Зеленые глаза Баст

— Прикажите всем оставаться в комнатах!

Мартин послушно выкрикнул приказание.

— Что у вас есть на случай пожара? — продолжал инспектор.

С лестничной площадки наверху на нас глазели несколько растрепанных голов, но все молчали. Наконец Мартин собрался с мыслями и ответил:

— В стойлах ведра… есть колодец. Уилкинс ночует над конюшней…

— Можете позвать его, не спускаясь вниз?

— Попытаюсь, — последовал ответ.

Мартин прошел к окну на площадке между этажами и широко распахнул его.

— Уилкинс! Уилкинс! — взревел он, высунувшись из окна.

— Чего, хозяин?! — тихо раздалось откуда-то снизу.

— Скажите, чтобы оставался при ведрах. И ни шагу со двора без моего распоряжения, — приказал Гаттон.

Мартин передал команды инспектора так громко, что их, должно быть, услышали и в Лиуэйз, и застыл у окна, недоуменно почесывая затылок.

Среди изумленной компании, собравшейся в ту ночь под крышей «Эбби-Инн», я был, пожалуй, потрясен сильнее всех.

— Ради Бога, объясните, что все это означает! — обратился я к Гаттону.

— Это означает, — ответил инспектор, и под гримом я узнал его обычную мрачную усмешку, — что между вами и вечностью была одна только спичка! Но и теперь не время расслабляться, хотя я бы не торопился заходить в вашу комнату. Нам есть что обсудить, так что давайте найдем место, где мы сможем поговорить без помех.

Мы прошли в большой пустой зал в задней части трактира. Дверь была открыта, и я слышал, как прислуга и работники заведения возбужденно галдели в комнате Мартина дальше по коридору. За всю историю своего существования «Эбби-Инн» ни разу не сталкивался с чем-либо подобным.

— Полагаю, мы сэкономим время, если вы первым подробно поведаете о том, что тут произошло, — сказал Гаттон.

— Хорошо, — согласился я, — но прежде ответьте, когда вы прибыли сюда?

— Через полтора часа после получения вашей шифрограммы! Приехал на автомобиле. Он сейчас в Мэнтоне.

— Для чего этот маскарад?

— Скоро объясню. А пока послушаю вас.

Сгорая от нетерпения, я быстро рассказал о своих приключениях со времени приезда в Аппер-Кросслиз. Инспектор внимательно слушал меня. Закончив свое повествование, я воскликнул:

— Ваш черед, Гаттон! Бога ради, скажите, что все это значит!

— Расскажу все, что знаю, — неторопливо отвечал он. — Во-первых, у меня имелись две причины предложить вам поездку в Фрайарз-Парк. У меня сложилось впечатление, что «женщина-кошка» интересуется вами. Но я не понимал, было ли это вызвано тем, что она считала вас опасным, или какой-то иной причиной. Я решил выяснить, не связана ли она случайно с Фрайарз-Парком. Поэтому я послал вас сюда, чтобы (а) расспросить местных и (б) как говорится, «приманить кошку»!

— Весьма любезно с вашей стороны! — пробормотал я.

— Я предупреждал, что задание опасное! — мрачно отрезал Гаттон. — Но рад отметить, что замысел сработал великолепно. Ваше расследование оказалось весьма удачным, и вдобавок вы сумели завлечь нашу кошку. А теперь мне хотелось бы показать, насколько существенны были ваши открытия. Дело в том, что имелось и второе, более весомое обстоятельство, побудившее меня обратить внимание на Фрайарз-Парк. За несколько часов до вашего визита в Скотланд-Ярд — помните, в то утро, когда я показал вам саквояж, который бросил в воду Эрик Каверли — я связался с поверенными, исполнявшими волю покойного сэра Бернема.

— Да?! — вырвалось у меня. — И что они сказали?

— Разумеется, я попытался выяснить, кому достались земельные владения. Это помогло бы решить загадку того, что мог заполучить Эрик Каверли, убрав родственника с пути. Однако я узнал, что с финансовой точки зрения ему перепали одни долги. Фрайарз-Парк полностью заложен.

Более того, леди Бернем Каверли по завещанию мужа пожизненно владела имением.

Но старший поверенный, юрист старой школы, все еще хранящий прекрасные воспоминания о портвейне сэра Бернема, поделился со мной множеством немаловажных деталей.

Инспектор помедлил и странно посмотрел на меня, и я вновь поразился знакомому лицу в незнакомом обличии.

— Если верить мистеру Хардэйкру, поверенному, — возобновил он рассказ, — лет семь или восемь назад, сразу после возвращения баронета из Египта, случилось нечто, что навсегда изменило характер его клиента, сэра Бернема. Обратите внимание, мистер Аддисон, после возвращения из Египта. Сэр Бернем избавился от многочисленных ценных бумаг и собрал большую сумму наличными, но для мистера Хардэйкра так и осталось тайной, как он ею распорядился. Короче говоря, за три года, а то и меньше, сэр Бернем из человека богатого превратился в бедняка.

Он также отправил мистера Роджера Каверли, тогда совсем юного, за границу, поручив его заботам гувернера. Мистер Хардэйкр так и не узнал, зачем он это сделал, ведь здоровье у мальчика было отменным! Затем он принялся увольнять слуг. Большую часть Фрайарз-Парка закрыли и оставили на произвол стихий. Наконец, к удивлению и сожалению мистера Хардэйкра, сэр Бернем заложил имение. Условия, прописанные в закладной, которую я удостоился чести просмотреть, показались мне крайне любопытными.

Итак, кредитор согласился, в случае смерти сэра Бернема, позволить его вдове до конца ее жизни владеть поместьем, даже если это приведет к просрочке платежей или иным осложнениям!

— Но это… — вырвалось у меня.

— Это, как однажды выразился ваш друг, безумней «Алисы в Стране чудес»! Я тоже так думаю. Но продолжим. Готовя это необыкновенное соглашение, мистер Хардэйкр, конечно, побывал во Фрайарз-Парке и стал свидетелем нескольких исключительных и весьма показательных происшествий. Например, в вечер его приезда в поместье, когда он одевался к ужину, в комнату ворвался сэр Бернем и стал умолять поверенного запереться там и не выходить, пока хозяин ему не позволит! Он особо подчеркнул, что до тех пор в комнату нельзя никого впускать, даже если постучат в дверь!

— Бог ты мой! — воскликнул я. — И к нему постучали?

— Нет, но через полчаса опять пришел сэр Бернем и выпустил его. Мистер Хардэйкр был до глубины души поражен его бледностью и нездоровым видом; он сказал, что сэр Бернем будто лет на пять постарел! И еще одно: тем же вечером, совершенно случайно, мистер Хардэйкр набрел на хозяина дома в часовне, которая тогда еще могла похвастаться крышей, и увидел, что тот, стоя на коленях, погрузился в молитву. Поверенный утверждает, что во Фрайарз-Парке воцарилась атмосфера неописуемого ужаса, и хотя, по его собственному признанию, доказательств у него никаких нет, он полагает, что это было связано с личностью кредитора. Кажется, в те дни тот как раз поселился по соседству — именно тогда поверенный впервые столкнулся с этим человеком.