Зеленый луч

Молодые люди церемонно раскланялись при этом представлении, но кланялись только их головы, тогда как туловища оставались неподвижны.

Что касается мисс Кампбель, то она, видимо, сердилась на Аристобюлюса Урсиклоса; когда он приходил, делала вид, что не замечает его присутствия; если же он проходил мимо нее, она отворачивалась. Одним словом, она на каждом шагу старалась выказать ему полное невнимание.

Между тем погода не менялась к лучшему и постоянное колебание стрелки барометра способно было хоть кого вывести из терпения. Две-три экскурсии, совершенные семейством Мельвилей на остров Силь в надежде, что небо очистится от облаков на закате, не имели благоприятных результатов. Но вот пришло и 23 августа, а «зеленый луч» все еще не удостоил показаться. Желание видеть «зеленый луч» обратилось у наших знакомцев в идею фикс и вытеснило в них всякую другую мысль. Об этом луче они думали день и ночь, и можно было опасаться, что идея эта перейдет у них в манию. Под влиянием этой неотступной мысли все цвета приняли в их глазах зеленый оттенок: небо стало зеленым, скалы сделались зелеными, даже вода и вино приняли зеленый цвет и походили на абсент. Братьям Мельвиль начало казаться, что на них надето зеленое платье и что их легко принять за зеленых попугаев, которые нюхают зеленый табак из зеленой же табакерки. Одним словом, все семейство помешалось на зеленом цвете, потеряло способность распознавать цвета, и окулисты могли смело занести этот интересный случай в отдел офтальмологии. Долго так не могло продолжаться. К счастью, Оливеру Синклеру пришла любопытная мысль.

Он сказал, что Обан вообще представляет собой место, неудобное для наблюдения «зеленого луча», а на острове Спль слишком сыро, там нельзя долго жить. Поэтому он предложил временно переехать на остров Айона близ Мулла. Елена сейчас же с этим согласилась, а братья Мельвиль объявили, что они будут на острове завтра же до заката солнца.

— И знайте, дяденьки мои, — воскликнула мисс Кампбель, — что если и на Айоне не окажется достаточно широкого горизонта, то мы будем искать другое место, объедем весь западный берег, с севера Шотландии до южного берега Англии, и если и этого не будет достаточно!..

— …мы сделаем очень просто, — перебил Елену Оливер Синклер, — мы совершим кругосветное путешествие!..

Глава тринадцатая. КРАСОТЫ МОРЯ

Кто был в отчаянии от принятого семейством Мельвилей решения, это хозяин гостиницы «Каледония» мистер Мак-Фин. Он с удовольствием взорвал бы все острова, загораживающие от обитателей Обана вид на открытое морс. Он, впрочем, тотчас же по отъезде Мельвилей утешился тем, что стал всем и каждому выражать сожаление, что позволил остановиться у себя в гостинице такому семейству маньяков.

В восемь часов утра братья Мельвиль, мисс Кампбель, миссис Бесс и Партридж если на быстроходный пароход «Пионер», совершавший рейсы вокруг острова Мулль: он должен был остановиться в бухте Айоны на несколько часов и возвратиться в Обан в тот же вечер. Оливер Синклер выехал из гостиницы раньше своих компаньонов и встретил их на пароходном трапе. Об Аристобюлюсе Урсиклосе не было и речи в проекте этой поездки, хотя братья Мельвиль сочли себя обязанными предупредить его о ней. Аристобюлюс Урсиклос принял довольно равнодушно это сообщение и, поблагодарив братьев Мельвиль за любезность, не счел нужным сообщить им о своих дальнейших планах. Тем не менее братья Мельвиль, уходя от молодого ученого, говорили про себя, что, несмотря на то, что до предполагаемой свадьбы, по-видимому, еще очень далеко и мисс Кампбель не дает себе даже труда скрывать неприязненное чувство, которое она питает к Аристобюлюсу Урсиклосу, можно все же надеяться, что в один ясный вечер на острове Айона все сразу изменится к лучшему. Таково по крайней мере было их мнение.

