Землячки 3. Интерес

– Ну, не знаю. Мне не удалось пока проверить это утверждение фантастов.

– А я верю. Больше того -- я сейчас должна говорить! Представьте себе, меня сейчас вспоминает моя школьная подруга, или она знает, что я сейчас её вспоминаю.

– При чём тут она?

– Дело в том, что ответы на оба ваши вопроса связаны именно с ней!

– Ну, рассказывай.

– В нашем деревенском городе все школы по окраинам были семилетки, и только две в центре были десятилетки, именно в последних и учились все старшеклассники, куда их рассовывали по "А", "Б", "В", "Г", "Д" - классам, заполняя их сверх предела. Они были подружки, жили напротив друг дружки, обыкновенные девчонки, Вера -- светленькая, Галина -- с тёмно-русыми волосами, обе занимались танцульками.

– Какими танцульками?

– В самодеятельности городской.

– А, понятно.

– Вера попала со мной в восьмом классе, а Галина училась в другом. Но мы попали на одиннадцатилетнее обучение, и один раз в неделю, в четверг, старшеклассники, начиная с нашего выпуска, все четыре года учёбы занимались освоением профессии. Были и швеи, и и токари, и санитарки, и шофера, и повара, и продавцы, и прочие, а мы попали в одну группу -- операторы счётно-клавишных машин. Вера была более общительной. Я -- выдра-выдрой, ни с кем не общалась, совала свой нос, куда меня не просят, считала себя красавицей, постоянно вертела задницей, требовала к себе внимания, ни на кого не обращала внимания.

– Ты и сейчас такая, - смеялась Елена.

– Увы! Спесь моя в десятки раз уменьшилась за годы, прожитые после школы. А Галина была совсем незаметна, неразговорчивая, на её лице всегда была мягкая улыбка, правда, глаза у ней были привлекательные, притягивали, как бы завораживали, если хорошо присмотреться. Она привлекла моё внимание тем, что, как и я, с первого дня училась только на пятёрки, все остальные из восемнадцати человек оказались слабее. Вот там в машиносчётном бюро нас и научили считать вслепую левой рукой на машинах, а в правой руке у нас была ручка, под ней обрабатываемая карточка.

– А что вы считали?

– Это был бухгалтерский учёт в машинной обработке -- зарплата, материалы, авансовые отчёты, се6бестоимость в итоге выходила. Я тогда ничего в этом не понимала, осознание опыта пришло много позднее, когда я уже в институте училась.

– Это ты ответила мне на второй вопрос. Давай рассказывай дальше.

– Меня постигло огромное разочарование, когда я узнала от Веры, что Галина в школе полная троечница. Я заметила, что из своего класса она ни с кем не дружит. После восьмого класса я заглянула к ней домой, она опять меня обескуражила -- она оказалась моей полной противоположностью. Я никогда не прикасалась к хозяйству, всё делала бабушка, а она заставила меня чистить картошку на суп, потом ей надо было прополоть грядку, потом мы собирали малину, отказалась идти со мной вечером, так как ей надо было доить корову! Она сама мыла полы, носила воду с колодца!

В девятый класс она пришла со стрижкой. Это был нонсенс! Мы же все абсолютно ходили тогда с заплетёнными косичками. Учителя ходили смотрели, щупали её, расспрашивали, и не знали, как поступить, то ли наказывать, то ли оставить без замечаний -- волосы-то обратно не приклеишь. Оказывается, она сама себя обкорнала перед зеркалом под мальчика, оставив пышную шевелюру только наверху. На меня же произвело впечатление, что она никак не реагировала ни на учителей, ни на одноклассников, ни на меня. Оказалось, что она относится ко мне, как ко всем прочим. Это обижало. Но меня тянуло к ней! Я чувствовала её присутствие в школе даже через стенку. Несмотря на обиду, я не могла с ней расстаться, дружба продолжалась, мы частенько стали вместе ходить купаться на наш известковский пруд, за черникой в лес она меня заманила. Она много читала художественной литературы, в отличие от меня. Но в школе была совсем безынициативна. Я же по-прежнему совала свой нос везде, мне всё было интересно, и училась я очень хорошо.

