Земля мечты. Последний сребреник

Он пробрался на пристань и наскреб там смолу со свай, а одуванчики без проблем собрал во дворе. В старой мастерской таксидермиста было полно посуды, кастрюль и тому подобного хлама, так что проблем с заваркой у него не возникнет. Совсем никаких. Он это знал – он ведь как-то раз уже проделывал это. Он хотел, чтобы ему хватило достаточно времени, дабы заварить побольше, но именно времени-то у него и не было. Придется ему уложиться в то время, что есть. Маленькая порция для себя, порция Дженсену, порция для человека, который через несколько минут войдет в дверь и очень захочет добавки.

Вот он и пришел. В разбитом окне появилась рука, пошарила по двери, открыла задвижку. Дверь распахнулась. Внутрь вошел великан высотой почти в восемь футов, но одежда, конечно, висела на нем, как на пугале, поскольку его рост еще не достиг размера одежды. Через час, если этот человек все еще останется здесь, одежда, возможно, будет сидеть на нем как влитая. А он наверняка все еще будет здесь через час и даже немного дольше, и тогда одежда другого человека станет для него слишком тесной. А потом он отправится в прошлое, где попытается найти, но потерпит неудачу в поисках четырехлетнего Джека Портленда на заколоченной ферме Уиллоуби, потом он должен будет посетить Виолу Лэнгли, вернуться в настоящее, доставить эликсир и, наконец, бежать от кота в высокую траву, соскользнуть в реку и закончить свое путешествие в мастерской таксидермиста, где он будет уже в спешке заваривать еще одну порцию эликсира. Все эти незапланированные задержки съели его драгоценные остающиеся несколько часов Солнцеворота, тогда как самая важная его работа все еще оставалась впереди.

Он на мгновение остановился среди тающих комочков смолы, вспомнив свою жену. Через несколько часов, если все пойдет по плану…

Гигант стоял в дверях, с глупым видом смотрел на него. Его это смутило.

– Закрой чертову дверь, идиот, – сказал он. – Они тебя увидят.

– Кто вы? – спросил второй, закрывая дверь.

Но он знает, подумал невысокий. Или, по крайней мере, подозревает. Мы ведь похожи, нужно быть слепым, чтобы не увидеть этого. К тому же я это проделываю не в первый раз, так что знаю: все он прекрасно понимает. Или начинает быстро понимать. Он воспротивился искушению поддразнить этого человека, смутить его. У него все еще оставалось несколько мгновений, чтобы сделать это. Но он не мог себе позволить тратить время на шутки.

– Я – это ты, – сказал он. – Из будущего. Неужели тебе надо это объяснять?

– Нет, не надо, – раздался ответ несколько секунд спустя.

– Тогда давай, толки одуванчики. Мы не можем терять ни секунды.

– Но скажи мне, – проговорил великан, продолжая разглядывать его, хотя вдруг и начал все прекрасно понимать. – Скажи, что тебе известно.

– Ты сейчас все узнаешь, только уже начинай толочь эти одуванчики. И слушай. До определенного момента все будет идти хорошо. Ты доставишь эликсир куда надо, правда, не без проблем. Вот молодец, ты перестал пялиться на меня и взялся за дело. Ты знаешь, как это делать – не в первый же раз. Того эликсира, что есть, недостаточно; ты это и сам понимаешь.

– Нужно нарвать еще. Ты, конечно, прав. Я сейчас же пойду за ними.

– Нет, никуда ты не пойдешь. На тебя будут обращать внимание, как если бы ты был бегемотом. К тому же мы ведь уже начали. Толчем, да? Ты попадешь туда, куда собираешься, иначе меня бы не было здесь, разве не так? Если нам о чем и следует беспокоиться, так это обо мне. И еще о Дженсене.

– Конечно, о Дженсене. Он упустил свой шанс, да? Я сожалею, что занялся формулой и предоставил беднягу доктора самому себе. Это его и подвело.

– Неужели ты думаешь, что я не знаю, о чем ты сожалеешь? Что тебе нужно рассказывать мне о своих сожалениях? Ничто не отнимает у меня столько времени, как попытки не думать о твоих сожалениях.

– Я ни черта не вижу без очков. Мы должны были это предвидеть.

– Мы много чего должны были предвидеть, но не предвидели, правда? Новые сожаления. Но с некоторыми из них мы покончим еще до того, как завершим наше дело, сам увидишь.

