Земля: долгий путь вокруг

— Можно выйти и купить мотоцикл в розницу, смонтировать фильм в свободное время и спустить все свои деньги. Но если вы хотите все за бесплатно, вам придется — как это говорится? — встать раком.

Представители КТМ пообещали, что приведут на переговоры (мы очень надеялись заключить сделку) Томаса Юнкерса, немецкого режиссера, ездившего на «950 Adventurer» в Сибирь. Это нас обеспокоило. Вечером накануне Чарли сказал, что теперь-то нам действительно надо быть осторожными:

— КТМ хотят привести парня, который уже сделал это, который проехал через Сибирь: пусть, мол, посмотрит наш график. Но он может полностью его разосрать.

Я был настроен скептически по другим причинам:

— Я собираюсь пересечь Сибирь, но абсолютно не хочу говорить об этом с тем, кто уже проделал это. Почему? Да потому, что он расскажет, как все делал, а ты лишь повторишь это. Ну и зачем это надо?

На следующий день в Лондон прибыл коммерческий директор КТМ Георг Опитц вместе с Юнкерсом. Когда мы увидели заявившегося к нам в штаб человека — на которого необходимо было произвести впечатление, если уж мы надеялись заручиться поддержкой КТМ, — здоровенного верзилу, то поняли: будет не так-то просто убедить его, что мы действительно способны выполнить задуманное. Юнкере был весьма скуп на похвалы и не пришел в восторг от намеченного нами маршрута.

— Широких степей на северо-западе Казахстана надо избегать, — заявил он, — поскольку при Советах там был полигон для испытания биологического оружия. Там у всех проблемы с горлом из-за того, что вытворяли коммунисты, — провозгласил он высокомерно. — Если вы там остановитесь, не пейте воду. Никакой местной еды. Никаких овощей.

В северо-восточный Казахстан нам, по его словам, тоже лучше было не соваться.

— Нет, нет, нет. Не по этим дорогам, — утверждал Юнкере. Водя толстыми пальцами по карте, он отчитывал нас: — Да вы что! Здесь только угольные шахты… До восемьдесят девятого года тут испытывали атомные бомбы… А здесь проехать вы сможете только так, что бы вам ни говорили… Ну а тут одни сплошные кладбища. Это закрытый район… Можете проехать здесь, но этот район полностью уничтожен, и там высокий уровень радиации. Очень высокий.

Мы договорились с казахским послом в Лондоне — который, кстати, уверял нас, что его молодая страна безопасна, прекрасна и ее несомненно стоит посетить, — о проезде в Россию через КПП, обычно предназначенный для грузового движения.

Томас, узнав об этом, изумленно поднял брови.

— Вы уверены? Обычно этот район закрыт, — категорически заявил он. — Там наверняка нарветесь на военных. А пропуска-то у вас нет. И сразу возникнут большие проблемы.

Вечно всем недовольный, Томас нас просто замучил. Чарли попытался пошутить с ним:

— Мы только попробуем, а если не получится, то всего лишь придется поехать в объезд, где-нибудь да найдется другой пропускной пункт.

— Проезд там только один, и проблема в том, что через него не пропустят на личном мотоцикле, — отрезал Томас. Скрестив руки на груди, он высокомерно разглядывал нас, словно лишь наивные идиоты могут надеяться отыскать другие маршруты.

И опять завел свою песню. Если верить Томасу, абсолютно все пограничные пункты, в которых мы планировали пересекать границы, будут закрыты. Маршруты, по которым мы хотели ехать, непреодолимы. На заправочных станциях, на которые мы рассчитывали, бензина не окажется. Все эти разрешения, визы и таможенные документы, организацией которых занималась наша группа поддержки, окажутся бесполезными перед лицом местной бюрократии. А все те переговоры, которые мы предусмотрительно вели с послами, местной полицией и правительствами Казахстана, Монголии и России, нам совсем не помогут. Юнкере снова и снова указывал на карту и талдычил:

— Если вы застрянете здесь, то это будет концом вашего путешествия. Выхода отсюда нет.

