Зеленый фронт

– Глуши свою калымагу!
– наконец, не выдержал он, видя, как катастрофически быстро уходило время.
– Первое отделение за мной! Втрое и третье оставаться во дворе штаба и … помалкивать! Ясно!
– понимающие всю двусмысленность ситуации сержанты мрачно переглянулись между собой и кивнули.
– Вперед!

Едва первое отделение во главе с Шикитой подошло к зданию, как у него тревожно ёкнуло в груди. Прямо возле входа на крыльце их встретил серьезного вида капитан — личный адъютант командующего с тремя бойцами, вооруженными автоматами ППС.

– Товарищ армейский комиссар государственной безопасности 3-го ранга, - вытянулся капитан первого ранга перед Шикитой, звание которого соответствовало общевойсковому генералу.

– Арсений Григорьевич поручил встретить вас и проводить к нему, - негромко, доверительным тоном произнес он.
– Вы не беспокойтесь, ваших бойцов мы разместим самым лучшим образом. Как говорить, кто попробует нашего флотского гостеприимства, тот уже никогда его не забудет.

«Вот так лихо и ненавязчиво, как умеют делать только бесшабашные морячки его, армейского комиссара просили, оставить своих людей внизу, а самому поднимать наверх, - промелькнуло в голове у Шикиты.
– Я не понимаю, кто кого пришел арестовывать?! Черт! Неужели, что-то изменилось, за этот час..., - он прекрасно понимал, что такое тоже ни в коем случае нельзя исключать.
– Если пришел отбой, а до нас еще не довели, то могут возникнуть действительно серьезные проблемы. У нас у всех...». Стоявшие позади него сотрудники НКВД не тронулись с места, продолжая буравить спину своего командиру и ожидая от него приказа. «Надо что-то решать, а то пауза несколько под затянулась..., - свернул он свой диалог».

– Хорошо, - сквозь зубы пробормотал Шикита, думая про себя, что позднее ему надо обязательно увидеться с тем самым наглым старшиной.
– Бирюков, командуй!
– кивнул он угрюмому сержанту.
– Двое со мной!
– с боку от него сразу встала пара бойцов.
– Ну, веди нас капитан, - проговорил он, давай адъютанту понять, что это максимально возможная уступка, на которую он способен.

– Прошу..., - пропустил его вперед тот, естественным образом оттесняя от него бойцов на узкой лестнице.
– Арсений Григорьевич, как раз проводит совещание по поводу новой операции (упреждающее наступление на крупную немецкую группировку, угрожающую Мурманску со стороны губы Большая западная Лица).

Уже перед высокими дверьми в кабинет вице-адмирала на втором этаже Шикита незаметно расстегнул кобуру с оружием, молясь про себя догу, чтобы оно не понадобилось. Приняв невозмутимый вид, он уверенно распахнул двери и оказался в просторной комнате, в которой за большим столом располагались шесть или семь старших командиров. На первый взгляд здесь находились почти все, кто отвечал за подготовку к новому наступлению — армейцы, подводники, летчики и надводный флот... Не обращая больше на них никакого внимания Шикита четким шагом подошел к вице-адмиралу и остановился в нескольких от него шагах.

Тот был совершенно спокоен. Казалось, его совершенно не волнует внезапный, если можно так выразиться, приход генерала от госбезопасности, прихватившего к тому с собой почти три десятка человек. Он смотрел на него и просто ждал, что последует за этим.

– Товарищ вице-адмирал, прошу вас сдать свое оружие и проследовать вместе со мной, - после прозвучавшей фразы установилась полная тишина.
– В соответствие с распоряжением народного комиссара государственной безопасности вы задерживаетесь для выяснения обстоятельств...

