Земляки. Рассказ из жизни одного молодого офицера

– Никуда я отсюда не уеду, товарищ полковник, – сказал я уверенно. – Тем более в конце года должны привезти новые стойки аппаратуры, кто их монтировать будет?

– Правильно, – сказал Загорский. – Хорошо. Давай, Петренко, готовься к дежурству, заступай, но все-таки подумай. За сутки спокойно все взвесь, обмозгуй, как говорится. Положено так. А утром придешь с решением. Ясно? Иди, – полковник сделал паузу. – Да, и еще… Если ты все-таки решишь чем-нибудь другим заняться, работу в Москве искать и прочее, ты честно скажи, я осуждать не буду. Контракт свой ты добросовестно отработал, что дальше делать – тебе решать.

Командир благожелательно пожал мне руку, и я вышел из штаба. Сегодня утром я чувствовал себя хорошо – пробежал километров пятнадцать, и теперь, после тренировки, у меня немного ныли ноги, клонило ко сну. Я пришел в общежитие и, пользуясь отсутствием Лены, улегся на небольшой диван. Странно, но когда я оставался в комнате один и появлялось желание поспать, мне никогда не хотелось лежать в нашей с Леной общей кровати, хотя она была мягкой и удобной. Я устраивался на старом узком диванчике у стены и накрывался шинелью. Так и в этот раз – я лег, и приятная усталость принесла легкий сон.

Снился мне почему-то Машук. Иногда у меня бывали сновидения, словно возвращавшие в прошлое: виделись улицы Пелагиады, окрестности Ставрополя, Теберда, знакомые места Минеральных Вод. Все-таки я часто бывал там, когда выступал на соревнованиях в школе. Но теперь Машук приснился мне совсем необычным – в виде неясного контура, высоко-высоко выдававшегося в небо. Таким я увидел его ребенком, лет пяти или шести, когда отец привез меня в Пятигорск. Это была моя первая поездка за пределы Ставрополя. Отец много рассказывал мне о Машуке, Бештау, Железной, я нафантазировал себе, будто это очень-очень высокие горы, и смотрел на зеленые вершины с восхищением – никаких других в жизни я до этого не видел. Потом, когда я ездил туда на спортивные сборы, уже познакомившись с Карачаево-Черкесией и Кабардино-Балкарией, Машук вовсе не казался мне великаном. Но теперь во сне он чудился мне именно таким, как в детстве, – огромная темно-зеленая неясная масса, растворяющаяся в высоком голубом небе.

Проспал я до трех пополудни, суп есть не хотелось, до дежурства оставалось еще несколько часов, и можно было еще сходить в лес за грибами. Погода стояла отличная. Я решил идти по привычным местам: через березовую рощу и овраг к поляне у болота, где внимательный любитель «тихой охоты» мог найти среди ветхих пней подосиновики и даже белые грибы.

Конец ознакомительного фрагмента.