубку. Острый глаз Парквита выделил из множества обслуживавших мониторы рептилий нужного ему сотрудника. Это было пожилое пресмыкающееся, нечто вроде геккона, сидевшее на стульчике в окружении тысячи стеклянных коробочек со стрелками.

– Ну что, Амостром, дуэль окончена?

– Не могу пока сказать ничего определенного, господин главнокомандующий. Если верить показаниям компьютера, это гнусное пятно все еще живет!

– Невероятно, - беззвучно прошептал Аррис.

– Довольно странно слышать такие слова от ксенобиолога, - ухмыльнулся Парквит.

– Но право же, я не припомню, чтобы где-нибудь во Вселенной существовал организм, способный выдерживать хотя бы десятую часть поданного в вольеру вольтажа в течение более чем пяти-семи миллисекунд! Думаю, что наше пятно, вне всяких сомнений, утратило способность здраво рассуждать.

– А оно обладало таковой способностью?
– облизнулся Парквит.

– Не кощунствуйте, сэр!
– с укоризной проговорил Аррис.
– Ведь столько наших братьев погибло! Не вовсе же безмозглое создание пожирало их с такой настойчивостью, а? Но теперь чудовище парализовано и никогда уже не сможет возобновить свою прежнюю деятельность. Регенерация в настоящем случае абсолютно немыслима! Так что, незачем спорить о том, насколько живо или насколько мертво животное. Это споры, скорее, из области языкознания (раздел "Семантика"), нежели из области биологии.

– Вероятно, вы правы, - насупился Парквит.
– Но если нет, то в биологической науке назреет необходимость серьезных реформ! Главнокомандующий воззрился на экран: - Если монстр жив, то почему он не двигается?

– Всякие "если" отпадают, - заметил Амостром, - так как приборы ясно свидетельствуют о том, что чудовище живо! Конечно, оно ослаблено, даже искалечено, но... наступления смерти констатировать не приходится!

– И в какой же степени ослаблено существо?
– полюбопытствовал Парквит.

Амостром пожал чешуйчатыми плечами.

– По общепринятым меркам, пятно находится на грани смерти. Не исключено, что животинка и впрямь никогда уже не оправится, как об этом говорил нам глубокоуважаемый Аррис. Но вот только дело осложняется тем, что наши стандарты не приложимы к данному созданию, тем более в вопросах жизни и смерти. Кто знает, чем закончится вся эта катавасия...

Парквит терпеливо выслушал геккона и, хмыкнув несколько презрительно, устремил взгляд на экран монитора. Телекамеры были сфокусированы на черной отвратительной массе.