Земли Меча и Магии. Витязь

Дисбаланс, однако! Так что, вот вам, ребята, письмецо, читайте и думайте. Витя снова в деле!

продолжение 9 октября

Вскоре мы подошли к Замку. Так, что у меня по планам? Набрать новых воинов и идти в полнометражный поход на несколько дней, рассчитанный на то, чтобы как можно набить опыта и уровней к концу этой, третьей, недели.

Первый день, это понедельник, даже не смотря на то, что в реальной жизни сегодня – воскресенье.

Отряд входит в ворота и прямо за ними нас встречает невзрачный человечек, в сером костюме и с обязательными налокотниками.

– Сюда, все-все идите сюда. – зовет он нас, размахивая руками. – Обязательно отчитайтесь о командировке! Один, второй, третий… Княже, а где еще воины?

– Нету их, погибли. – отвечаю я.

– Ну, погибли, я понимаю, горе то какое, а? А отчитываться кто будет? Вот, путевые пергаменты, акты на списание обмундирования, кто их теперь подпишет? Погибли они… Погиб, не погиб, а в Замок изволь явиться и отчитаться!

– Дай сюда… - требовательно протягиваю к нему руку. – Что и где подписывать?

– Нет, но… - начал недоуменно озираться чиновник. – как же так?

– А так, я – командир отряда, я – их начальник. Если мои подчиненные отсутствуют, я вместо них буду подписывать и отчитываться.

– А доверенность у тебя есть, Княже? – голос чиновника взвился, казалось, до небес. – На то, чтобы подписывать пергаменты вместо других?

– С какой такой радости нужна какая-то доверенность? – опешил я. – Раньше ничего такого не требовалось.

– Вот! – радостно завопил чиновник. – Вот и развели тут бардак и беспорядок! А если бы был строгий учет и порядок, если бы все-все оформляли как следует, с бумагами и пергаментами, если бы некоторые тут не ставили подписи свои где ни попадя, то и не было бы потерь. Вернулся бы отряд в полном составе.

У меня за спиной подавилась своим кофе мама.

– Ну хорошо, - отвечаю я чиновнику. – давай тогда оформлять эту самую доверенность. Что для этого надо?

– Дык, эта же совсем другое дело. – радостно завопил тот. – Чичас, я все-все сделаю, Княже. Как же, сделать доверенность это же плевое дело.

Человечек выхватил из-за пазухи пергамент, махнул им в воздухе, словно носовым платком, расправляя его, и протянул мне.

– Вот туточки, Княже, нужна твоя подпись, а вот туточки – евойная. – угодливо тыкает он своим пальцем.

– Подожди-подожди, чья это, «евойная»? – вновь опешил я. – Погибшего бойца, что ли?

– Ну да, а чья же еще? – недоуменно и мягко, словно ребенку, ответил чиновник. – Кто доверяет и кому доверяют, ставят подписи. Потом предъявляешь пергамент, и ставишь свою, заместо отсутствующего бойца.

– Да как же я возьму у погибшего подпись то, а? – возмутился я. – Мне его что, из мертвых понимать?

– А енто уже, не моего ума дело, Княже. Хочешь, поднимай из мертвых, что хочешь, то и делай, а подпись получить изволь. Или пусть он сам подписывает все, что следует. Токмо смотри, Княже, коли надумаешь поднятие творить, оформи все должные пергаменты, дабы потом опять не было как теперича.

– К-какие пергаменты?

– Ну, ты ровно дитя малое. Черная некромантия, она же не твоя ворожба, так? Значится, ежели восхотишь ты ее творить, надобно тебе будет получить дозвол на творение от Волхвов наших…

– Нет. Не восхочу, благо нет ее у меня. Погодь, это что значит. Если я захочу произнести заклинание даже из своей Книги Заклинаний, то мне на каждый раз надо…

– Нет-нет, Княже. Чай, мы же не звери какие. У тебя есть дозвол на творение своих заклинаний.

Внезапно мне пришла в голову одна мысль.

– Мам, а как ты там говорила, что-то там про Большую Печать?

– Да, Витя, я тоже об этом подумала. Большая круглая Печать обладает магическим воздействием на любых чиновников в нашем мире. Если она стоит на бумаге, то либо ее, бумагу, принимают, либо говорят, что нужна другая. Но печать – это все, окончательное подтверждение.

Я выхватываю пергамент-доверенность из рук чиновника.

«Своей волей, я, Князь Витя Рюрикич, утверждаю данный пергамент.» и прижимаю Кольцо Власти там, где должна быть подпись.

Чиновник от изумления роняет челюсть на землю.

– Все, документ утвержден? Давай на остальных оформляй, я заверю.

«Дзинь!» Уровень, однако.

Фух… Я сижу в своем кресле, мокрый до такой степени, что мама, сунув руку мне за пазуху, негромко вскрикнула и, мотнувшись в комнату, принесла мне сухую футболку.

– Мам, а что, в реале все точно также? – спрашиваю у нее я, переодеваясь в другую одежду.

– Да, если не хуже. – отвечает она мне, протирая полотенцем само кресло.

– Кошмар!

Но самый большой ужас ждал меня дальше, когда я, вместе с Хозяйственником пошел к Складу, сдавать трофеи.

Все мои попытки сдать доспехи гномов одним «лотом» разбивались о неприступное, надменное лицо кладовщика, который тупо твердил «четырнадцать шлемов, значит четырнадцать пергаментов». Причем о том, чтобы оприходовать сразу целый комплект, в составе шлема, брони, поножей, перчаток и наручей, речь даже и не шла.

Семьдесят свитков, покрытых убористым почерком, заверенных моей и чиновничьей подписями, были сложены в отдельный ящичек, украшенный резьбой, и расписанный красивыми орнаментами.

– Все, я их потом рассортирую и разложу по полочкам. – расслаблено откинувшись на стуле, произнес чиновник. – Это все?

– Нет, - внутренне сжался я. – вот еще секиры, щиты и… - нервно сглатываю. – метательные топорики и ножи.

С тела каждого гнома мы сняли по десятку последних. Я представил себе количество пергамента, который необходимо заполнить и подписать, и содрогнулся.

– А, метательное оружие… - равнодушно произнес чиновник и достал ДВА чистых листа. – Так и запишем, «то-по-ри-ки», сколько их штук? Позвольте, я вместе с вами пересчитаю.

– А что, на каждый не надо отдельный лист заводить? – удивился я.

– Нет, конечно же. Ведь это расходные материалы. Стрелы, топорики, ножи, тетива для лука… - начал перечислять он, загибая пальцы.

– Все-все, - радостно прервал я его занятие. – нам еще оприходовать трофеи, снятые с тел кобольдов.

– Княже, - обратился ко мне чиновник после того, как мы заполнили целую кипу пергаментов, а мне тенькнул еще один уровень. – подпиши, будь добр.

Заявка на получение со склада двух пачек пергамента, каждая по пять сотен листов. Я почти уже собрался подписывать ее, когда какое-то злобное чувство шевельнулось у меня в глубине души.