Земля за океаном
Шрифт:
Земли, означенные ныне границами США и Канады, пребывали в те годы в райской дремоте. Дымки вигвамов, свист птичьих крыльев, плеск рыбы в водах, топот тысячных стад зверей, молчание великих пустынь и гор… Выстрела пушки Колумба эти земли не слышали. На огромных пространствах жили десятки разных племен индейцев: ирокезы, навахи, пуэбло, гуроны, оттава, сиу, чироки, эри, айова, аппалачи, небраска, дакоты… Каждое племя на свой лад приспособлено было к щедрой земле. Были индейцы-кочевники, для которых охота на диких бизонов была единственным способом прокормиться. Были лесные индейцы, промышлявшие лося, оленей, бобров. Речных и озерных индейцев кормила вода. В южных районах жили оседлые племена, собиравшие урожаи маиса, картофеля, табака, кукурузы, гороха, тыквы, бобов, огурцов, слив. На юго-западе жили индейцы, которым пришлись по душе горячие земли пустынь. Все это были дети земли
Индейцы не знали еще колеса и железа. Тут не было вьючных животных. (Поклажу в кочевьях несли на себе или заставляли собак тянуть ее волоком.) Земля не знала дорог. Людей соединяли лишь тропы, озерные воды и реки. Но был тут мудрый и освященный веками уклад отношений между людьми, своя культура жизни, выше всего в которой ценилось умение ладить с природой, понимать ее тайны, не разрушать без нужды. И земля платила им благодарностью. «Поселите индейца в бескрайнем глухом лесу, дайте ему лишь нож и томагавк, то есть маленький топорик, и вы можете не сомневаться в том, что он будет всегда сыт, даже там, где волк подохнет с голоду», – писал один из белых поселенцев. Жизнь в единении с природой была примитивной, но размеренной, несуетной, мудрой и поэтичной. Мальчишки белых людей, взятые в плен индейцами, с явной неохотой возвращались в родительский дом – лесная жизнь покоряла их.
Разумеется, жизнь индейцев не была безбрежной идиллией. Были в ней голодные зимы, были междоусобные стычки. «Тропа войны», снимание скальпов с врагов – это реальности.
Великие вожди (Гайавата – один из них) поняли все же преимущество дружелюбия. В районе Великих озер постепенно сложился мирный союз пяти великих племен. Историки считают: индейцам Северной Америки «не хватило нескольких веков», чтобы сложилась цивилизация, способная противостоять натиску чужеземцев и не быть стертой с лица земли.
Послеколумбовский «белый десант» на пространствах от Флориды до холодных заливов Канады высаживался не тотчас, не в два-три года. Сначала приходили разведчики. Ощупью, страшась мелководий и невидимых скал, деревянные каравеллы (20 метров всего длина!) искали удобные бухты. Уже не только испанцы, но также и англичане, французы, голландцы спешили к новой земле. И все вели себя одинаково – искали легкой добычи.
На восточном побережье золота не нашлось, но было нечто почти равноценное – бобровые шкурки. Меха стали главным товаром, приходившим из Нового Света в Европу. И это золото поначалу не надо было где-то искать. Оно само текло к кораблям. Индеец, променявший пару бобровых шкурок на ножик и зеркальце, считал бледнолицего чудаком, мало что смыслившим в жизненных ценностях. Торговля была временами такой азартной, что индейцы, променяв принесенные шкурки, «меняли одежду с плеча и уходили с прибрежной ярмарки совершенно голыми».
Дружелюбие и доверчивость преобладали при первых встречах. К белым гостям выходили с обрядом гостеприимства: танцевали, играли на тростниковых флейтах. Угощения тоже были обильными – «вождь прислал… 2000 носильщиков с грузом кроликов, куропаток, маисовых лепешек и жареной индюшатины». Однако скоро аборигены земли поняли, что за народ пришельцы. Обман, вероломство, жадность, грабеж, убийства за связку бобровых шкурок. Индейцы продолжали торговлю, но уже с поправкой на характер партнеров. Подданный французского короля Верраццано в 1524 году записал: «Местные жители предпочитают держаться поодаль. В деревню пустить нас явно не пожелали. Торговать согласились, но сами при этом неизменно располагались на вершине утеса, откуда на веревках спускали товары в корабельные шлюпки, то и дело предупреждая криком, чтобы лодки не подходили слишком близко. В обмен не принимали ничего, кроме ножей и рыболовных крючков… Окончив торговлю, краснокожие принимались жестами выражать свое презрение и делали это с бесстыдством…»
Однако и сто лет спустя после этого замечания «торговля железом» давала возможность до отказа наполнить трюмы бобровыми шкурками. Индейцы к этому времени уже стали, кажется, понимать, что гости из дома хозяев вовсе не собираются уходить. Чужеземцы явились в страну, чтобы остаться в ней навсегда. Вот тут дело дошло и до скальпов. И хотя плацдарм «десанта белых» был в это время ничтожным – всего лишь какие-то точки на побережье в тысячи километров, – единого фронта против
вторжения не было. Индейцами битва была проиграна еще в ту минуту, когда матрос Колумба Родриго закричал: «Tierra!»Плацдарм на берегу, обращенном к Европе, неумолимо стал расширяться. И там, где белый человек поселялся, индейцы были помехой. Их убивали, прогоняли, теснили. Иногда земля у индейцев «покупалась вполне благородно». Остров Манхаттан (нынешний центр Нью-Йорка) куплен голландцами «за безделушки стоимостью в 24 доллара». Практиковалась покупка земель по принципу «на ходу». Добродушные хозяева, ощущая за спиной еще не тронутый материк, соглашались на такую продажу, получая за землю все те же ножи, зеркальца, ружья, одеяла и лошадей. Белый получал столько земли, сколько в состоянии был пройти пешком непрерывно в продолжение «дня, ночи и еще дня». Но даже этот открытый обман умножался обманом. Покупатель заранее намечал тропы сквозь заросли и для ходьбы нанимал специального «марафонца». Даже очень выносливые индейцы (а они-то умели ходить!), контролируя куплю-продажу, не поспевали за нанятым ходоком. В результате земля, которую белые получали, была намного больше угодий, которые им собирались продать.
