Зеленая Миля

Не повезло. Автомобиль уже стоял на месте и тускло блестел в лучах утреннего солнца. Похоже, у мистера Брэда Додана была причина приезжать в последнее время вовремя. Да, старый Поли Эджкум куда-то ходит рано утром и что-то замышляет, а мистеру Брэду Долану очень нужно знать, что же именно. «Что ты там делаешь, Поли? Расскажи мне». Он скорее всего уже наблюдает за мной. Было бы здорово постоять именно здесь… если бы я мог.

— Пол?

Я повернулся так быстро, что чуть не упал. Это пришла Элен Коннелли. Она широко раскрыла глаза и выставила руки вперед, чтобы поддержать меня. К счастью для нее, мне удалось удержать равновесие: у Элен ужасная подагра, и я разломил бы ее пополам, как палочку, если бы упал в ее объятия. Романтические чувства не умирают, когда вы попадаете в странную страну, лежащую после восьмидесяти, но можно забыть сюжет «Унесенных ветром».

— Извини, — сказала она. — Я не хотела тебя пугать.

— Все нормально, — отозвался я и слабо улыбнулся. — Лучше просыпаться так, чем от пригоршни холодной воды. Я бы нанял тебя делать это каждое утро.

— Ты смотрел, на месте ли машина, да? Машина Долана.

Обманывать ее не имело смысла, поэтому я кивнул.

— Жаль, что я не знаю точно, он в западном крыле или нет. Мне нужно выйти ненадолго, а я не хочу, чтобы он меня видел.

Она улыбнулась тенью той дерзкой вызывающей улыбки, которая, вероятно, была у нее в юности.

— Вот любопытный, да?

— Да.

— Его нет в западном крыле. Я уже спускалась на завтрак, соня, и могу сказать, где он, я специально узнала. Он в кухне.

Я посмотрел на нее с испугом. Я знал, что Долан любопытен, но чтоб настолько?

— Ты не можешь отложить свою утреннюю прогулку? — спросила Элен.

Я обдумал это.

— Наверное, могу, но…

— Тебе нельзя.

— Да, нельзя.

«А теперь, — подумал я, — она спросит, куда я хожу и что же такое важное я там делаю».

Но она не спросила. А вместо этого снова улыбнулась своей дерзкой улыбкой. Она так странно светилась на ее изможденном, болезненном лице.

— Ты знаешь мистера Хауленда? — спросила она.

— Конечно, — ответил я, хотя видел его не так часто, он жил в западном крыле, которое в Джорджии Пайнз считалось почти другим государством. — Но почему?

— Ты ничего особенного о нем не слышал?

Я покачал головой.

— Мистер Хауленд, — сказала Элен, улыбаясь шире обычного, — один из пяти оставшихся обитателей Джорджии Пайнз, которым разрешено курить. Это потому, что он жил здесь еще до изменения правил.

«Исключение для дедушки», — подумал я. А что еще для него может быть лучше, чем дом престарелых?

Она сунула руку в карман своего полосатого сине-белого платья и по одной достала две вещи: сигарету и коробку спичек.

— Элли, Элли, дочь трубача, — пропела она мелодичным смешным голосом. — Украла свинью и дала стрекача.

— Элен, что это…

— Проводи пожилую девушку вниз, — попросила она, засовывая сигареты и спички обратно в карман и беря меня под локоть своей скрюченной рукой. И мы пошли назад в холл. И пока мы шли, я решил сдаться и вверить себя ей. Она была пожилой и хрупкой, но отнюдь не глупой.

Пока мы спускались, осторожно, словно неся хрустальные древние сосуды (а ведь мы были похожи на них), Элен сказала:

— Подожди внизу. Я пойду в западное крыло, в туалет в коридоре. Знаешь, где это?

— Да, — кивнул я. — Рядом с фонтанчиком. Но зачем?

— Я не курила уже лет пятнадцать, но хочу закурить сегодня утром. Не знаю, сколько затяжек смогу сделать, пока сработает детектор дыма, но это я и хочу узнать.

