Зелёная Миля (Green Mile)

Делакруа заметно приосанился, и я не заметил ни тени сомнения в его лице. Конечно, они хотят увидеть Мистера Джинглза, а кто ж не хочет?

Он засуетился, залез сначала под койку, а потом под подушку. Достал одну из больших розовых мятных конфет и разноцветную катушку. Вопросительно взглянул на Брута, тот кивнул.

– Да, наверное, они хотели посмотреть именно трюк с катушкой, но то, как он ест леденцы, тоже ужасно занятно. И не забудь коробку. Ты ведь понесешь его в ней, так?

Делакруа взял коробку, положил в нее принадлеж-ности Мистера Джинглза, а самого посадил на плечо. Когда он гордо выходил из камеры, то посмотрел на Дина и Харри:

– А вы, ребята, идете?

– Нет, – ответил Дин. – У нас дела. Но ты им покажи, Дэл, покажи им, что бывает, когда парень из Луизианы кладет молоток и начинает работать по-на-стоящему.

– Ладно. – Улыбка озарила его лицо таким внезап-ным и полным счастьем, что на секунду мне стало его жаль, несмотря на совершенное им ужасное преступление. В каком мире мы живем, в каком мире!

Делакруа обернулся к Джону Коффи, с которым у них возникло что-то вроде дружбы, как часто бывало среди сотни других приговоренных к смерти.

– Давай, покажи им, Дэл, – сказал Коффи серьез-но. – Покажи им все его штучки.

Делакруа кивнул и поднес руку к плечу. Мистер Джинглз сошел на нее, словно на платформу, и Делакруа протянул руку к камере Коффи, Коффи просунул сквозь решетку огромный палец, и, будь я проклят, если мышонок не вытянул шею и не лизнул его кончик, как собака.

– Пошли Дэл, хватит копаться, – поторопил Брут. – Эти ребята отложили дома обед, чтобы посмотреть, как твоя мышь выкидывает коленца. – Это, конечно, была неправда, Андерсон пробудет в тюрьме до восьми вечера, а охранники, которых он привел посмотреть «шоу» Делакруа, и того больше – до одиннадцати или двенадцати, смотря когда кончаются их смены. «Политик из столицы штата» скорее всего окажется обычным швейцаром в позаимствованном галстуке. Но Делакруа не должен об этом знать.

– Я готов, – сказал Делакруа просто, тоном звезды, чудом сохранившей демократизм. – Пошли. – И, пока Брут вел его по Зеленой Миле и Мистер Джинглз восседал у него на плече, Делакруа снова начал вещать.

– Messieurs et mesdames? Bieavenue au cirque de mousie! «Месье и медам! Добро пожаловать в мышиный цирк!», – но даже уйдя с головой в мир своих фантазий, он постарался подальше обойти Перси и посмотрел на него с недоверием.

Харри и Дин остановились перед пустой камерой на-против Уортона (этот тип так и не шелохнулся). Они по-смотрели, как Брут открыл дверь в прогулочный дворик, где их ожидали два других охранника, и вывел Дэла из блока давать представление перед самыми большими и влиятельными манекенами в тюрьме «Холодная Гора». Мы подождали, пока дверь снова закроется, потом я по-смотрел в сторону своего кабинета. Тень еще виднелась на полу, узкая, похожая на женскую, и я был рад, что Делакруа в волнении ее не заметил.

– Выходи, давай, – сказал я. – И по-быстрому, ре-бята. Я хочу, чтоб мы прошли два раза, а времени у нас в обрез.

Старик Тут-Тут, как всегда, с ясными глазами и лохматой головой, вышел из кабинета, направился к камере Делакруа и прошел внутрь через открытую дверь"

– Сижу, – произнес он. – Я сижу, я сижу, я сижу. Я подумал, что настоящий цирк как раз здесь, и закрыл на секунду глаза. Да, здесь действительно цирк, а мы все – всего лишь стайка дрессированных мышей. Потом я отбросил эту мысль, и мы начали репетировать.

8.

Первая репетиция прошла нормально, вторая тоже. Перси действовал лучше, чем я мог представить в самых невообразимых мечтах. Это не означало, что все пройдет гладко, когда действительно настанет час для французика пройти по Миле, но шаг в нужном направлении сделан. Мне показалось, что все шло хорошо лишь потому, что Перси наконец делал то, что ему нравилось. Мне представлялось это подозрительным, но я старался не придавать этому значения. Зачем? Он наденет на Делакруа шлем, включит ток – и все, оба исчезнут. Если это не счастливый финал, то что? И, как сказал Муре, Делакруа все равно умрет, неважно, кто будет при этом распорядителем.