Они в четыре руки натолкли одуванчики со смолой, промыли кастрюлю океанской водой.

– Наконец-то! – воскликнул высокий, когда эликсир в кастрюле обрел цвет и начал закипать. Воздух стал насыщаться его ароматом, к которому примешивался запах океана, приносимый ветерком, проникавшим внутрь через потрескавшиеся оконные рамы.

– А разве могло быть иначе? Ведь я же здесь, разве нет? Шшшш! Какой-то шум за окном.

Маленький человек, волоча ноги с закатанными брючинами, подошел к двери и распахнул ее. Снаружи под перечным деревом стояла, погрузившись в раздумия, девушка. Она пришла в себя и посмотрела на него не без удивления, словно узнав. Он улыбнулся ей, в конечном счете, выводить ее из себя не имело смысла; они пока еще не могли допустить, чтобы их обнаружили.

– Кто вы? – спросил он, предполагая, что ее интерес к ним неслучаен.

– Я… Хелен, – сказала она. – Извините, что поедала вас глазами. Вы так похожи на одного моего друга. Это просто поразительно, правда.

– Неужели? И как его зовут?

– Джек, – ответила она и развернулась, собираясь уходить.

Она была испугана, он это видел. Но она знала Джека. Он не мог ее отпустить, но и бежать за ней он не мог.

– Постой! – крикнул он. Но она уже бежала. – Скажи Джеку, пусть попробует Летающую Жабу! – прокричал он. – Пожалуйста. – Эти слова были сказаны не для того, чтобы остановить ее, но, возможно, они могли возыметь нужное ему действие. Он хотел оставить послание, сделать нечто большее, чем шепнуть Джеку в ухо, но чертов кот все испортил. Однако времени исправить ситуацию не было. Они должны приготовить новую порцию, вскипятить, налить в пузырек и исчезнуть.

Прошло еще более часа, когда снаружи началась потасовка. Было уже темно, дождь то шел, то прекращался. Раздались крики, послышалась возня.

– Это твой, – сказал маленький.

Большой спал, положив голову на стол. Он сказал, что вздремнет чуток, и уснул, предоставив кипячение своему меньшему напарнику. Теперь он, вздрогнув, проснулся.

– Что?

– Один из твоих. – Послышался новый крик, а за ним – жуткие ругательства. Высокий прыгнул к двери. Кто-то ночью попал в беду. Дело это к нему не имело отношения, но он не мог не вмешаться.

Маленький знал это не хуже большого. Он вздохнул, вспоминая удар по голове, который он вот-вот должен получить. Он нащупал у себя на голове шишку, которая образовалась после этого удара, а когда дверь распахнулась, сказал:

– Осторожнее! Там, за дверью, ты увидишь кое-кого знакомого тебе – Харбина. Я в этом не сомневаюсь. Возьми это с собой. Меня ты больше не увидишь. Никогда.

Он протянул большому пузырек эликсира с завинченной крышечкой. Эликсира было немного, но достаточно, чтобы вернуться, так сказать, в поезд, на вокзал. Вместе с пузырьком он передал ему крохотную бутылочку с пробкой. Размер этой бутылочки, тоже содержащей эликсир, отвечал размерам мыши, если только мыши склонны таскать с собой бутылочки с эликсиром.

Великан засунул и то, и другое в карман, распахнул дверь, удивленно оглянулся на своего компаньона и кивнул на прощанье. После чего вышел в дождливую ночь и исчез.

* * *

У Хелен не было никакого желания бродить по холмам с Джеком и Скизиксом. Ни малейшего. Волшебные земли ничуть ее не влекли. Она была совершенно довольна тем местом, в котором находилась. Ну, почти совершенно.

Но насчет Скизикса Хелен не была так уж уверена. Скизиксу иногда требовался кто-нибудь, чтобы приглядывал за ним. В разговорах он был очень смел, но мисс Флис была злобной и завистливой, и Скизикс всегда был легкой добычей. Он стал для Хелен почти братом, был ей близок как никто другой. Но два года назад он влюбился в нее, создав между ними напряженность. Или решил, что влюбился; ей тогда пришлось положить этому конец. Потом он влюбился в Элейн Поттс, дочь пекаря. Элейн Поттс конца этому не положила, хотя временами и делала вид, что Скизикс ей совершенно безразличен.