Земля от пустыни Син

— Все они такие, — замечает Глаша.

— Нет. Костя другой. С ним легко. Он самостоятельный. Если я только что-то начну говорить, тут же остановит: «Мам, это мои дела, я сам разберусь». С детства такой. Мы с ним то задачки решали, то стихи учили. Все легко было. А Севка… На второй год остался в десятом классе, потом из института чуть не вышибли, сама знаешь… Ему нужна твердая опора, конечно. Но что я могу теперь сделать? Отец давно махнул на него рукой, они общаются только тогда, когда оказываются за столом, и только по делу. А я же не могу одна. Поэтому хочется найти такую девушку, которая бы повела его за собой, повлияла на него, на которую он бы равнялся. Но вот где взять такую, ума не приложу.

— Девушка должна равняться на мужчину, а не наоборот, — снова замечает Глаша.

— Ну… вообще — да, а в частности — сама понимаешь. Вот и головоломка мне теперь — где найти ему пару.

Но, несмотря на все протесты Севы, получается так, что все-таки именно Майя Михайловна знакомит его с Никой.

Все происходит быстро и неожиданно не только для Севы, но и для всех.

Каждое лето Майя Михайловна обязательно берет на работе путевку и едет в санаторий.

Это ни для кого уже не новость.

— Майя должна, конечно, отдыхать, — комментирует по телефону очередной отъезд невестки Маргарита Петровна. — Устает только она, как она считает. А я должна ехать на дачу, сопровождать Николая Семеновича и Костю и ухаживать за ними там. Хорошо, что Сева иногда приезжает и привозит нам продукты из города… И все это я должна нести на своих плечах, в мои годы. Я уже даже не помню, когда я родилась. А Майе Михайловне абсолютно ни до чего нет дела! Я, конечно, понимаю, что в молодости она была очень хорошенькая: на фотографиях как кукла. Фигурка была, ноги. Волосы очень красивые были. А цвет лица какой! Но сейчас… — бабушка вздыхает и опять продолжает: — Уж не знаю, будет ли у Нёмочки хоть немного счастья в этой жизни. Ведь должен же он пожить для себя, в конце концов! Понимаешь, Майю Михайловну ничему родители не научили!.. Ах, ну о чем ты говоришь! Все начинается с детства. У нее мать была как домработница, как горничная! «Мама, где мои туфли?.. Мама, где моя кофточка?..» Как ты думаешь, что я могла сделать, если мой сын по уши влюбился в нее и она потянула его тут же в ЗАГС? Это был ужас! Мой покойный муж наступал мне на ногу под столом, чтобы я молчала, когда ее родители пришли к нам знакомиться. И сразу же, не дав никому опомниться, в спешке сыграли свадьбу — чтобы жениха не потерять, конечно. Ведь Николай Семенович был необыкновенный молодой человек! На него девушки так и заглядывались. Поэтому Майя сообразила все очень быстро. А через месяц он вернулся домой с тем чемоданом, с каким ушел к ним после свадьбы. И тогда мой покойный муж поставил его чемодан у входной двери и сказал: «Нет уж, жену выбрал сам, не посоветовался, возвращайся обратно и живи с ней. Дома нечего прятаться». И Нёма ушел, конечно. Он отчима слушался и уважал. С тех пор так и живут. Одни скандалы.

Люся слышала это от Маргариты Петровны не раз и не два, но должна делать вид, что обо всем узнает впервые.

Люся — бывшая жена племянника бабушки, которого когда-то, еще в студенческие годы, в суровые времена, за что-то забрали и посадили, потом сослали чуть ли не на Сахалин, потом наконец выпустили. Но к жене он не вернулся, и вообще домой не вернулся, а остался жить на Дальнем Востоке. Одно время ходили слухи, что Сёма разбогател там, чуть ли не «миллионером» стал, как говорили, но след его почти потерялся, он ни с кем после того, как вышел на свободу, не общался, в Москву приезжал редко, писем не присылал, не звонил, и потому все это лишь смутные слухи. А необыкновенная красавица Люся, породистая славянка, высокая, яркая блондинка с блестящими волосами, рассыпанными крупными кольцами по плечам, очень скоро после той трагедии вышла замуж за замминистра, давно живет в совминовской огромной квартире и, не имея детей, занимается исключительно собой. Маргарита Петровна поддерживает с ней отношения, приглашает на все семейные торжества, сообщая заранее знакомым, что «Люся будет обязательно, с мужем». Она радуется ее приездам, гордится таким знакомством и считает Люсю — или нежно: Люсеньку — своей родственницей, а о племяннике говорит, махнув безнадежно рукой: «Он хулиган как был, так и остался, грубиян и страшно озлобленный», и называет его не иначе как Сёмка.

