Земля имеет форму чемодана
Шрифт:
Комплимент ли это или чёрный юмор Толстого Носа, рассудить Куропёлкин не мог. О Гейбле и Синатре он имел кое-какое представление. Но вряд ли он мог походить на них.
А Толстый Нос в тот день покинул виллу.
Газеты и еду с напитками приносил Куропёлкину мулат Самуэль. Похоже, к людям славянской внешности он относился чуть ли не с ужасом. Но, впрочем, и с уважением. Русский знал, однако не проявлял знания.
Оказалось, что на юге Штатов издавалось много русских газет. То есть газет на языке, доступном для понимания занесённого сюда Куропёлкина. Работали (выяснилось при нажимании на кнопки пультов) и телепрограммы на русском языке с интересными сюжетами и для свежих поселенцев, прибывших из Москвы или Могилёва-Подольского. Или даже Усть-Катава Челябинской губернии.
И Куропёлкин, читателем и зрителем, узнал кое-что для него любопытное.
Несколько раз предъявляли публике словесный портрет таинственного пловца-ныряльщика, при мерцании бермудских огней вблизи него, прозванного
Не стал бы!
И надо же — какое совпадение! Дня через два в газете «Истинная Пальмира», издававшейся где-то рядом, во Флориде же, в городе Санкт-Питерсбурге (обнаглели местные придурки, почему уж не обозвали свою провинцию Санкт-Ленинградом?), на четвёртой странице Куропёлкин увидел фотографию Верчунова, хозяина сердечно-памятного (теперь!) ему, артисту, ночного клуба «Прапорщики в грибных местах». Верчунов именовался в газете известным в Восточной Европе музыкальным продюсером, но артистическая якобы его деятельность служила ему лишь крепдешиновым прикрытием. В Майами он был разоблачён как деятель русской мафии. Пока ещё неизвестно какого уровня. При обыске Верчунова в его вещах была обнаружена впечатяющая сумма колумбийских, мексиканских и доминиканских песо, оказавшихся фальшивыми. Из показаний Верчунова следует, что прежде во Флориду проник его опытный сообщник. Личность его пока не установлена. Но кое-какие зацепки имеются… Из косвенных же сведений выходит, что Верчунов и его люди (или же его хозяева) занимались продажами больших партий оружия, что может привести к пожизненным приговорам преступникам…
130
Куропёлкину бы взвыть или напиться до одури. Но он этого не сделал.
Вспомнились слова Толстого Носа: «Из этой страны вас не выпустят. Вообще никуда не выпустят. Привыкайте к этой мысли…»
К ним были добавлены и другие слова, обращенные как бы и не к Куропёлкину. В них Толстый Нос делился мыслями со стенами, в каких они с человеком, знавшим о Земле как о чемодане, были на время помещены судьбой. Или необходимостью приключений. Толстый Нос сожалел вслух о бездумстве простака, способного затеять вдруг побег из убежища, ему предоставленного. Оказывается, в этой части Флориды было много рек, их проток, озёр и болот. Они были набиты, как кильки в банке, злыми и полуголодными, из-за изобилия сородичей, аллигаторами. Миновать их без профессиональных проводников не было никакой возможности. Естественно, от глупых смельчаков не оставалось и скелетов.
Проживали здесь в озёрах и существа безобидные. Даже добрые. И потому редкие. Ламантины. От них якобы и пошли водяные дамы, относимые простофилями к разновидностям русалок. Ламантины — ласковые, будто замшевые, истинно женщины, хотя обязательны среди них были и самцы, но в своих играх-удовольствиях они способны были партнёра придавить, а в случаях страсти — его до потери сущности закусать.
Ещё и аллигаторы! Еще и ласковые ламантины!
Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты! То есть не лазал бы ты через забор, задумав сбежать неизвестно куда! И неизвестно от кого! Тебя с удовольствием встретят аллигаторы и дружелюбные ламантины…
131
Да и вообще, чего он так испугался? За что ему могли присудить пожизненное? И уж тем более электрический стул. Вряд ли Верчунов, отчего-то оказавшийся в Майами и разоблачённый там, стал бы признавать в нём, Куропёлкине, соучастника в делах контрабанды и изготовления фальшивых песо. И в особенности торговли крупными партиями оружия. Выгодно ли ему это было? Нет. Да и не сталкивался он с Куропёлкиным в Западном полушарии.
Но вот отчего сам Верчунов (на фотографиях был именно знакомый Куропёлкину Верчунов) столь скоропостижно оказался во Флориде, у Куропёлкина возникли соображения. Верчунов сбежал. Сбежал от гнева госпожи Звонковой, особенности натуры которой он хорошо знал. И если даже не от её гнева, то хотя бы от тихого признания ею его некомпетенции. Выходит, он поставил гнилой продукт. Или просроченный. И должен был отвечать за недобросовестность. Или даже за плутовство. И видимо — по понятиям. И имея в виду известный ему Люк… Тут соображение Куропёлкина на секунду прогнулось и потребовало выпрямления. Он не захотел признавать себя гнилым продуктом. Да и Верчунов мог отправиться в дальние страны не из-за страхов, а по своим экономическим интересам.
