Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)

– Двалин, будь добр, разбей, пожалуйста, лагерь. Я должна вплотную заняться этим Холмом. Мы не уйдем отсюда, пока я не уверую в то, что... что...

"Ой, голосок-то у тебя как дрожит!..."

– А потом этим Хиссом займемся. Печать должна вернуться к своему владельцу.

– Прекраснейшая! Ты... ты... неужто ты из... из самого Эльфрана?!

– Не твое дело, парень. Но ни тебе, ни твоему отцу она не достанется. Это я тебе говорю точно. – В голосе волшебницы звенел металл.

– Но... что же мне делать, прекраснейшая?! Отец меня с лица земли сотрет!

– Ну, думаю, не сотрет, – заметила Эльтара.

– Разве что выпорет как следует, – добавил гном. Хеорт повесил голову.

– Без Печати мне назад нет пути... Добро бы просто не добыли... а то добыл и упустил... и кому досталось – Хиссу-змеюке!

– Извини, твои заботы, парень, – жестко уронила волшебница. – Что ж ты, ученик чародея – да еще такого известного! – от простенькой раны загибаться решил? Что, сам затянуть не мог?...

Парень мучительно покраснел.

– Не мог... Отец мне Силы только на заклятья для снятия Печати отпустил.

– Это еще почему? – удивился гном.

– Не знаю... не доверял, наверное. Не хотел, чтобы я с Печатью сбежал.

– А в итоге она этому змею досталась! – взорвалась Эльтара. – Придется теперь искать его. Печать отбирать...

– Прекраснейшая! – Парень сделал попытку упасть на колени. – Возьми меня с собой, если Хисса искать отправишься! Все равно мне так жизни не будет!

– Взять тебя с собой... – с сомнением проговорила Эльтара. – А делать ты что-нибудь умеешь, герой?

– Загляни в меня, прекраснейшая, ведь ты могучая чародейка и все поймешь сама. – Хеорт опустил глаза.

– И загляну. – Эльтара вздернула подбородок.

– Так... мечом недурно владеешь... колдовать кое-как выучился... не так, чтобы очень плохо... заклятье только вот на тебе – батюшка твой, Горджелин Снежный Маг, постарался... Долго распутывать придется... А так-то ты, парень, вроде ничего... – Она усмехнулась. – Ладно, идем с нами. Только мой грифон троих уже не свезет.

– У нас лошади были, да Хисс, гаденыш, наверняка свел. А если не Хисс, то Орда или Нечисть постарались...

– Хорошо! Двалин, берись за лагерь. Хеорт пусть полежит.

– Нет! Прекраснейшая, позволь мне помочь почтенному гному!

– Кому сказано – лежи! Я на тебя исцеляющие заклятья накладывала. Мне и решать, когда и что тебе делать!

"А она все же молодец. Держится. Видно, что глаза на мокром месте, – это у нее-то, у Перворожденной! – а все равно держится. Приказывает. Распоряжается. Очень на сестру похожа, очень. Только та помягче, куда как помягче норовом-то была. Ну, что делать-то станет? А, так и есть. Пошла по Холму бродить. Не иначе как следы Эльстана своего волшбой отыскивает..."

Гном Двалин был совершенно прав. Эльтара чувствовала, что рухнет и разрыдается, если только хоть на миг ослабит свою волю. Устремив все немалые свои силы на поиск, она шагала и шагала по изуродованным взрывом склонам Холма Демонов, пытаясь отыскать хотя бы слабые следы любимого. Изощренные заклятия заставляли отвечать на ее вопросы песок и траву, камни и деревья возле дальнего леса. Видение в хрустальном шаре стремительно обрастало плотью подробностей. Вскоре волшебница уже знала вплоть до самых мелких мелочей, что произошло здесь, на поверхности земли. Оставалось выяснить, что произошло в ее глубинах.

Вообще, здесь было жутковатое место. Под этим Холмом крылось одно из гнездовий отвратительной и богомерзкой Орды. Молодая волшебница ощутила проложенные кем-то пути злой и ядовитой силы, питавшей бесконечно возрождавшиеся легионы чудовищ. Весь Холм являл собой запутанную систему заклятий, противозаклятий и наговоров. Внутреннему оку волшебницы предстал извилистый заваленный ход, похожий на пищевод какого-то древнего дракона. И... по этому ходу... упорно ползло вверх... какое-то страшилище!

Эльтара затрепетала, словно пойманная удавом птичка. Эта тварь, что ползла сейчас к поверхности, представилась ей ужаснее всего, с чем она сталкивалась доселе, оставляя далеко позади даже знаменитых бестий древности. В ней чувствовалась такая мощь, что, наверное, могла бы рассыпать в прах горы, гасить звезды и забавы ради варить супы из китов, хорошенько вскипятив для этого целые моря и океаны.

Молодая волшебница прижала пальцы к вискам. В голове валами гуляла боль. Великие Силы, что же это за новая напасть? И неужели отец был прав... если Печать окажется сорвана грубой силой, в мир вырвется такая беда, что по сравнению с ней всякие там Орды покажутся детскими забавами?

И следы Эльстана теряются как раз там, внизу... на пересечении его пути с этой тварью... Эльтару била крупная дрожь. Воображение тотчас нарисовало жуткую картину – громадные гнилые зубы трупоеда вгрызаются в уже похолодевшую плоть Эльстана... хрустят кости, раздается удовлетворенное утробное урчание... И теперь это существо лезет вверх!

Нет, она не отступит. Она примет этот бой, как подобает дочери и наследнице Вечного Короля. Это неважно, что он – Вечный. Ее, Эльтары, королевство будет само по себе, когда придет срок. Хотя... быть может, он не придет уже никогда. Едва ли ей удастся остановить эту тварь. Но и без боя она тоже не отступит!

Эльтара остановилась, успокоила дыхание. Закрыла глаза. Заставила уняться бешено скачущие мысли. И неспешно начала плести самое смертоносное и убийственное из всех ведомых ей Великих Заклятий.

ГЛАВА III

Короче, братие, когда скрылась эта оглашенная Эльтара, на хуторе жизнь вроде бы вновь поспокойней стала. Жаль только, что эта волшебница – что б ей ни дна ни покрышки! – Двалина с собой увела. Мастер был первостатейный. Да и какой хутор мог похвастаться, что у него настоящий подгорный гном в кузне молотом машет?!

Весна тем временем прошла. Птицезвон кончился, травопутень в права вступил, сенокос близился. От сгинувшего гнома ни слуху ни духу. Молодицы хуторские погрустили-покручинились, да делать нечего – пустили к себе под теплые бока прежних дружков, что из-за доблести мужской гнома в опале пребывали.

В первые дни травопутня на хутор налетела какая-то от своих отставшая Орда – десяток хоботяр, полсотни броненосцев, брюхоедов столько же, стеноломов примерно тысяча, а прочей мелкоты и счесть не успели. Защитники, от тепла разомлевшие, поздновато спохватились – твари уже к самому частоколу подступили. Делать нечего, за секиры и копья взялись – отогнали супостатов. Хоботяры все полегли, а из прочей твари едва ли треть обратно ушла.