И тем не менее Перси показал себя неплохо в новой роли, и сам это понимал. Мы все понимали. Что же касается меня, то чувствовал себя слишком хорошо, чтобы ненавидеть его сейчас. Похоже было, что все идет как надо. Еще большее облегчение я испытал, увидев, что Перси действительно прислушивается к нашим наставлениям и предостережениям. Честно говоря, сегодня мы этим очень увлеклись, даже Дин, который обычно старался держаться подальше от Перси и поменьше думать о нем, если получалось. И неудиви-тельно: я думаю, для большинства зрелых мужчин нет ничего более приятного видеть, что молодой и неопытный человек прислушивается к их советам, и в этом смысле мы не были исключением. В результате никто из нас, включая и меня, не заметил, что Буйный Билл Уортон уже не глядит в потолок. Он смотрел на нас, когда мы стояли у стола дежурного и наперебой давали советы Перси. Мы давали советы! А он делал вид, что слушает! Смешно, особенно если учесть, что из этого вышло.

Звук открывающегося замка в двери прогулочного дворика положил конец нашему послерепетиционному обсуждению. Дин предупреждающе посмотрел на Перси.

– Помни, ни слова, ни неверного взгляда, – сказал он. – Мы не хотим, чтобы он знал, что здесь делается. Это для них плохо. Они расстраиваются.

Перси кивнул и поднес палец к губам жестом, который, он думал, будет выглядеть смешным, но не получилось. Дверь в прогулочный двор открылась, и вошел Делакруа в сопровождении Брута, который нес коробку из-под сигар с разноцветной катушкой внутри, словно ассистент волшебника в водевильном шоу, уносящий принадлежности хозяина со сцены в конце акта. Мистер Джинглз восседал на плече Делакруа. А сам Делакруа? Уверяю вас, Лилли Лангтри не была счастливей после выступления в Белом Доме.

– Им понравился Мистер Джинглз! – объявил Делакруа. – Они смеялись, кричали «браво» и хлопали в ладоши.

– Да, это классно. – Перси произнес это снисходи-тельным, начальственным тоном, который совсем не напоминал прежнего Перси. – Иди в камеру, старожил!

Делакруа бросил на него взгляд, полный недоверия, и тут прежний Перси явился во всей красе. Он оскалил зубы в ухмылке и сделал вид, что хочет схватить Делакруа. Конечно, это была шутка. Перси был доволен и совсем не собирался никого хватать, но Делакруа этого не знал. Он отпрянул со страхом, и, споткнувшись о громадную ступню Брута, тяжело упал, сильно ударившись затылком о линолеум. Мистер Джинглз успел вовремя отскочить, иначе бы его раздавило, и с писком убежал по Зеленой Миле в камеру Делакруа.

Делакруа поднялся на ноги, смерил усмехающегося Перси ненавидящим взглядом и поплелся вслед за своим любимцем, зовя его по имени и потирая затылок. Брут (не знавший, что Перси проявил признаки сознательно-сти) презрительно взглянул на Перси и пошел за Дэлом, доставая ключи.

То, что случилось потом, думаю, произошло именно из-за искреннего желания Перси принести извинения.

Я понимаю, в это трудно поверить, но в тот день он был в необычайном настроении. По правде, это лишний раз подтверждает старую циничную пословицу, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Помните, я рассказывал, как после погони за мышью, еще до прихода Делакруа, Перси слишком близко подошел к камере Президента? Так опасно делать, именно поэтому Зеленая Миля такая широкая: когда идешь точно посередине, ни с одной из сторон до тебя нельзя дотянуться. Президент тогда ничего не сделал Перси, но я, помню, подумал, что Арлен Биттербак мог бы что-нибудь выкинуть, если бы Перси подошел так близко. Просто чтобы проучить.

Да, Президент и Вождь уже ушли, но на их месте оказался Буйный Билл Уортон. Характер у него был во сто крат хуже, чем у Президента и Вождя вместе взятых, и он смотрел весь этот маленький спектакль в надежде появиться на сцене самому. И вот благодаря Перси Уэтмору случай представился.

– Эй, Дал! – позвал Перси, смеясь, и пустился вслед за Брутом и Делакруа, не замечая, что опасно приблизился к решетке Уортона. – Эй, я не хотел тебя трогать! С тобой все в п...

Уортон в мгновение ока вскочил с койки и оказался у решетки камеры. За все время работы в охране я не видел никого, кто двигался бы так быстро, включая и тех спортивных ребят, с которыми мы с Брутом работали позже в колонии для мальчиков. Он просунул руки за прутья и схватил Перси сначала за плечи форменной блузы, а потом за горло. Уортон прижал его спиной к двери камеры. Перси визжал, как поросенок на бойне, и по глазам его было видно, что он думал, будто сейчас умрет.