Через день Куропёлкин прочитал в газете «Московские развлечения» (Москва-Сити, штат Пенсильвания) ещё об одном сюжете с фальшивыми песо. Вся четвёртая страница газеты была забита телепрограммами на неделю (меленькими буквочками) российских каналов. Так вот, под программами для любителей поглядеть в Пенсильвании на Стаса Михайлова и Григория Лепса и выслушать их вместились мелкие заметки уголовной
хроники. В одной из них сообщалось о конфискации у офицеров сторожевой охраны Доминиканской республики Фернандеса и Гонсалеса больших сумм фальшивых песо. Офицеры объяснили свои приобретения случайностью. Во время спокойного ночного дежурства они ловили удочками тунца и выволокли из воды странный черный пакет с денежными знаками. Откуда приплыл пакет, они могли лишь строить предположения. Но скорее всего он приплыл из Японии.132
И Куропёлкин успокоился.
На время.
133
Из Японии, непременно из Японии!
Из газет и телепередач, даже и на английском языке (Куропёлкин был способен уловить их смыслы, пусть и не всегда точно), было понятно, что Америка живёт в ожидании больших экологических неприятностей. По Тихому океану после Фукусимского землетрясения волнами гнало к берегам Северной Америки японскую свалку. С радиоактивными фрагментами. Показывали километровые пятна с погубленными цунами деревьями, раздроблёнными стихией хрупкими островными домишками, помятыми автомобилями и просто кучами бытового мусора, двигавшимися в сторону Калифорнии. Смытая ураганом с восточного бока страны Самураев дрянь, предполагалось, должна была добраться до Америки и опоганить её через несколько месяцев. И уж никак не ожидали её появления в Мексиканском заливе и в Карибском море. Но японцы хитры и зловредны. И наглы. А со своими техническими исхищрениями и с высокомерно-обиженным отношением к оккупантам Окинавы и законодателям мод в бейсболе были и вообще способны на всё. Им ничего не стоило опередить движение течений и раньше срока загнать мусор не только к Голливуду, но и в закрытый полуостровом Юкатан Мексиканский залив. А уж уговорить какую-то сотню китов ради соблюдения приличий чести заняться убиениями себя (пользоваться мечами при этом безрукие млекопитающие возможности не имели, но выбросы их из воды в отравленные воздухи можно было приравнять к харакири) было для японцев делом простеньким. Единственно, что не вписывалось в японскую версию происшествия, это запах, прочувствованный многими вблизи берегов Доминиканы и Кубы. Это был не японский запах. Явственно, не японский. Гейши с таким запахом не могли бы вызвать интереса. И тем более тяги к умственному общению с ними. Но ни парфюмеры, ни мормоны, ни служители газгольдеров, ни социальные работники, призванные в аналитики, разумного объяснения этому запаху дать не могли. И недоумения притихли, а потом и утекли, оставив справедливой японскую версию.
Очень невнятно писали (а по ТВ Куропёлкин и вовсе ни кадра, ему интересного, не увидел) о русской атомной субмарине «Волокушка», якобы затонувшей в местах, где особенно резко (тошнотворно) был чувствителен и вонюч (признаем всё же) японский запах, фукусимский его букет. Движение плавучих средств в тех водах было тесным, много разгуливало здесь, в частности, на яхтах людей праздных и избалованных, им и пришли в голову фантазии и страхи по поводу русской субмарины. Якобы даже три очаровательные любительницы ночных прогулок и купаний пригласили на палубную беседу из пучин пловца-ныряльщика, на вид — атлета. И этот пловец назвался единственно уцелевшим боцманом субмарины «Волокушка» и одновременно агентом 007 Штирлицем. Позже яхтсменки отказались от своих фантазий и пообещали посвятить свои жизни кормлению детей в горных районах Бурунди. И в островном государстве Туамоту.
В русскоязычной диаспоре якобы много смеялись над ночными купальщицами. Неужели они не смотрят русские сериалы? Неужели они не знают о том, что национальный герой России Штирлиц в силу возраста не мог служить боцманом на субмарине «Волокушка». Хотя… Хотя, если Родина позовёт, а старшие прикажут, наш Штирлиц с охотой вступит в схватку с коварными врагами человечества даже и под маской агента 007…
Впрочем, это мнение посчитали шуткой выходцев из Одессы. Или, скоре всего, из Бердянска. Однако несколько взволнованных исследователей и напуганных историей неврастеников (на манер генерала или политика из прошлого, вскричавшего: «Танки! Русские танки в Нью-Йорке!»), наняв драйверов, поспешили к месту предполагаемого кораблекрушения субмарины. И были вознаграждены. Правда, никакой подводной лодки, и даже обломков её, не нашли, зато обнаружили останки серьёзного парусника, по первым впечатлениям, испанского галеона начала семнадцатого века, очень может быть перевозившего золото инков в Старый Свет.
Личность спасшегося боцмана затонувшей субмарины «Волокушка» Штирлица при этом уже ни в каких публикациях не вспоминалась.
134
Ну и хорошо, посчитал Куропёлкин. Ну и прекрасно!
Ни пожизненной изоляции, ни тем более электрического стула ему не светит. В торговле крупными партиями оружия, зловредного для безопасности Штатов, его никто обвинять не собирается. И полицейских он не убивал. Но что вдруг пристали к нему фантазии со страхами? В своих плаваниях (кстати, глазея на карты в атласах, он сообразил, что без всякой на то нужды обогнул Кубу и вернулся «на попутных» к берегу Китов и уж оттуда его прибило к Флориде, мореход хреновый, моряк с печки бряк!), так вот, в плаваниях в карибских водах он вроде бы ничего всерьёз не боялся. Не до того было.