Зеленый дельфин

Близнецы с Тэйкой сидели во втором ярусе справа, левую половину занимали синеглазые и звездочёты.

На арену выбежал человечек. Лысая голова утопала в пышном кружевном жабо, длинные кремовые рейтузы смешно обтягивали тоненькие ножки, и они были похожи на две спички, воткнутые в футбольный мяч. В следующую минуту мяч стал с шипеньем опадать, и дети узнали Эластика.

— Он и ведущий, и гимнаст, — сказала Тэйка так, что близнецы поняли – она часто бывает здесь. — С каждым годом циркачей становится все меньше и меньше. Образцовые сондарийцы считают, что цирк устарел, — объяснила девочка и вздохнула: — Но это сущая ерунда!

Эластик взмахнул указкой, и вновь заиграла музыка. На арену степенным шагом вышли пятнадцать мужчин в строгих серых костюмах.

— Гипнотизеры, — шепнула Тэйка. — Здесь собрались все гипнотизеры Сондарии.

Шеренга выстроилась напротив ложи Умноликого. Чтобы не смущать присутствующих, гипнотизеры уставились в пол. Было видно, что они кого-то ждут.

И вот появилась девушка в дорогом белом платье из эстера. Прекрасные белокурые волосы, перехваченные темной лентой, пышными волнами спадали ей на спину и плечи.

— Рикки? — переглянулись мальчики.

— Ну да, — кивнула Тэйка. — Разве не читали афишу? Сейчас ее будут лечить от любви. Бедняжка, — она грустно покачала головой.

Эластик повернул девушку лицом к гипнотизерам. Бледная, с дрожащими ресницами, Рикки на какой-то миг обернулась к залу и прощально махнула кому-то рукой.

Вновь ударила барабанная дробь. Гипнотизеры подняли головы, шпагами скрестили пронзительные взгляды на Рикки. Девушка покачнулась, опустила глаза. Эластик кончиком указки поднял ее подбородок. Рикки крепко зажмурилась, а потом, словно бросаясь в холодную воду, подняла голову.

Смолкла барабанная дробь, включился хронометр. Два. Три. Пять. Просветленное любовью и отвагой лицо Рикки на глазах у всех стало тускнеть. Семь. Десять. Отяжелел подбородок, появилось выражение сонного довольства. Невидимый скульптор стремительно переделывал лицо девушки. Двенадцать. Пятнадцать. Победа! Рикки громко зевнула, почесала за ухом и точно старуха, шаркая ногами, ушла с арены.

Гипнотизеры облегченно вздохнули, расслабились, одинаковым жестом вытащили из карманов платки и вытерли вспотевшие лбы.

Зрители зааплодировали. Вернее – только сидевшие на правой половине. Левая же сторона со звездочётами и синеглазыми расте-рянно молчала.

— Все, — сказала Тэйка. — Теперь она не будет гулять с Ленни по улице Жареных Уток. Жаль.

— Неужели так сразу можно забыть? — недоумевал Альт.

На смену гипнотизерам вышел телепат и ясновидец Рок-Фок. Он был во всем черном. Черная шляпа, черная рубашка, черный фрак, черные перчатки, черные ботинки. И даже очки черные. Рок-Фок перешагнул барьерчик и очутился среди публики.

— Ваш супруг сегодня обанкротился, — сообщил он пышной даме в первом ярусе. — Он на грани самоубийства.

Дама испуганно вскрикнула, вскочила и под хохот публики засеменила к выходу.

— Мужчина с бриллиантовой брошью, — обратился Рок-Фок к человеку в ложе справа, — на днях у вашей фирмы появится опасный конкурент, и вы будете иметь серьезные неприятности.

— Чепуха, — растерянно улыбнулся предприниматель, вытирая ладонью побледневший лоб. Кто-то злорадно хихикнул.

— Не радуйтесь, молодой человек, — продвигался Рок-Фок по залу. — Банковый счет вашей невесты в два раза меньше, чем вам сообщили.

— Не может быть! — вскочил юноша в длинном жилете.

— Скажите, какие события произойдут в ближайшее время? — прокричали с самого верхнего яруса.

Рок-Фок шагнул на арену, вытянул вперед руки и закрыл глаза. Упруго забила барабанная дробь, и ясновидец стал медленно, а потом все быстрее и быстрее вращаться на движущемся пятачке арены. Было удивительно, как это он при такой скорости вращения не падает. Выброшенные вперед руки словно нащупывали смутно маячившее будущее. В свете разноцветных прожекторов его черная фигура превратилась в радужно сверкающий волчок

— Стоп! — гортанно выкрикнул он и пятачок в центре арены уменьшил скорость, а потом замер. Стало так тихо, что было слышно, как у зрителей тикают ручные часы.

— Через полгода, — сказал Рок-Фок с придыханием, словно отмахал с десяток километров, — концерн «Фигура» наладит серийный выпуск модных дамских кулонов. Они будут сделаны из замечательного камня, называемого янтарем.

Сообщение было встречено восторженными возгласами. Но потом раздались чьи-то подозрительные возгласы:

— Что за янтарь? Откуда он возьмется?

Рок-Фок стушевался и несколько смущенно пояснил:

— Честно говоря, я сам впервые только что узнал о нем. Наверное, откроют какое-то месторождение… Но самые важные события произойдут совсем скоро… — Рок-Фок загадочно улыбнулся. — Они охватят всю страну, и ни один сондариец не уйдет от них.

Ропот недоумения пробежал по залу. Что могло нарушить спокойствие государства, в котором даже листья на деревьях не шелестели от ветра? Не потому, что деревья были синтетическими. Просто ветер проживал лишь в тополях на улице Жареных Уток.

— Врет он все, — не поверил Чарли.

— Нет-нет, он всегда угадывает, — с жаром возразила Тэйка.

— А вот мы проверим, — Альт беспокойно заерзал по скамье, потом решился – вскочил и звонко, на весь цирк, крикнул: — Мистер! Что ожидает меня и моего брата сегодня вечером?

— Вас ждет хорошая головомойка, — ответил Рок-Фок, и все засмеялись.

Близнецы переглянулись. Взбучки следовало ожидать, так как они с самого утра не были дома. Пунцовый, но очень довольный тем, что убедился в ясновидении Рок-Фока, Альт сел и задумался, о каком близком событии говорил предсказатель?

На арену выходили физики, математики, психологи. Одни демонстрировали ручное зрение, другие жонглерские задачи, третьи читали мысли на расстоянии. И каждый показывал свой фокус, секрет которого тут же раскрывался в точных формулах.

Вот начался парад знаменитостей. Длинной вереницей прошли по манежу люди, чьи имена весь год не сходили со страниц газет. Впереди шла мадам Гортензия, национальная гордость страны. Она пробыла в летаргическом сне без малого сорок лет, и ее изображение стало символом Сондарии. Портрет Гортензии печатали даже на денежных купюрах: глаза закрыты, счастливая улыбка блуждает на губах.