А что касается наших карт, то, по мнению Томаса, они никуда не годились. Нам требовались русские военные карты, выполненные в масштабе 1:500 000, и Юнкере настоятельно рекомендовал их приобрести.

Особенно раскритиковал Юнкере наши планы относительно Восточной Сибири, где нам предстояло самое трудное испытание — там по Тихоокеанскому побережью от Якутска до Магадана проходила так называемая Дорога Костей.

— Рассказывайте, что вы знаете об этой трассе, — потребовал он.

— Ну… мы говорили кое с кем, узнали некоторые подробности от тех, кто участвовал в Гонке Тысячелетия — это, кстати, тоже было путешествие на мотоциклах вокруг света, — ответил я.

— И вы собираетесь проехать ее за две недели?

— Вообще-то, да. Мы рассчитываем на четырнадцать дней, — кивнул Чарли.

— Хотя лично мне кажется, у нас на нее уйдет восемнадцать дней, — вставил я.

— А что вы запоете, если я скажу вам, что эта дорога займет шесть недель? — рявкнул Томас.

— Мы знаем, что два года назад один парень проехал ее за… Я не помню точно, за сколько дней, но не за восемнадцать. А быстрее, — парировал Чарли. — А в прошлом году по ней проехали другие, именно по этому участку. И у них ушло на всё, кажется, дней шестнадцать.

На это Томас ничего не сказал. Он заявил, что мы едем в неподходящее время года. В июне, по его словам, Сибирь еще полностью не отойдет от суровой зимы. Некоторые районы Монголии и Казахстана тоже будут непроходимы. Это все, разумеется, было принципиально, однако у нас имелись абсолютно иные сведения, полученные от местных жителей. Снова и снова Томас качал головой и щелкал языком, несогласно кривя губы. Мы поняли, что проиграли битву за убеждение человека, к которому прислушивается руководство КТМ. Оставалось только надеяться, что у них хватит смелости несмотря ни на что поддержать нас.

Через два дня, в пятницу 13-го, нам позвонили из КТМ. После разговора с Георгом Расс пришел в мастерскую.

— Плохие новости, — объявил он. — Георг сказал, что вчера у него был долгий разговор и что принять решение было очень трудно. Проект им очень нравится, сказал Георг, но Томас Юнкере вернулся после встречи в Лондоне в среду и заявил, что у него вызывает беспокойство ваше путешествие по Сибири…

— И они отказываются от своего предложения, не дадут нам мотоциклов и остального? — перебил я.

— Точно, — отозвался Расс. В КТМ, несмотря на весь их опыт участия в гонках Париж-Дакар, сомневались — а вдруг их мотоциклы не выдержат кругосветного путешествия.

Новость сразила Чарли наповал:

— Я же говорил, не надо было того типа сюда приглашать. Что Томас им такое сказал? Что нам это не по силам? Или что это в принципе невозможно?

Чарли метался по комнате, рвал на себе волосы и ругался.

— Такое чувство… как будто весь мир рухнул, — стенал он.

Я позвонил Георгу Опитцу.

— Добрый день, это Юэн Макгрегор. Мы с Чарли несколько ошарашены, что вы отозвали свое предложение, и мне очень интересно знать почему. Судя по всему, вас отговорил мистер Юнкере, и мне кажется, что это не совсем честно.

— В вашем плане было множество провальных пунктов… — загадочно ответил Георг и подробно перечислил, него именно опасаются в КТМ.

Я понял, что мне его не переубедить и повесил трубку.

— Они считают, что из нашей затеи что-нибудь войдет. Томас Юнкере сказал, что мы подготовлены лучше, чем он ожидал, но кое к чему мы все-таки совершенно не готовы. Представь, Георгу не нравится, что мы собираемся проехать через неизвестные области — и я ему объяснил, что в этом-то и заключается вся прелесть путешествия. Разве это не понятно? Нам нужны приключения, а не экскурсии. А какие могут быть приключения при полном отсутствии опасностей и неопределенности, — сказал я Чарли и заключил: — Теперь, как ты понимаешь, нам надо определиться, обращаться ли к BMW. Или же взять два новых «Honda Africa Twins» и переоборудовать их? Ну, что будем делать? Надо решать.