Так вот, именно Галина не раз мне говорила, что я бесцеремонна, так же, как и вы меня сегодня обозвали, Елена Рашитовна, - смеялась Аксана.

– И где она сейчас, твоя подруга?

– Рассказать?

– Ага. Интересно.

– До самого выпускного вечера они обе бегали в свою самодеятельность. Вера после школы поступила учиться на фармацевта, а Галина со своими "тройками" устроилась в Свердловске на завод штамповщицей, жила в общежитии.

Я уже третий курс закончила, у бабушки была на летних каникулах. Помню, дождь шёл, наверное, целую неделю. Бабушка меня в магазин отправила. Выхожу из магазина, на обоих локтях полные старушечьи сумки с продуктами, тряпичные, большие, ещё зонт надо держать над головой, в галошах грязных выползаю на дорогу, на асфальт -- меня машина догоняет, притормаживает, дверца передняя открывается. Я, не раздумывая, гружусь туда. Поворачиваю голову, а за рулём -- Галина! Говорит, как будто мы с ней вчера виделись:

– Я подвезу тебя, мне по пути.

Волосы распущенные ниже плеч, серого цвета, как у куклы. Одежда -- с иголочки, белая открытая блузочка, брючки, туфли на каблучке. Это на педалях-то! Глазки подведены, губки подкрашены. Я была шокирована. Чтобы как-то съязвить, оправдывая свой безобразный вид мокрой лягушки, сказала:

– Как это с такими ногтями ты не боишься руль потерять? Сколько лет ты их растила? Поди с самой школы ни разу не подстригала?

И что ты думаешь? Не меняя лёгкой улыбки, она один за другим сняла со всех пальцев ноготки, засунула в карман моего плаща:

– Дарю. Щеголяй, пока молодая.

Я обалдела, оказывается они были накладными. Короче, она так же работала штамповщицей, но она продолжала заниматься своими танцами. Более того, она танцевала в ресторанах за деньги, не одна, конечно, группа у них была. Так вот, за четыре года эта безликая троечница переплюнула нас всех -- купила в Свердловске двухкомнатную квартиру, купила гараж, купила машину, одета с иголочки, и всегда среди денежных людей, и всегда на виду -- ей хлопают зрительные залы! И занимается своим любимым делом! А я всё ещё была никем... Вот как жизнь нас всех перевернула -- мы поменялись с ней полюсами. Мы просто слепые все были, и учителя, и родители, и одноклассники, и подруги -- не смогли в ней рассмотреть чего-то. И она это знала! Знала и молчаливо сносила. Но пришло время и её оценили по достоинству другие.

– Вы поддерживаете связь?

– Я знаю её адрес. Не раз она меня выручала на пятом курсе, приходилось жить у неё иногда неделями. Вот она сейчас, наверное, думает, что я опять загордилась, раз не пишу ей. Надо будет заняться написать письмецо. Но что я сегодня о ней вспомнила, она точно знает, у ней интуиция великолепная, для неё расстояния -- не преграда, я в этом много раз убеждалась.

– Чем после уборки урожая развлекаться будем?

– Мне не до развлечений, меня Наталья Сергеевна в этот раз одну с отчётом посылает в Уссурийск, волнуюсь я.

х х х

Вот и уборка урожая позади. Наполнены коробки помидорами. Заполнен холодильник морковкой, свёклой, луком, чесноком, картошки полный мешок натаскала. И квартальный за девять месяцев завершён, а она расслабилась от всех этих хлопот, устала, и голова устала, и тело. Хотелось просто лечь и уйти в мир другой, подальше от суеты, от цифр, от знакомых лиц.

– Тук-тук, - произнесла соседка у самого изголовья.
– Ты что это лежишь средь бела дня?

– Анна Петровна? Проходи, ложись рядом, - засмеялась она.
– Нечего делать, вот и прилегла.

– Я целый день на ушах стою, а она лежит, видите ли! Ни тревог, ни забот у неё! Расскажи лучше, ты ведь начальником работаешь, когда совсем-то вас закроют?

– Не знаю, - не врубилась она пассивными мозгами.

– Из-за вас и заводу капут. Столько людей без работы останутся! Начальство наше молчит в тряпочку, а слухи-то ходят.

– А кто закрывает-то?
– Она не могла взять в толк, о чём та говорит.