Земля – Паладос

— Ты пойми, — бормотал в хлам пьяный Исаак. — Это мечта моего детства. Я, может, еще ребенком хотел стать пиратом. Возьми меня с собой. Неужели у вас на корабле не найдется лишнего места.

— Лишнее для лишних, — отозвался Опарт и потянулся к бутылке, где еще плескался на донышке мутный, цвета разбодяженного чая «Гранд Паладос».

Остатки виски разлились по стаканам, и третья бутылка опустилась под стол.

— Зачем вниз ставишь? — поинтересовался Исаак.

— Примета плохая. Пустая бутылка на столе к беде.

— Заблуждение, — вклинился спут. — Это суеверие возникло в незапамятные времена, когда Земля только вступала в эру межгалактических перелетов. Один из земных правителей, его звали Питер Фест, готовил первый космофлот и отправлял своих людей к другим правителям на соседние планеты подучиться, перенять секреты строения космических кораблей и управления ими. Люди, разумеется, там не только учились, но и отдыхали, приходили в питейные заведения и пили. А у местных была традиция считать выпитое по количеству пустых бутылок. Люди Питера Феста смекнули и стали прятать пустые бутылки под стол, чтобы платить меньше.

— А местные что же, не догадались? — заинтересовался Опарт, он пьяно растягивал слова, но какие-то мысли в его башке, похоже, еще застревали.

— Местные, видимо, не догадались.

— Чушь, — фыркнул пират. — Могли бы записать заказ.

— Как гласит история, — загундосил Антрацит, — они не записывали.

— Почему?

— Может быть, потому что трепетно относились к традиции, а может, просто не умели писать. Кто теперь знает. История не сохранила таких деталей.

Опарт поднял стакан:

— В космос летать умели, пить умели, а писать не научились? Чушь!

Пират ткнул стаканом в стакан Исаака. Звякнуло дешевым стеклопластиком. Стакан коснулся губ пирата, виски легко втек в глотку.

Луженая она у него, что ли, подумал рыжий следователь и заглотнул свою порцию.

Два пустых стакана одновременно грохнулись на стол. Спут вздрогнул и поспешил замолчать. Опарт вцепился руками в потяжелевшую голову и промычал, вороша пальцами волосы:

— Чу-у-ушь.

— Полностью с тобой согласен, — кивнул Исаак. — Как пират пирату скажу…

— Какой ты пират, — отмахнулся Опарт. — Ты паладонийский увалень.

— Я родился не на Паладосе. И в душе я…

— И в душе ты тоже самое, — пробурчал пестрый собутыльник. — Где там этот наливайло? У меня в горле пересохло.

Священник кивнул спуту и показал два пальца. Тот тяжело вздохнул, укоризненно покачал синей головой. Но встал, хоть и неохотно, и пошел к барной стойке.

— Сейчас все будет, — пообещал Исаак. — Так ты возьмешь меня к себе на корабль?

— Нет, — помотал головой Опарт. — Не возьму.

— Почему?

Пират выставил перед собой ладонь с растопыренными грязными пальцами.

— Во-первых, у меня полностью уконфле… уконпле… у-ком-пле-кто-ва-на команда, — заплетающимся языком сообщил он, загибая палец. — Во-вторых, посмотри на себя. Какой из тебя пират?

Исаак пожал плечами. На языке вертелась масса слов, подходящих в качестве ответа, от «пьяный» до «никакой», но все они были не в тему.

— Хороший, — выдавил он из себя.

— Хороший, ничего не скажешь, — кивнул пират и икнул. — Ой. Никакой ты пират, ты паладонийская вонючка. Такая же, как и все прочие. Ну, может быть, чуть лучше.

В груди сдавило гневом. От ярости потемнело в глазах, чего раньше с Исааком не случалось.

— Ну, это я тебе запомню, — пробормотал рыжий едва слышно.

— Что?

— Ну, это говорю… понял, — немного громче повторил священник и вздохнул.

На стол грохнулись две бутылки. Подошедший спут держал тару за горловины и укоризненно смотрел на Исаака. Следователя этот укор не трогал. В голове пьяно скакали мысли в поисках какого-то решения, выхода из безвыходной ситуации. Рука сама потянулась к бутылке. Проигнорировав стакан, Исаак присосался к горлышку.

Собутыльник трактовал это по-своему.

— Не расстраивайся, паладониец, будет и на твоей планете праздник.

В голосе пирата прозвучало что-то сочувственное. Какая-то нотка, полутон, но этого хватило. Мысль возникла сама собой, такая же пьяная и дурная, как сам священник-следователь в настоящий момент.

— А корабль? — спросил он.

— Что корабль? — не понял пират.

— Корабль покажешь? — Глаза Исаака загорелись безумным пламенем. — Настоящий пиратский корабль. Я с детства мечтал если не летать, так хоть увидеть.

Пират расхохотался. Исаак не знал, что его так рассмешило, но это теперь было не важно.

— Увидеть? — сквозь смех проговорил Опарт. — Пиратский корабль увидеть… Вот ты даешь, паладониец.

Пират озорно поглядел на священника, тот сидел с таким умоляющим видом, что Опарт махнул рукой.

— Черт с тобой, — сказал он, поднимаясь из-за стола и подхватывая бутылку. — Идем, покажу.

Всю дорогу от кабака до космопорта Исаак спотыкался. И хотя дороги той было всего ничего, выпитый «Гранд Паладос» бил под коленки и норовил свалить рыжего следователя с упорством тореадора, идущего на быка.

Опарт ковылял рядом. Вставши на ноги, он уже не казался таким бойким, как за столиком. Выпитое сказывалось и на нем, что невероятно радовало священника: пьяное сопротивление в его планы хоть как-то встраивалось, а вот трезвое не писалось никак. А трезвым во всей компании по-прежнему оставался только спут. На синей роже Антрацита делили сферы влияния непонимание и немой укор. Чего добивается Исаак, синекожий не догадывался, более того, боялся даже предположить, но выбранные священником методы спуту явно не нравились.

На входе в космопорт толкалось сборище недовольных, жаждущих улететь. Толпа шумела, ломилась к входу, но прорваться через охрану не могла, да и особого смысла в этом не было. Взлет все равно никому кроме пиратов не давали. Потому звенящие над колышущейся толпой выкрики с угрозами выглядели жалко.

Опарт, грубо расталкивая возмущенных и вызывая еще б о льшую волну негодования, протиснулся к входу. Навстречу выступил внушительных размеров детина в форме охраны космопорта.