Земля белых облаков

Судья наморщил лоб.

— Вообще-то, я не рассчитывал на посвящение в брачный церемониал язычников, в конце концов, в зале есть дети! Значит, девушка была изгнана из своего племени и не имела имени...

— Имя у нее было. Ее звали Пуа... Пакупаку Пуа.

С этими словами МакКензи посмотрел в глаза Гвинейре, и она, надеясь, что никто не заметит ее эмоций, тут же покраснела, а потом снова побледнела. Если Гвинейра все правильно поняла, то...

Когда через несколько минут заседание подошло к концу, она поспешила через толпу, даже не извинившись перед Джеральдом или Сайдблоссомом. Ей нужен был человек, который смог бы подтвердить ее догадки, который разговаривал бы на языке маори лучше, чем она. Запыхавшись, она наконец-то нашла Рети.

— Рети! Какое счастье, что вы здесь! Рети, что... что означает имя? И ракираки?

Маори засмеялся.

— Мисс Гвин, вам следовало бы уже знать. Риаозначает «цветок», а ракираки...

— ...«маленький»... — прошептала Гвинейра. От внезапного облегчения ей хотелось кричать, плакать и танцевать одновременно. Но она лишь слабо улыбнулась.

Девушку звали Маленький Цветок. Теперь Гвин поняла, почему МакКензи смотрел на нее так загадочно. Он, должно быть, встретил Флёретту.

Джеймса МакКензи приговорили к пяти годам лишения свободы в тюрьме Литтелтона. Естественно, собаку МакКензи с собой оставить не разрешили. Джон Сайдблоссом должен был позаботиться о животном, как ему и хотелось. Судье Стивену это было совершенно безразлично, и он еще раз повторил, что «суд не занимается вопросами домашних питомцев».

Последующая сцена была ужасной. Работники суда и офицер полиции вынуждены были силой забирать Пятницу у МакКензи. Когда Сайдблоссом хотел взять собаку на поводок, она его укусила. После этого Пол злорадно рассказывал всем, что видел в глазах вора слезы.

Гвинейра совершенно не обращала внимания на слова сына. Она не присутствовала и во время вынесения приговора, ее нервы просто не выдержали бы этого. К тому же Пол, увидев ее реакцию, стал бы задавать лишние вопросы, а она всегда испытывала страх перед его интуицией.

Вместо этого Гвинейра решила подождать снаружи, сославшись на желание подышать свежим воздухом и размять ноги. Чтобы уйти от толпы, ожидавшей вынесения приговора перед зданием суда, Гвинейра обошла вокруг зала и при этом незаметно для всех в последний раз взглянула на Джеймса МакКензи. Осужденный обернулся к ней, в то время как двое верзил выводили его через задний выход к уже ожидавшей тюремной повозке. До этого он сражался с собой, но при взгляде на Гвин больше не смог сдерживаться.

— Я увижу тебя снова, — прошептал он. — Гвин, я снова тебя увижу!

10

Со времени процесса над Джеймсом МакКензи прошло около шести месяцев, и Гвинейра, как обычно, работала на ферме. Позади было продуктивное утро, но она уже успела поругаться с Полом. Мальчик оскорбил двух пастухов из племени маори — и это как раз в то время, когда подходила пора стрижки овец и выгона их на горные луга, когда могла пригодиться буквально каждая пара рук. Оба мужчины были незаменимыми работниками, опытными и надежными, да и для выговора не было абсолютно никакой причины. Они использовали зимнее время для того, чтобы со своим племенем исследовать новую территорию, и это было вполне нормально: когда запасы на зиму заканчивались, племя перекочевывало на новое место, чтобы охотиться и ловить рыбу. Тогда дома у озера постепенно опустевали и практически никто из маори не приходил работать, за исключением нескольких преданных Уорденам слуг. Для новичков среди pakehaпоначалу это было непривычно, но старые фермеры уже давно привыкли к подобным передвижениям племен. К тому же племена переселялись только в тех случаях, когда не могли найти достаточно пропитания вблизи от дома или же зарабатывали недостаточно у pakeha. Когда же подходило время посевов на полях, стрижки овец и выпаса животных, в связи с чем предлагалось много работы, туземцы возвращались обратно. Поэтому два работника совершенно не понимали, почему Пол оскорблял их из-за отсутствия зимой.

— Мистер Пол должен знать, что мы всегда возвращаться обратно! — гневно говорил один из мужчин. — Он ведь делить с нами лагерь. Когда быть маленький, то как брат для Марама. Но теперь... только злоба. Только ссоры с Тонга. Он говорить, мы слушаться не его, а Тонга. А Тонга хотеть отсюда уйти. Но так нельзя. Тонга еще не носить tokipoutangata, топор вождя... а мистер Пол еще не хозяин фермы!

