Земля вечерних звёзд

– Ты давно успел вырасти, – Архал добродушно потрепал сына по плечу, – и я давно это заметил. Прости отца за неуместную заботу, я всегда буду оберегать тебя… вернее, пытаться оберегать, как делал это мой отец. Я тоже, помнится, частенько… ненавидел его за это. – Лицо Архала скорбно застыло.

– Что ты, отец? – Тай не желал ранить его, лишь утвердить свое право решать. – У меня строптивый нрав, как и у всех Кальги, это правда, но как можно ненавидеть тебя? Как ты мог подумать?

Архал только сильнее сжал его плечо.

– Нет, Тай, я не о тебе, я о себе… вспомнилось. Часто вспоминается. И чем чаще, тем горше. Твой дед, Ниршан, которого ты не застал, был крут, но справедлив. Я лишь потом это понял. А потом… всегда бывает поздно… А ведь тогда я почти ненавидел его… – Архал вздохнул. – А теперь все повторяется, только отец уже я… И повторяю тебе то же, что и он. Многие поступки, неприглядные с виду, за которые мы себя казним, впоследствии приносят счастье нашим детям. Но лишь прожив целую жизнь… – Он задумался, все еще сжимая плечо сына.

Ну за что ему еще и это? Тай снова ощутил боль в груди, грызущую, неотступную. Пока еще далекую, но крепчавшую с каждым мгновеньем. Да, она приходит, когда Тай слабеет, и нет разницы, в чем эта слабость. Вот и сейчас… Куда же уходят его силы? Все в голове смешалось, и он старался не думать, лишь делать то, что должно, что решил. Но по словам отца выходило совсем иначе. Не на то рассчитывал Тай, когда так стремился в отеческий дом. Если бы он только мог сказать отцу: я думаю, думаю о роде своем, о пользе его! И у меня есть сын, род Кальги не пресекся, и сейчас я спасаю его! И потому причиняю боль отцу!

Разум Тая корчился, как в огне. Разве ему не хочется все рассказать отцу, как в былые времена? Но он слишком хорошо знает Архала Кальги. «Вечерние звезды» могут послужить как благополучию Адья Тэрэк, так и славе рода Кальги. Это же тот самый случай приблизиться к трону, о котором отец мечтал* о котором говорил только что! Одно лишь слово о земле вельдов… и от нее ничего не останется. Случай остановил Ранжина Кайя. Тай может остановить Правителя Адья Тэрэк, А кто остановит его отца?

– Что же тогда? – оборвал его думы Архал, долго ожидавший ответа и не дождавшийся. – Ты же не станешь всем в Чатубе рассказывать о клятве, данной богам?

– Не стану, – пробормотал Тай. – Придется… рассказывать всем остальным, что Правитель послал меня договориться с квирайя. И весь этот год… я провел у них в плену, пока не удалось бежать, – сгорая от стыда, довершил он.

– И мой сын говорит о том, что эта тайна ничем не повредит чести Кальги?! Как я покажусь при дворе? Как я посмотрю в глаза Уршану? Мой сын просидел больше года в плену у диких квирайя! Вы только послушайте! Может, мне еще рассказать, как я тебя выкупил? Позор!

Он вскочил и принялся мерить шагами пространство перед скамьей.

– Надо полагать, все твои люди до сих пор там?

– Нет, – Тай усердно смотрел в сторону. – Отряда больше нет.

– Аркай, Санжат? Сартадай? – ронял Архал.

– Все погибли… Никого не осталось.

– Да ты понимаешь, что хохотать Уршан будет не только надо мной? Над тобой будут потешаться все! Даже сопливые юнцы, что еще не в силах поднять меч! И девицы из знатных семей будут хихикать вместе с ними, и их отцы и матери! Какой удар по Кальги! Нет, Правитель не зря все это задумал. Он не желает возвышения Кальги! – Он заходил перед Таем еще быстрее.

– Отец!

– Отец?! – загрохотал вдруг Архал, остановившись перед Таем. – Ты смеешь называть меня отцом? Ты! Ты станешь началом нашего падения, и ты смеешь называть меня отцом!! Тот, кому несколько пустых слов дороже всего, что создали его предки!