Позже индейцев попросту прогоняли с земель, переселяли в места, до которых очередь освоения еще не дошла. Важные персоны белых (в том числе президенты) заключали «земельные договора», сидели с краснокожими вождями у ритуальных костров, посасывали «трубку мира» и истребляли в конце концов индейцев всеми возможными средствами. «Убивайте бизонов. Краснокожим нечего будет есть, и они вымрут». Это инструкция белого генерала. (И это было убийственно верное средство!) Убивали индейцев также картечью и оспой, продавая им зараженные одеяла. Остатки их гнали на запад, гнали по мере захвата все новых и новых земель. Из Европы белые колонисты привезли в Америку пчел. На девственных землях «домашние насекомые» быстро дичали и двигались в глубь территории с опережением фронта переселенцев километров на сто. Индейцы со страхом глядели на «муху белого человека». Появление пчел служило сигналом: «Идут! И уже близко…» С отчаянием обреченных и мужеством, достойным лучших воинов на земле, индейцы защищали свои земли и право на жизнь. Но что могли сделать дети природы против расы людей, покинувших каменный век на тысячи лет раньше их, краснокожих!
Железная дорога, соединившая в середине прошлого века Восток и Запад Соединенных Штатов, сделала для белых людей доступными последние прибежища прежних владельцев земли-Америки. С грустной улыбкой читаешь о попытках индейцев отстоять эти прибежища: «Вожди племени сиу принимали паровоз за „большого коня“ и посылали отряды молодых воинов арканить паровозную дымовую трубу, чтобы „взять коня в плен“.
Все кончилось учреждением резерваций. (Примерно так же сейчас учреждаются заповедники-резервации для исчезающих журавлей, для истребленных бизонов, бобров.) Индейские резервации – это плохие земли в штатах Нью-Мексико, Аризона, Южная Дакота. Осколки племен пуэбло и сиу мы встретили на пустынных холмах Дакоты и на каменно-красной земле Аризоны. В одном месте четверо удрученных людей хоронили ребенка, и появление белых людей в этот момент их почти разъярило…
Честные люди Америки испытывают угрызение совести за судьбу индейцев и признаются в этом. Прославленный киноактер Марлон Брандо сказал журналистам: «С индейцами мы заключили четыреста договоров. И ни один из них не выполнили. И однажды наступил момент, когда мы начали истреблять индейцев физически, экономически, духовно и весьма преуспели в этом малопочтенном занятии». Мы видели памятник индейцам, павшим от руки завоевателей. Он поставлен самими индейцами на братской могиле жертвам последней крупной резни. Это один из немногих памятников истребленным индейцам. Зато сама земля хранит о них память. Прочтите вслух: Миссисипи, Миссури, Ниагара, Потомак, Огайо, Гурон, Мичиган, Небраска, Дакота, Аппалачи, Саскуэханна… Это индейские названия рек, озер, равнин и горных цепей. Памятник этот вечный. Читая на картах звучные самобытные слова, не забывайте: это была земля людей, которых Колумб по ошибке назвал индейцами.
А что земля? Сама земля, найденная Колумбом, она все та же, что и пятьсот без малого лет назад, или она изменилась? Изменилась! И очень сильно. Не так уж давно это всех радовало. Теперь перемены многих печалят. И потому так велик интерес «изначальной земле». Какой была? Вопрос этот волнует не только американцев. Милостью истории Новый Свет был дан человеку нетронутой, первозданной землей. Это «модель на ладони». Каждый шаг человека тут виден отчетливо, пятьсот лет – всего лишь секунда в жизни Земли.