Зеленый круг
Шрифт:
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Его что, кто-то поджег?Дэвид взбирается на вал. Камера, покачиваясь, следует за ним. На вершине вала Дэвид оборачивается к камере и кричит:
ДЭВИД: Они сожгли его!
Камера поднимается. Там, где стоял Бендибол, пусто. Осталась лишь груда обугленных досок. Это от них поднимается дым.
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто же это сделал?
Дэвид вынимает из чехла острый нож и поднимает его вверх.
ДЭВИД: Ну все. Теперь — война!
СЦЕНА 14.
ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).
Около сожженной статуи множество отпечатков ног. Камера движется вокруг костра. Отпечатки маленькие. Земля утоптана. Дэвид кладет ладонь рядом с одним из следов. Видно, что их размеры практически совпадают.
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто бы это мог быть?
Камера приближается. Дэвид сидит на земле и рассматривает след. Он отрывает взгляд от земли и изучает ландшафт у вала.
ДЭВИД: Они там!
Изображение подрагивает: Габриэль бежит за Дэвидом. Затем камера показывает панораму окрестностей и вдруг замирает на шеренге низкорослых человечков. Они смотрят прямо в объектив.
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто это такие?
ДЭВИД: Похожи на дикарей.
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Или на туземцев.
Человечек, стоящий в середине шеренги, поднимает руку, в которой держит длинный шест, поворачивается и убегает. Остальные немедленно следуют за ним.
ДЭВИД (за кадром): Эй! Вы что там делаете? Идите сюда!
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Смылись.
ДЭВИД: Надеюсь, не к нам на ферму.
Когда я просыпаюсь, уже смеркается. Не сразу понимаю, где нахожусь. Во сне я была далеко отсюда, в бабушкином саду. Чувствую, что лежу на жесткой земле. Спина ноет. Замечаю, что обнимаю тряпичную куклу. На меня разом обрушивается безумная реальность. Я снова закрываю глаза и хочу снова очутиться у бабушки. Хочу спать и видеть сны. Но сон больше не идет. Я лежу с открытыми глазами и думаю, какое счастье, что у нас еще остались сны. Если явь становится невыносимой, всегда можно уснуть. Я беру куклу и щекочу ее рукой кончик носа Дины.
— Просыпайся. Скоро стемнеет.
— Ох, как болит голова, — стонет она и протирает глаза.
— Это из-за жары, — говорю я.
Дина кивает.
— А тебе не приходила в голову одна мысль? — спрашивает она.
— О чем?
— Ну, если все эти холмы — свалка, то где-то поблизости должен быть город, так ведь?
— Или когда-то был. Возможно, все люди погибли.
Дина кивает.
— Но город-то остался.
— А может, и живые остались.
— Знаю.
— Что лучше?
— Чтобы остались живые.
— Я боюсь, Дина.
— Я тоже.
Мы доедаем последние мидии. Я откусываю мелкие кусочки и их тщательно пережевываю. Вкус у мидий какой-то странный. Надеюсь, мы не отравимся. Подкрепившись, мы снимаем клеенчатую скатерть и выбираемся из норы, как проснувшиеся звери, которым пора на охоту. Уже почти стемнело. Воздух прозрачен, и видно довольно далеко. Мы накрываем вход в яму скатертью и бросаем поверх кое-что из откопанных
вещей.— Это на случай, когда мы будем возвращаться, — говорю я.
— Ну что, заберемся наверх?
Мы медленно поднимаемся на холм. Зная, из чего он состоит, чувствуем себя как-то иначе. Внимательно смотрим под ноги. Забравшись на вершину, мы долго стоим, изучая местность на другой стороне.
— Черт подери, — наконец произносит Дина.
СЦЕНА 15. ДВОР / ХЛЕВ.
ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).
Дэвид стоит перед дверями хлева. Медленно открывает одну створку и заглядывает внутрь. Затем машет Габриэлю и проскальзывает в помещение. Камера следует за ним. Вдруг раздается хрюканье Умника и Дорис. Дэвид подходит к стойлу, заглядывает через перегородку и оборачивается к камере.
ДЭВИД: Здесь их не было.
ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Повезло.
СЦЕНА 16. ДВОР ПЕРЕД ХЛЕВОМ.
ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ) И ДРУГИЕ.
Камера следует за Дэвидом. Тот выходит из хлева и застывает от неожиданности.
ДЭВИД: Что за…
Камера поспешно осматривает двор перед хлевом. Замирает на шеренге низкорослых людей. На них грязная поношенная одежда. Волосы взъерошенные, свалявшиеся. Они настороженно следят за Дэвидом. У них странные темно-синие глаза.
ДЭВИД: Кто вы такие?
Низкорослые молчат и во все глаза смотрят на Дэвида. Их обожженные солнцем лица покрыты слоем грязи, она въелась во все складки и поры.
ДЭВИД: Что вам надо?
Снова молчание. Их взгляды по-прежнему прикованы к Дэвиду. Тот некоторое время молчит, словно собирается с мыслями, и наконец произносит:
ДЭВИД: Зачем вы сожгли Бендибола?
За холмами я различаю руины города. Передо мной явное доказательство того, что все погибло. Я начинаю плакать. То, что когда-то было городом, превратилось в груду обломков и хлама. Не видно ни единого уцелевшего здания.
— Похоже, здесь пронесся ураган, — говорит Дина.
Я киваю, потому что тоже так думаю. Только ураган мог причинить столько ущерба.
— Или была война, — добавляет Дина.
Я рассматриваю руины: на первый взгляд, это совершенно обычный небольшой город. С магазинами, школами, кафе, парками и спортивными площадками. Вспоминаю наш родной городок. Школу-интернат, где мы жили и учились. Вспоминаю Гун-Хелен, Гуся и Бендибола. Папу с мамой. Бабушкин дом на окраине. Эти руины вполне могут оказаться нашим городом. Размер совпадает.
— Подойдем поближе?
Дина кивает.
— Нужно соблюдать осторожность. Где-нибудь должны оставаться люди. От урагана не могли погибнуть все.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все. Обычно ураган срывает крыши, рушит здания, но многие выживают.
— Если только потом не было других катастроф, — говорю я. — Сначала ураган, за ним война. Или какая-нибудь эпидемия. Чума, например.
Мы стоим и разглядываем картину запустения и опустошения, словно пытаемся примириться с мыслью, что это действительно случилось. Затем начинаем спускаться с холма. Время от времени ноги проваливаются в пустоты в песке.