Тай тоже поднялся. Он не так слаб, чтобы не сладить с бурей. И не так юн, чтобы его отчитывали, как ребенка. Архал то добродушно упрекал Тая в непокорности и ненависти к отцу, вспоминая деда Ниршана не к месту, вызывая у сына безотчетное раздражение… то приходил в неистовый гнев, столь редкий для него, оттого что Уршан Кайя, быть может, разок язвительно хихикнет в лицо. Только что был невыразимо рад возвращению сына – и тут же кричал, что сын, позорящий Кальги, не смеет называть его отцом. Отец изменился, как и все в Чатубе. Как сам Тай. Но ведь Архал Кальги не побывал «на краю».

– Мне удалось вернуться чудом, – спокойно сказал Тай. – Я мог бы умереть, но не умер. И потому я не буду спрашивать тебя, смеешь ли ты называть меня сыном после своих речей.

Гнев отца внезапно прошел. Он глубоко вздохнул, смиряя себя.

– Ты изменился, Тай. Я вижу, сын, нам о многом еще придется сказать друг другу. Но это придется отложить, у меня не много времени. Сегодня Малый Королевский Совет. – Он указал на пергамент, что бросил перед приходом Тая. – Хотя кажется мне, – он усмехнулся, – что у Хаадида Сэмержи сегодня будет день куда более неприятный, чем он ожидает!

Архал удивительно быстро утратил свой гнев и обрел обычную язвительную холодность.

– Ты как будто знаешь больше, чем он, – примирительно уронил Тай.

– Да, больше. Я ведь говорил тебе: в этом величайшая сила, – еще раз не упустил он назидательно втолковать упрямому сыну. – Мне доставляют вести из Дэльгара почти в то же время, что и нарочные Правителя! Иногда и скорее.

– Из Дэльгара? – быстро переспросил Тай.

– Самок вновь отбит дэльгарцами. Недавно. То есть получается, дней десять назад. В который раз! – Он явно веселился. – Они выкурили нас, как степных пестряков из своих норок, подожгли город! Нет, каково! Пожертвовали, наверное, половиной Самока, чтобы только изгнать нас! Правитель будет в ярости! И линзорцы тут как тут. Эти глупцы в Совете во главе с Хаадидом надеялись, что они будут мяться у границ, томиться у наших крепостей в Виктии и в Дэльгаре всю зиму, а линсы уже вошли прямиком в спорные земли, не обращая на осажденных адья никакого внимания. Если так дальше пойдет, оттуда в Дэльгар переберутся скоро. Не надо много ума, чтобы сообразить, куда они направляются. Если закрепятся возле Самока и Тридэста, что мы еще не утратили, но уже чувствую, скоро потеряем – прямой им путь в земли истинных адья! Тут далее Сайин ничего не сделает!

Тай остолбенел. Линзор уже почти у ворот Адья, а отец радуется чему-то, как дитя.

– Чему же ты рад? – горько спросил он. – Неудаче Сайина? Думаешь, Правитель Хаадид поставит во главе другого? Тебя, например? Или меня? – усмехнулся еще язвительнее, под стать отцу.

– Нет, конечно, – Архал пожал плечами, вновь обретенный сын сегодня безмерно его раздражал. В нем появилось что-то незнакомое, и оно мешало старшему Кальги, как сор в глазу. – Но у Кайя не хватит времени на игрища с торговцами из Морского Союза. Они слишком долго пренебрегали южанами, а теперь дом не построить за два дня. А где еще взять столько золота? У Кальги же все нити в руках. Хоть посланник и встал на выигравшую сторону, – он скрипнул зубами. – А я столько сделал для того, чтобы он оказался здесь ко времени! Не для Кайя старался, для себя! Все устроил, обо всем позаботился! Теперь же для меня только одно ценно – время, – непонятно прищурился Архал.

– Посланник Морского Союза? – невинно спросил Тай.

– Да, он. Эти торговцы всегда встают на сильную сторону. Так они ведут дела. Ни чести, ни совести. Еще недавно сговаривались с нами, теперь то и дело пируют с Кайя. Но Хаадид еще пожалеет, что не посмел возвысить Кальги! Вернул Кайя из опалы! Вытащил из грязи!

– Погоди, отец, – голова Тая распухла от непонимания. – Так что, Кайя снова в чести? В Альдьяше и в Малыше мне рассказывали обратное!

– Новости из Чатубы разлетаются не сразу, – досадливо поморщился Архал. – Кальги сильно поднялись за последние полгода, это правда. И кто бы мог подумать, что Хаадид вновь обратит благосклонность на Кайя! Но я знаю, что за змея нашептала на ухо Правителю. Старый Таржид! Когда я доберусь до него, он отправится в забвение вместе с Кайя!