Все пассажиры парохода «Пионер» оказались наконец налицо; канаты отвязали, и после третьего свистка пароход, выйдя из бухты Обана, пошел на юг к Керрерскому проливу. На палубе можно было видеть довольно большое число туристов из числа тех, которые по несколько раз в неделю совершают эту очаровательную двенадцатичасовую поездку вокруг острова Мулль; они должны были расстаться вскоре с теми пассажирами, которые ехали на остров Айона. Мисс Кампбель и ее спутники с нетерпением ожидали приезда на Айону. Погода была великолепная, на небе ни облачка, и если б даже в этот вечер и не удалось увидеть «зеленый луч», то что же из этого? Можно было, поселившись на Айоне, ждать нового случая. Там по крайней мере все будут иметь перед глазами широкий морской горизонт, и это могло вознаградить их за долготерпение в случае дурной погоды.

Быстроходный «Пионер», пройдя по Керрерскому проливу, пересек широкий Ферзс-оф-Лорн и пошел вдоль южного берега Мулля, очертания которого очень напоминают громадного омара. Вскоре на северо-западе, у южного мыса, стал виден живописный остров Айона, а за ним раскинулся могучий безбрежный Атлантический океан.

— Любите вы океан, мистер Синклер? — спросила мисс Кампбель своего молодого спутника, сидевшего рядом с ней на палубе и любовавшегося чудными берегами, мимо которых пароход проходил.

— Люблю ли я его? Да, мисс Кампбель. Я не принадлежу к тем равнодушным людям, которые находят океан однообразным и монотонным. По правде говоря, море в своих оттенках так бесконечно разнообразно и цвета его сочетаются так гармонично, что художнику воспроизвести море на полотне труднее, чем написать чье-либо очень подвижное лицо.

— Мне приятно слышать, с какой восторженностью вы отзываетесь о море, мистер Синклер, я также безгранично увлекаюсь им.

— Море — это химическое соединение водорода и кислорода, в которых две с половиной части хлористого натрия, произнес вдруг чей-то голос. — В нем решительно ничего нет красивого.

Мисс Кампбель резко обернулась и увидела перед собой Аристобюлюса Урсиклоса.

Ученый не мог противиться искушению покинуть Обап вместе с семейством Мельвилей, зная, что и Оливер Синклер поедет с ними на остров Айона. Приехав на пароход раньше своих знакомых, он все время просидел в каюте и вышел только тогда, когда пароход уже был в виду Айоны.

Море — хлористый натрий! Как безжалостно были разрушены мечтания мисс Кампбель и Оливера Синклера.

Глава четырнадцатая. ПРЕБЫВАНИЕ НА АЙОНЕ

Между тем остров Айона со своим аббатством, стоящим на холме высотой в четыреста футов над уровнем моря, становился все виднее и виднее, и пароход быстро приближался к нему.

К полудню «Пионер» пристал к маленькой насыпи, сделанной из неотесанных осколков скалы. Пассажиры сошли на берег; большинство из них рассчитывали уже через два часа плыть обратно в Обан, тогда как меньшинство — мы знаем, из кого оно состояло, — имели намерение поселиться на Айоне.

Остров Айона не имеет гавани в настоящем значении слова, и крошечную бухту его защищает от морских волн каменная набережная. Здесь ютятся в летнее время несколько яликов и рыбачьих лодок, которыми пользуются приезжие экскурсанты.

Оставив пассажиров парохода в жертву программе, заставляющей их осмотреть остров в течение двух часов, наши знакомые отправились на поиски какого-либо приюта. На Айоне нельзя было рассчитывать найти тех удобств, которыми отличаются большие приморские города. Население небольшого островка, имеющего не более трех миль в длину и одной мили в ширину, состояло всего-навсего из пятисот жителей, и герцог Аргайль — владелец этого острова — получал с него доход крайне незначительный: на нем не только не было города, но даже не было и селения. На островке было всего несколько приличных домиков, остальные же строения могли быть названы просто лачужками, хотя они и были довольно живописны по своей первобытной архитектуре. Домики эти были в виде ящиков, без окон, без печей, с отверстием в крыше.

Все-таки братья Мельвиль разыскали нечто вроде гостиницы, довольно сносной и готовой к услугам приезжих. Они решили поместиться в ней, тогда как Оливер Синклер и Аристобюлюс Урсиклос предпочли, за неимением лучшего, расположиться в рыбачьих хижинах.

Мисс Кампбель была в самом лучшем расположении духа, и даже маленькая комнатка с видом на море, отданная в ее распоряжение, показалась ей не хуже ее башни в Эленбурге. Из окон ее комнатки виден был необъятный горизонт моря, сливающегося с небом; ничто не мешало ей теперь видеть закат солнца во всем его великолепии.