Я посмотрел на нее с нарастающим восхищением, думая о том, как сильно она напоминает мне мою жену: Джен поступила бы точно так же. Элен снова посмотрела на меня с озорной хитрой улыбочкой. Я положил ладонь на ее прекрасную длинную шею, повернул лицом к себе и слегка поцеловал в губы.

— Я люблю тебя, Элли, — произнес я.

— О, как торжественно, — сказала она, но я видел, что ей приятно.

— А что Чак Хауленд? — спросил я. — У него будут неприятности?

— Нет, потому что он в телевизионной комнате смотрит «Доброе утро, Америка» вместе с парой десятков других людей. А я собираюсь улизнуть, как только сработает пожарная сигнализация.

— Только постарайся не упасть и не ударься, женщина. Я себе никогда не прощу, если…

— Перестань болтать чепуху. — На этот раз она поцеловала меня сама. Любовь двух развалин. Кое для кого из вас это может показаться смешным, для всех остальных — нелепым, но я вам так скажу, мой друг: нелепая любовь лучше, чем вообще никакой.

Я смотрел, как она уходит, двигаясь медленно и неловко (но палку она брала только в дождливые дни, да и то если боль была очень сильной, в этом проявлялась ее гордость), я ждал. Прошло пять минут, потом десять, и, когда я уже решил было, что она струсила или не сработала батарейка детектора дыма в туалете, в западном крыле с резким хрипловатым звоном прозвучала пожарная сигнализация.

Я сразу пошел к кухне, но медленно — торопиться незачем, пока не удостоверюсь, что на моем пути нет Долана. Толпа пожилых людей, большинство из них все еще в своей униформе, вывалила из телевизионной комнаты (здесь ее называли Центром отдыха, как это нелепо), чтобы посмотреть, что происходит. Я обрадовался, увидев среди них Чака Хауленда.

— Эджкум, — воскликнул Кент Эйвери, хватаясь одной рукой за костыль, а второй рассеянно хлопая по пижамным брюкам. — Это настоящая тревога или опять просто так? Как ты думаешь?

— Я думаю, что никто не знает.

И в этот момент трое санитаров прошли мимо, спеша в западное крыло и крича людям, столпившимся у двери в телевизионную, чтобы те вышли из здания и ждали, пока все выяснится. Третьим шел Брэд Долан. Он даже не взглянул на меня, проходя, и это меня бесконечно обрадовало. Когда я спускался дальше к кухне, мне пришло в голову, что команда Эллен Коннелли — Пол Эджкум, пожалуй, переиграет дюжину Брэдов Доланов и полдюжины Перси Уэтморов, приданных для усиления.

Повара в кухне продолжали убирать после завтрака, совсем не обращая внимания на ревущую сирену.

— Слушай, мистер Эджкум, — сказал Джордж. — По-моему, Брэд Долан искал тебя. Вы, должно быть, разминулись.

«Мне повезло», — подумал я. А вслух сказал, что я зайду к мистеру Долану позже. Потом спросил, не осталось ли гренок после завтрака.

— Конечно, остались, но они уже совсем холодные. Вы сегодня поздно.

— Да, — согласился я, — но я голоден.

— Через минуту я поджарю свежие, — сказал Джордж, берясь за хлеб.

— Не надо, сойдут и холодные. — Когда он протянул мне пару кусков (глядя озадаченно), я поспешил к двери, чувствуя себя мальчиком из далеких лет, когда вместо школы я пошел на рыбалку с кусочком рулета, завернутого в пергаментную бумагу, в боковом кармане рубашки.

Выходя из кухни, я быстро и привычно огляделся в поисках Долана, не увидел ничего подозрительного и заспешил к полю для крокета и гольфа, откусывая на ходу кусочки от одного гренка Я замедлил шаги, входя под тень деревьев, а когда пошел по тропинке, мои мысли снова устремились в тот день — следующий день после ужасной казни Эдуара Делакруа.