– Что это такое?
– скрипучим голосом спросил генерал-майор Щербаков, командующий 14-й армией.
– По какому праву товарища Головко арестовывают?
– он встал со своему места и с вызовом посмотрел на Шикиту.
– Я немедленно позвоню товарищу Сталину. В преддверии крупнейшей военной операцией, от которой зависит судьба всего Советского Заполярья, арест командующего Северным военно-морским флотом, лично я считаю, настоящей вражеской диверсией, направленной на снижение боевой эффективности наших войск.

… Между тем, надо ясно понимать, что такой демарш генерал-майора Щербакова, явно направленный против представителя наркомата государственной безопасности, был в той обстановки отнюдь не фантастичным. К 1942 г. плеяда старшего комсостава если не забыла, то совершенно определенно оправилась от последствия репрессий 37-го годов и тот физически въевшийся в них страх перед НКВД стал существенно меньше. Более того последние серьезные победы советской армии, которой удалось практически по всему фронту отбросить войска противника за пределы границы СССР, явно внушили генералитету уверенность в себе... (В связи с этим подобное пререкание и попытка апеллирования к Сталину, как верховному судье во всех мало мальски значимых делах, вполне могла иметь место — от автора).

Рядом с Щербаковым поднялся и командующий Карельским фронтом генерал-лейтенант Фролов, по слуха имевший в верхах очень крепкие связи. Выражение его лица также говорило о явном несогласие с позицией Шикиты.

– Поддерживаю, - буркнул он, наклоняя лобастую голову вперед, словно собираясь буравить воздух перед собой.
– Надо позвонить товарищу Сталину и во всем разобраться, - это сказано было таким категоричным тоном, будто остальные присутствующие были его непосредственными подчиненными.

– Товарищ генерал-лейтенант, - повысил голос Шикита, повернувшись к новому оппоненту.
– у меня распоряжение народного комиссара государственной безопасности сопроводить вице-адмирала Головко в управление и я никому не позволю мне указывать! Вам ясно?!
– уже не сдерживаясь, во весь голос рявкнул он.
– Я еще раз прошу сдать личное оружие и проследовать со мной, товарищ вице-адмирал, - он обернулся, чтобы отдать приказ сопровождавшим его бойцам и застыл в этом положении.

Оба его сотрудника, крупные парни под метр девяносто ростом, стояли с вывернутыми за спиной руками под дулом автомата, который крепко держал тот самый капитан.

– Что вы себе позволяете?
– начал было он, как сразу же замолчал.

С улицы послушались одиночные выстрелы из винтовок. Еще через несколько секунд басовито прогремел пулемет. Щербаков, стоявший ближе всех к окну, бросился вперед и потрясенный замер.

– Вот тебе и матросики?!
– с удивлением проговорил он, всматриваясь в происходящее за окном.

А там было на что посмотреть... Все пространство перед штабом от поста до остатков каменного забора было усеяно лежащими телами бойцов НКВД. Время от времени от них раздавались возмущенные вопли и кто-то поднимал голову, чтобы высказать свое отношение к этому. Прямо перед входом в штаб в снегу за пулеметом лежало несколько моряков с выпущенными из-под бескозырок лентами. Один держал приклад и водил стволом дягтеря, а второй ставил новый диск.

– Этого еще не хватало!
– в сильном раздражении проговорил сам Головко, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор.
– Хватит!
– рявкнул он на всех присутствующих, продолжавших волком смотреть друг на друга.
– Капитан первого ранга Самойлов, немедленно освободить! И мухой вниз! Уйми этих героев! Бегом, вас всех задери..., - кивнул он в сторону сопровождавших комиссара бойцов.
– Чуть не перестреляли друг друга! Немцев вам мало..., - выплевывал он, поворачиваясь к телефону.
– Эх... Девушка, Москву мне. Немедленно! Жду!
– он выпрямился и через несколько минут вновь произнес.
– Ставку Верховного главнокомандования! Товарища Сталина! Командующий Северным военно-морским флотом вице-адмирал Головко..., - в трубке снова девичий голос пробурчал что-то про ожидание и смолк.