Земляки по разуму
Шрифт:
Майор, не забывший прихватить с собой ящик пусть и разбавленной, но дармовой водки, лихо опрокинул в себя порцию напитка, от которого какая-нибудь сальмонелла скукожилась бы, как гусеница в ацетоне. Он словно помолодел за последние полчаса лет на двадцать. С другой стороны, вполне возможно, что на старости лет у него проснулось второе дыхание способности общаться не только с себе подобными. Как бы то ни было, но Вуйко А.М., преодолев плотные слои атмосферы, на седьмом небе чувствовал себя весьма вольготно как в прямом, так и в переносном смысле.
— Ай да
«Друг Горелов» молча глотал водку и общаться не желал. В его голове вертелась всего одна мысль, да и та была перепугана собственной невероятностью: «Этого не может быть!»
Вождь млел, витая над столом. Дерзкая акция словно вернула его к той, уже потусторонней для него жизни и сейчас электроны быстрее бегали по орбитам квазитела. Невзирая на отсутствие у себя погон, он быстро почувствовал в майоре родственную душу лидера и приступил к выяснению отношений.
— Эй, майор! Как тебя зовут?
— Вуйко А.М., майор ГАИ, — официально представился тот, когда выпили все желающие и способные к этому.
— Слышь, это звучит как-то неудобоваримо и слишком длинно. Давай попроще, по-человечески…
— Анатолий Михайлович… Можно просто Михалыч, — согласился польщенный майор, почувствовав себя человеком.
— И меня зови просто — Потрошителем Медвежьих Животов, — не менее радостно сообщил вождь. — Жалко, что не могу выпить с тобой на брудершафт, но ведь это не станет на пути нашей будущей дружбы непреодолимым барьером, правда?
— Ты совершенно, абсолютно прав, мой здоровый душок! Но нельзя ли и тебя называть как-то покороче?
— Запросто. Зови меня Потрошителем!
— Хм, если ты не против, я буду звать тебя Джеком.
— А что значит это имя?
— По-моему, то же самое…
— Никаких проблем, Михалыч!
— О, а вот и наш сальмонеллез! — завидев приближающуюся семейку спасителей, переключился майор. — Как там наши дела?
— Я вижу, вы подружились, — удовлетворенно заметил Тохиониус, издалека расслышав задушевную болтовню майора и вождя. — Дела наши просто великолепны! Еще часика полтора и можно будет сигануть в подпространство, где нас и поминай как звали! Потом еще неделька-другая и вы дома!
— Эх, дом, родная хата! Увижу ль я тебя прежней, как берег дальний?.. — бессовестно переврав смутно знакомую ему строфу, пустил слезу Михалыч. Она была, как и положено, мужской, скупой и даже жадной.
— А кто может этому помешать? — поразился Тохиониус такому беспросветному пессимизму.
— Чертов Эйнштейн! — еще раз осторожно всхлипнул Михалыч.
— Неужели мы кого-то забыли? — забеспокоился Джек-Потрошитель, воспринявший страдания нового друга слишком близко к тому, что заменяло сердце.
— Нет, будь он проклят! — утробно провыл Вуйко, шарахнул кулаком по столу и дико хохотнул, вспомнив разносторонне образованного внука, с которым проводил слишком много времени. — Еравняется mпомноженному
на св квадрате! Еврейские штучки!— Никогда бы не подумал, что ты — антисемит! — поразился Семен. Звон бутылок отвлек его от бесплодных попыток расшевелить Горелова, продолжающего страдать своей дурацкой мыслью.
— Я — антисемит?! — возмутился Михалыч. — Да что б ты был таким интернационалистом, как я! Скажи, Горелов!
— Этого не может быть! — наконец-то расстался тот со своей мыслью и тут же начал беспокоиться о том, что будет думать дальше. Ничего путного в голову не приходило.
— О чем это вы? — на всякий случай спросил Тохиониус. Смысл разговора от него ускользал, как вода из щупальцев.
— Да так, о графе из паспорта, — мрачно сверля взглядом Семена, пробормотал майор.
— Брось, Михалыч! — вождь попытался переключить внимание на себя. — Налей еще по одной. Мне ужасно нравится, как вы пьете!
— Ты снова прав, Джек! — восхитился обретенным приятелем тот и взялся за бутылку. — Пятьдесят раз по пятьдесят за дорогую моему сердцу троицу!
— А водки хватит? — Горелову было просто необходимо о чем-нибудь беспокоиться, чтобы не ощущать в голове вакуума вкупе с подстерегающей организм клаустрофобией.
— Это всего по пять бутылок на брата, — мощный, не уступающий щупальцам, аналитический ум Тохиониуса мгновенно вычислил объем яда, который собирались выпить за его здоровье.
— Присоединяйся, сальмонелла! — Михалыч сделал широкий жест.
— Я бы с радостью, но не могу… Метаболизм, понимаешь?
— Ну, тогда выздоравливай побыстрее! Эх! Хороша!
«Вимера» с каждой секундой догоняла звездолет Тохиониуса. Кар прожорливым взглядом поедал увеличивающуюся звездочку до тех пор, пока она не оказалась прямо под ними.
— Я думаю, — резанул слух Грыка напарник, — что уже пора готовить гравимагнитную ловушку!
— Я думаю об этом уже давно!
— Так почему же мы ее не готовим?
— Рано еще!
— Как бы нам не опоздать!
— Спешка нужна только при ловле чаучамов!
— О, а не подкрепиться ли нам? — продемонстрировал коллеге Кар еще один чудный образчик своего понимания взаимопонимания.
— Как ты можешь думать об этом сейчас?
— Я об этом не думаю. Я…
— Я не сомневался, что тебе незнаком этот процесс.
— …об этом беспокоюсь и делаю это всегда!
— Внимание! Го-отовсь!
— Что? — встрепенулся Кар, настроившись было отстаивать свою пищеварительную точку зрения, но ответа так и не дождался, потому что в следующий момент Вселенная сошла с ума.
Закусив водку чем-то совершенно непотребным из запасов Тохиониуса, майор натолкнулся взглядом на Библию и впал в задумчивость. Выражение лица при этом у него не изменилось и по-прежнему выражало крайнюю степень брезгливости.