После летнего отпуска у Майи Михайловны появляется новая знакомая, которая однажды приходит в гости и приводит свою дочь Веронику, по-домашнему — Нику.

Вероника высокая, стройная, с темными, блестящими, замысловато уложенными на затылке волосами. Их много, и они, видимо, тяжелые, их, наверное, приятно перебирать пальцами. От Вероники исходит ощущение опрятности, отглаженности, отутюженности — все сидит на ней ловко, без единой морщинки, и очень ей идет.

Она без пяти минут доктор.

— Мне остался только диплом, — поясняет она, когда Николай Семенович спрашивает ее об институте.

— А распределяться куда будете?

— Еще не решила.

— У вас свободное распределение?

— Н-не совсем. Но пожелания учитывают, конечно.

— А у вас какие?

— Хотелось бы в клинику. Там можно заниматься научной работой…

— Очень! — сообщает вечером по телефону Маргарита Петровна Люсе. — Севочка пошел провожать. Ну, не знаю, что будет. Это Майя познакомилась в санатории с ее матерью. Вероника Демидова — звучит! Мать говорит, что у них якобы богатые родственники в Америке живут, и все такое, какой-то дальний родственник матери, Демидов, известный ученый. Они какая-то ветвь тех самых Демидовых, и даже какая-то родственная ветвь с нынешним американским президентом, кажется, есть. Так они рассказывают, во всяком случае… А если Вероника будет врачом, то совсем неплохо. Может быть, потом поедут туда…

Свадьбу Севы играют через два месяца, осенью, в ресторане «Огни Москвы», что на самом верхнем этаже гостиницы «Москва».

Сева ходит по залу вокруг столов, которые поставлены буквой «П», чокается с гостями шампанским и повторяет: «Ну вот, я теперь женат!» И кажется, что он и сам не вполне верит в то, что это свершилось.

Танцевать ему совсем не хочется. И провальсировав с Вероникой один раз, как положено жениху и невесте, он идет искать брата. Наконец, протиснувшись сквозь толпу танцующих, он находит Костю. Тот, как обычно, не танцует, а стоит в стороне, у окна, и смотрит вниз на вечернюю Москву.

— Ну что, братишка, как? — Сева подходит сзади, кладет руку на Костино плечо. У Севы взмокли волосы на лбу, галстук съехал в сторону, а верхняя пуговка воротника рубашки расстегнута. — Это я после вальса, — словно оправдывается он за свой неопрятный вид.

Костя оборачивается и улыбается:

— Да нет, нормально выглядишь.

— Ты вот тоже когда-нибудь женишься.

— Давай лучше выпьем за тебя!

Они чокаются.

— Нет, ты ведь тоже должен жениться, — повторяет свою мысль Сева. — Не сейчас, потом, конечно. Сейчас еще рановато. Хотя… почему бы и нет? Некоторые рано женятся… Как наши с тобой единокровные родители, — добавляет он и, откинув голову назад, отрывисто смеется.

— Я об этом еще не думал, — говорит Костя.

— А ты подумай! Кстати, была же у тебя девушка… эта… как ее звали… — Сева морщит лоб, припоминая имя. — Таня, кажется. Симпатичная такая. В красном платье к нам приходила. С характером, правда, — губы надутые… Куда она делась?

Костя молчит.

— Не мелодия, значит… — говорит Сева, поняв, что попал не на ту клавишу. — Давай чокнемся тогда…

Они опять чокаются.

— А у меня ничего вроде, да? — продолжает Сева. — Как ты считаешь?

Костя кивает:

— У тебя отличная жена! Тебе просто повезло встретить такую девушку.

— Ну, может быть…

— Точно!

— Давай, братишка, еще раз!.. Как ты сказал, так, наверное, и есть. Ты у нас всегда лучше знаешь…

4

Костя уже давно учится в институте. Он перешел на третий курс.

Зимой он много занимается и сдает все экзамены на «отлично». А летом ездит с ребятами их курса в стройотряды и осенью с гордостью носит штормовку, на которой написано: «Стройотряд».

— Мой красавчик приехал! — каждый раз встречает его бабушка, когда он возвращается из поездки. И ее потухшие глаза опять светятся.

Костя высокий, обросший темной бородой и похож на кубинца. Дома про него так и говорят: наш кубинец. И, наверное, многие, глядя на него, думают, что у такого красивого парня была не одна девушка.

Но у Кости девушки нет. И до сих пор не было. Девушек много. У всех его друзей уже давно есть девушки, а у них есть подружки, с которыми они приходят на вечеринки. На вечеринках весело. Пьют вино и коньяк. Девушки красивые, любят петь, танцевать и целоваться. Но разве хоть одна из них сравнится с Таней?