Земля точка небо

– А нельзя…

– Ну, ну, минутка молчания, – визажистка хрустнула тюбиком.

Лиза скосила глаза на язычок помады. Боже, почти фиолетовый,  – ужаснулась она.

– Умоешься потом. Я тебе оставлю визитку, если интересует визаж, маникюр, макияж – всегда рады, цены умеренные. Глазки закрываем.

Лиза прикрыла глаза. «Успокойся», – подумала она. Это не конференция и даже не театр. «Это просто видеосъемка. Возьми себя в руки, расслабься». Лиза стиснула липкие губы, и у нее дрогнула правая коленка.

Она так и стояла, не открывая глаз, а визажистка накладывала один слой за другим, и еще слой.

– Ну чё, готова моя девчонка? – спросил кто-то новый.

На пороге стоял низкорослый парень в очках и с отбеленными волосами, одетый довольно непримечательно.

– Костюмер, дорогая, – он выставил указательный палец, аккуратно перебинтованный желтым сантиметром.

– Готова, – сказала визажистка. – Дать полюбоваться?

– Н-нет, спасибо, – Лиза подумала, что лучше такого не видеть. – Хотя ладно, давайте.

Вообще-то, макияж был совсем неплох. То есть, если бы Лизе хотелось превратить себя в сучку, готовую на всё ради хорошей жизни – лучше раскраски было не придумать. Дикие раскосые тени, блеск и контур – оружие, а не косметика. Мужики изошли бы слюной.

Нет, помада лежала слишком густо, и ядовитый оттенок тоже не годился. «Чересчур нагло и бессовестно», – подумала Лиза. Все-таки я не до такой степени экстраверт.

– Ну, раздевайся, – потребовал костюмер.

– Что? – не поняла Лиза.

– Снимай одежду.

– Зачем?

– Обмерим, – он изобразил, как снимает мерку. – И выберем платье. Ну, бегом.

Лиза медлила, изучая скучные углы гримерки. Спрятаться было негде, и визажистка уже испарилась.

– Ты… вы не могли бы отвернуться? – спросила она.

– Да что там, – отозвался парень. – Всё равно придется на тебя смотреть и тебя лапать. Ну, бодрее, не можешь раздеться на публике – какая ты тогда актриса?

«Одно дело публика», – хмуро подумала Лиза, расстегивая пуговицы. Она потянула блузку через голову и…

Боже. Ее бросило в холод.

Ты помнишь, что надела под низ?

Но деваться было некуда. Лиза набрала полную грудь воздуха и решительно выпуталась из ситцевого ворота, заранее скосив на себя глаза.

Все оказалось не так плохо. На ней был самый обычный комплект, не слишком домашний, не слишком откровенный, не слишком застиранный.

Она расправила плечи и подняла глаза на костюмера. Он кивнул, закусил губу и принялся лениво мерить Лизу вдоль и поперек. Из дверного проема сквозило, где-то рядом возились и бубнили рабочие, и Лиза недовольно поежилась.

– Ничего, хороший зад, – сказал костюмер, затягивая на ее талии холодный сантиметр и проверяя деление. – Даже чересчур хороший.

– Это что значит?

– Значит, придется зашпиливать на талии. Всё, одевайся, но не застегивай.

Он выпрямился, отряхнул колени и направился к выходу, не забыв споткнуться о туфлю Лизы.

– Тридцать восьмой, да? Годится, жди здесь. Я приду, и будем переодеваться.

Она хотела узнать, нельзя ли переодеться в гардеробе, но костюмер уже вышел, почесывая отбеленный затылок и чуть не стукнувшись по дороге о косяк двери.

Через десять минут Лиза вышла на подмостки в серебряных босоножках на высоченной шпильке и роскошном синем платье, которое сияло радугой и нещадно кололось в плечах и груди. Похрустывая как свежий букет, Лиза шатко прошла к неоновой лагуне, где полагалось стоять ведущим.

Ее остановила высокая немолодая женщина в пиджаке и прямой юбке.

– Ты Воробьева? Члеянц, это она?

– Она, – устало подтвердила Лиза, которой начали приедаться новые лица.

– Да, Тамара Владимировна, – и у локтя незнакомой бизнес-леди соткался из полумрака Члеянц, нелепый помощник с хвостиком черных волос.

– Я исполнительный директор, – сказала женщина, протянув руку. У нее было холодное, но правильное лицо пожилой балерины, узкий рот, прямой нос и чуть косящие глаза.

«Ого, сама мадам Бергалиева», – подумала Лиза, уже слышавшая это имя от режиссера.

– Очень приятно, – сказала она, пожав сухую, меловую руку директорши. – Меня зовут Лиза.

Фу, ладонь как у школьной училки.

– Лиза Воробьева…. нет, – директорша уставилась на Члеянца. – Нет, это ни в какие ворота.

– Д-да, – замялся помощник. – Э-э, Лиза, вы у нас…

– Ты у нас будешь Элиза… – перебила его Бергалиева. – Элиза… э… Аркаша!

– Фрейд! – выдохнул Члеянц.

– М… Ну да, психолог Элиза Фрейд, – объявила Бергалиева. – Время.

И они ушли, оставив Лизу торчать на подиуме столбом.

– Какой еще ФРЕЙД?  – хотела она крикнуть им вслед, но директорша и ее помощник уже исчезли. На часах было десять, и беготня в студии достигла своего пика. На сцене клубились люди, которые что-то настраивали, строили, приносили и уносили.

– Ну что, Фрейд, готова? – рядом появилась раскрасневшаяся Анжелика.

– Какой еще ФРЕЙД??

– Ты ведущая, привыкай, – девочка-аниме тряхнула челкой, взяла у кого-то зеркальце и наскоро припудрила щеки.

– Я… я уже ВООБЩЕ не соображаю! – выдохнула Лиза, едва не разрыдавшись.

– Так, – Анжелика профессиональным движением поймала ее за плечи. – Ну-ка, гляди на меня.

– Что?  – уныло сказала Лиза. – Что еще?

– Выпить хочешь?

– Нет…

– Серьезно, если нужно пятьдесят, я сразу говорю: видишь тетку возле оператора? У нее стаканчики и коньяк.

– Нет, – Лиза покачала головой. – Нет, я лучше после.

– Хорошо, идем курить.

– Идем.

И Анжелика снова потащила ее за кулисы.

После сигареты Лизе стало куда лучше. Она даже удивилась, какого черта было затевать истерику. Ну, псевдоним, Элиза, нормально… ну, Фрейд.

– Ты понимаешь, дело в чем, строго говоря, Фрейд вообще даже не психотерапевт.

– И шел бы он к… – отозвалась Анжелика, лениво пуская дым.

«Нет, она ничего», – подумала Лиза. Просто смахивает на японскую школьницу, вот ты ее и невзлюбила. Познакомиться бы до съемок получше.