Гвинейра вздохнула. Последнее замечание Нгапини дало ей возможность успокоить мужчин. Как Тонга пока не стал вождем племени, так и Пол не владел фермой, а потому не имел права выносить взыскание и тем более увольнять рабочих. В знак примирения Гвинейра щедро одарила маори семенами для посевов, и мужчины согласились продолжать работать на Гвин. Но если бы управление фермой когда-нибудь перешло в руки Пола, то все работники, несомненно, разбежались бы. Возможно, Тонга, получив наконец-то топор вождя, перевел бы целое племя подальше от Киворд-Стейшн, чтобы больше не видеть Пола.

Гвинейра отыскала своего сына и рассказала ему все, что думала, но Пол лишь пожал плечами.

— Тогда я найму новых переселенцев. Ими все равно легче управлять! К тому же Тонга не решится уйти отсюда. Маори нужны деньги, которые они здесь зарабатывают, и земля, на которой они живут. Кто позволит им поселиться где-то еще? Вся земля принадлежит теперь белым скотоводам. А им вряд ли нужны всякие бунтари!

Разозлившись, Гвин тем не менее вынуждена была признать, что Пол прав. Племя Тонги нигде не ждали с распростертыми объятиями. Но эта мысль не успокоила ее, а наоборот, вызвала чувство страха. Никто не мог предсказать, что произойдет, если Тонга, который, как известно, был «горячей головой», осознает все то, что только что сказал Гвинейре Пол.

Неожиданно в конюшню, где Гвинейра как раз седлала лошадь, пришла маленькая маорийская девочка. Вероятно, еще один запуганный ребенок, который тоже хотел пожаловаться на Пола.

Но девочка не принадлежала к местному племени. Внезапно Гвинейра узнала одну из маленьких учениц Хелен. Девочка робко приблизилась к Гвин и присела перед ней, как настоящая английская школьница.

— Мисс Гвин, меня послала мисс Хелен. Я должна передать, что на ферме О’Кифов вас кто-то ждет. И вам нужно побыстрее туда приехать, до наступления темноты, пока мистер Говард не вернулся домой, — в том случае, если он решит не идти сегодня в паб. — Девочка разговаривала на прекрасном английском.

— И кто же меня может там ожидать, Мара? — в недоумении спросила Гвинейра. — Каждый ведь знает, где я живу...

Девочка серьезно кивнула.

— Да, но это тайна! — важно заявила она. — И я не должна говорить этого никому, кроме вас!

Сердце Гвинейры учащенно заколотилось.

— Флёретта? Это моя дочь? Флёр вернулась домой? — Она едва могла поверить в то, что говорила, но все же надеялась, что ее дочь нашла счастье с Рубеном где-нибудь в Отаго.

Мара покачала головой.

— Нет, мисс, это мужчина... э-э-э... джентльмен. И я должна еще раз напомнить, что вы должны поторопиться. — Произнеся последние слова, она снова присела.

Гвинейра кивнула.

— Хорошо, дитя. Быстренько возьми себе в кухне что-нибудь сладкое. Моана как раз испекла кексы. Я за это время справлюсь с лошадью, и мы сможем вместе выехать на повозке.

Девочка покачала головой.

— Я хорошо бегаю, мисс Гвин. Езжайте-ка вы лучше сами верхом. Мисс Хелен говорит, что это очень, очень срочно!

Гвинейра уже ничего не понимала, но решила побыстрее оседлать лошадь. Значит, сегодня она отменит осмотр сараев для стрижки овец, ибо вместо этого ей предстоит визит к Хелен. Кем же мог быть таинственный гость? Гвин взяла Рейвен, дочь кобылы Моргэн, и погнала ее в направлении фермы О’Кифов. Лошади нравился быстрый бег и, как только Киворд-Стейшн оказалась позади, она заметно увеличила скорость. За прошедшие годы окольная тропа между двумя фермами была настолько вытоптана, что Гвинейре не нужно было даже держаться за поводья. Рейвен перескочила через ручей одним мощным прыжком. Триумфально улыбаясь, Гвинейра вспомнила последние скачки, которые устроил Реджинальд Бизли. Этот фермер снова женился, теперь его избранницей стала вдова из Крайстчерча, которая больше подходила ему по возрасту. Она предпочитала вести домашнее хозяйство и тщательно ухаживала за розарием. Однако она не производила впечатления страстной женщины, поэтому Бизли, как и прежде, пытался найти удовлетворение в разведении скаковых лошадей. Ему было очень неприятно, что Гвинейра и Рейвен выигрывали каждый раз. В будущем старый фермер планировал построить ипподром. Тогда уж ее кобы не смогут больше обогнать его породистых лошадок!