Земли Меча и Магии. Ящеры. Книга 2

«Ха, стопэ! А что, если всем стать на стены и взять в руки максимальное количество луков, которые я смогу собрать по Замку? А вниз, во двор, спустить только самых подготовленных, которые смогут продержаться хотя бы пару минут, изображая... Да, и подготовить побольше таких чучел, чтобы ящеры тратили свои удары и внимание на поражение всего, что будет стоять вокруг них.

Хотя нет, если манекены будут просто стоять, то те быстро сообразят, что это обманки. А вот если их положить на землю, и поднимать за веревочки по мере необходимости, то вполне можно и обмануть их.

Тогда остается самое сложное, сделать так, чтобы ящеры прорвались сквозь ворота во внутренний двор, не акцентируя своего внимания на стоящих на стенах. Может вообще, сделать вид, что там никого нет? Пусть присядут в момент атаки, спрячутся за зубцами?»

Богдан собрал вокруг себя всех жителей Замка и начал раздавать соответствующие распоряжения.

***

Но не успел Тщъецих-х отправить взмахом лапы десяток воинов на захват ворот, как прямо перед ним из жидкой грязи, фыркая и отплевываясь, начал подниматься человек-ополченец. Вслед за ним, правее - следующий. Потом еще один, и еще...

Не дожидаясь, пока воины противника восстанут из грязи, словно вздыбившаяся чешуя у рассерженного ящера, Тщъецих-х нанес удар лапой по горлу стоявшего перед ним, подавая, таким образом, пример стоявшим позади него.

Если одни противники падали на спину безмолвно, словно тюк с листьями, то другие напротив, мало того, что кричали и хрипели, разбрызгивая красную кровь вокруг себя, они еще и успевали наносить ответные удары, легко или серьезно раня зеленокожих воинов.

Лишь потеряв троих, Тщъецих-х понял, что большая часть противников была самыми обычными манекенами, тюками с сеном, одетыми в одежды хумансов и поднимаемыми за веревки стоящими вдалеке малышами людей. Отвлекающиеся на поражение каждой видимой цели, ящеры не успевали своевременно отреагировать на наносимый по ним удар, что и привело к потерям в самом начале схватки, а ведь его отряд еще даже не продвинулся сколь-нибудь серьезно к своей цели - воротам!

Прошипев приказ, двигаться за ним, Тщъецих-х двинулся туда, откуда доносились наиболее громкие звуки схватки. Каждый шаг давался с огромным трудом, люди в прямом смысле бросались под ноги, висли на лапах, мешая сражаться и замедляя продвижение.

Уже семеро ящеров, шагнувших сегодня в портал два раза подряд, нырнули навсегда в жидкую грязь, покрывавшую внутренний двор толстым слоем, доходившим в некоторых местах до колена зеленокожим воинам, но и до ворот оставалось меньше, чем один бросок копья. Внезапно, часть защитников Замка спрыгнули во внутренний двор и двинулись навстречу отряду Тщъецих-ха. По-видимому, их предводитель осознал, чем грозит ему захват противником ворот изнутри.

Почти сразу же метательные копья, прежде едва перелетавшие передние зубцы стен, начали гораздо гуще падать на защитников, вынудив Тщъецих-ха более осторожно продвигаться к намеченной цели, все чаще поглядывая вверх, чтобы не получить по голове «родным» оружием от соплеменников.

Отдав какое-то распоряжение своему окружению, предводитель людей спрыгнул со стены во двор и быстрым шагом направился к Тщъецих-ху, выделив его, как главного, среди нападавших.

– Эй ты, крокодил-переросток!
– закричал он так, словно между ними пролегало Великое Болото.
– Давай, выходи один на один... или слабо?

В чем именно должна была проявиться его, Тщъецих-ха, слабость, ящер не понял, но то, что его вызывают на поединок, понял прекрасно.

Будь на его месте Пасса либо Самка, скорее всего, они бы не приняли вызов, но воин... нет, воин просто не мог так поступить.

Перехватив поудобнее свое копье, Тщъецих-х взмахом лапы остановил двигавшихся за ним воинов, и, в полном одиночестве, двинулся навстречу своему противнику.

– Ну что, зеленокожий, готов отправиться на встречу со своей богиней, черепахой с тротилом? Она такая беззубая, такая старая и немощная, что не смогла меня даже переварить, пожевала и выплюнула тут, на берегу. Еще и какую-то миссию поручила. Жаль только, что из-за склероза, забыла рассказать, в чем именно она заключается.

Произнося данные богохульства, человек продолжал крутить в руке тяжелую на вид дубинку, прикрываясь большим деревянным щитом.

Тщъецих-х, медленно и аккуратно обходя своего противника, напряженно раздумывал над создавшейся ситуацией. С одной стороны, быстро одержав победу над человеком, он поднимет мораль своего отряда, с другой - чем дольше будет тянуться бой, тем дольше защитники Замка, оставшиеся без своего предводителя на стенах, будут ослаблены, и тем слабее они будут оказывать сопротивление штурмующим.

– Богдан! Богдан! Богдан!
– кричали те люди, которые оказались внутри двора.

– Тщъецих-х, Тщъецих-х...
– словно пытаясь заглушить их, вторили им ящеры за спиной у воина.

Противники обменялись парой выпадов. Богдан, как, оказывается, звали человека, нанес пару быстрых ударов своей дубиной, не открываясь, впрочем, настолько, чтобы дать возможность ящеру нанести колющий удар.

Тщъецих-х провел подсечку задней частью своего копья и тут же, не разворачивая оружия, сделал тычок в щит, рассчитывая вынудить противника потерять равновесие.

Вовремя повернувший массивную деревяшку Богдан, в свою очередь, едва не поймал ящера, и попытался достать его дубиной, используя то, что тот по инерции чуть-чуть наклонился вперед.

Использовавшему длинное оружие Тщъецих-ху, казалось бы, было не выгодно сокращать дистанцию, если только забыть на минутку о том, что, в отличие от человека, он обладал когтями, которые вполне могли сойти за кинжалы и были просто идеальны для схватки «впритык»... и хвостом...

– Сдавайся, человек!
– обратился к своему противнику ящер, краем глаза заметивший, что уже все защитники Замка были либо убиты, либо обезоружены и пленены его подчиненными.

– Никогда, слышишь ты, ящерица-переросток! Мне сама ваша болотная богиня, черепаха Тортилла, сказала, мол, я - избранный и бессмертный!
– произнося эти слова, человек стукнул себя в грудь сжатой в кулак рукой, открывшись буквально на одно мгновение.

Тщъецих-х молниеносно отреагировал на представившуюся возможность, поразив противника прямо в открытую грудь своим копьем, нанизав его, словно рыбу на гарпун, на свое оружие.

– Господи... больно то как...
– прохрипел, пуская кровавые пузыри изо рта, Богдан.

Его ноги медленно подогнулись и, под разочарованный вздох сдавшихся, но оставшихся в живых, своих воинов, он сначала упал на колени, потом оперся на руку, опускаясь на землю, после чего завалился на бок.

– Как же так? Дык ведь... Повелитель же - бессмертный!
– раздались негромкие шепотки среди пленников.

Тщъецих-х недоуменно пожал плечами. Ну, какой же этот Богдан бессмертный, если он его просто взял и заколол копьем?

Тем временем, из Замка, расталкивая всех на своем пути, к телу убитого человека бросилась хумансовская самка с большим животом. Она бежала вразвалочку, смешно раскачиваясь на бегу. Тщъецих-х вспомнил, что точно так же бежит по берегу утка, которую вспугнул неосторожный охотник.