Земляной А. Орлов Б. Игра краплёной колодой

Пашинин, не смотря на молодой возраст, был сторонником 'старой школы' и 'короля истребителей', так что ничего иного кроме ехидства Яковлев от него и не ожидал. Хотя в этом зале только итальянцы были не в курсе того, что Яковлеву симпатизирует САМ. Хозяин...

– Очень интересно, - хмыкнул сидевший рядом с Яковлевым совсем еще юный зять Михаила Кагановича Сильванский.
– А вы, уважаемый товарищ, вслед за товарищем Томашевичем готовы народные деньги переводить на странные эксперименты? По достижению самолетами скорости звука, так что ли?
– скорчил он презрительную гримасу.
– Ничего у вас не получится, дорогие товарищи: концы лопастей винта войдут во флаттер и - пиши пропало. Я это еще на втором курсе выяснил, а у вас, вероятно, как у Сантос-Дюмона: 'Самолеты не поддаются расчетам так же как музыка или живопись' ?

– А где вы здесь разглядели винт, молодой человек?
– едко спросил Томашевич.
– Покажите, сделайте одолжение, а то я, по старости и слабости зрения и не разгляжу...

Пикировка могла бы затянуться, но в это время распахнулись двери, и в зал вошли шестеро. Весь зал в едином порыве поднялся: вошедшими были Сталин, Муссолини Эрнст Тельман а следом за ними шел человек в штатском костюме, с близорукими глазами на умном, тонком лице. И замыкали трое офицеров-авиаторов в форме майоров РККВФ 'Росса Аэронаутика' и Люфтваффе соответственно.

Против ожидания Сталин, Муссолини и Тельман сели с самого края стола президиума, а в центре устроились три лётчика. Многие советские авиаконструкторы хорошо знали лобастого, упрямого майора Чкалова, их итальянским коллегам был хорошо знаком майор Франческо Брак-Папа - летчик испытатель, прославившийся на весь Апеннинский полуостров своими рекордами и отчаянным воздушным хулиганством, а немецкие специалисты были знакомы с вернувшимся из США Эрнстом Удетом - асом первой мировой войны.

Пилоты почти синхронно оглянулись на лидеров, и те, также синхронно чуть кивнули. Чкалов встал и подошел к краю сцены:

– Вот что, товарищи. Мы здесь все собрались ради одного, на первый взгляд, очень простого дела. Дело самое простое: нашей авиации, как у нас, так и в Италии и Германии нужны новые самолеты. Истребитель-перехватчик, пригодный, кстати, и для ночного боя, истребители поля боя двух типов: истребитель-бомбардировщик и многоцелевой истребитель. А кроме того нам нужны бомбардировщики: пикирующий легкий, с бомбовой нагрузкой около тонны, легкий фронтовой с такой же нагрузкой, но с увеличенной дальностью и возможностью действия не только в тактическом но и в оперативном тылу противника; средний бомбардировщик с бомбовой нагрузкой в три тонны для работы по оперативным и стратегическим тылам, тяжелый бомбардировщик дальнего действия с нагрузкой до шести тонн бомб.

В зале началось некоторое шевеление, а Чкалов меж тем продолжал:

– Кроме того нашей авиации требуются бронированные штурмовики для действий непосредственно на поле боя, тактический и стратегический разведчики, а для морской авиации - легкие и средние торпедоносцы, могущие нести одну или две авиационные торпеды соответственно. Задача ясна, товарищи?

– Это, простите, конкурс?
– помолчав, спросил с места Григорович и закашлялся. Патриарх русского авиаконструирования последнее время чувствовал себя неважно.
– А какие же, простите, нам даются сроки? И когда состоится обсуждение технического задания? И потом хотелось бы уточнить: в этом конкурсе участвуют все присутствующие?

Тут же загомонили все. Старики и молодые тут же кинулись обсуждать характеристики будущих машин, дружно наседая на мотористов с требованиями дать им то, а лучше - это, а уж в идеале - и то, и это, и еще другого 'восемь штук заверните'...

Брак-Папа подошел к Чкалову, и хлопнул его по плечу. На груди итальянца неброско сверкнул новенький орден Красного Знамени - за десять побед в германском небе. Тщательно подбирая слова, майор Росса Аэронаутика медленно заговорил:

– Товарищи... они тебя неправильно... понимать, Валери. Они... решать, что ты... рассказать им про... конкуренция. Они не понимать... конкуренция - не надо...Совсем.

– Франческо прав!- Чкалов резко взмахнул рукой, призывая к тишине, - Это - не конкурс! Хватит с нас ваших турниров-соревнований и подковерных интриг! Нам на этих самолетах летать, и выбирать из десяти образцов наименее плохой мы больше не хотим!

Он перевел дух и продолжил:

– Решением Советов Народных Комиссаров СССР, ИССР и Германской советской республики меня, товарища Брак-Папу и товарища Удета назначили кураторами военной авиационной промышленности от правительств наших стран. И мы доводим до вас решение министерских и комиссарских комиссий. Отныне создаются два объединенных КБ истребителей, три - бомбардировщиков и штурмовиков, одно - разведчиков и два - морских самолетов. И еще одно кабэ - двигателей. Сейчас вам будет предоставлена возможность решить: кто в каком бюро будет трудиться.

Фон Удет демонстративно поднял свои наградные золотые часы с автографом Сталина, обвёл присутствующих тяжёлым взглядом и негромко произнес:

– Одна половина часа. Решать. Потом...
– и он многозначительно замолчал.

Половина присутствующих зябко поежилась, вторая - облилась жарким потом. 'Потом...' могло означать все что угодно: от свинцовых рудников Римини, до гарроты в тайных застенках Organizzazione di Vigilanza e Repressione dell'Anticommunismo , и от золотых приисков ледяного Магадана, до пули в затылок в подвалах Гестапо...

Валерий Чкалов, уловил настроение собравшихся, и счел необходимым успокоить:

– Через полчаса, товарищи, тех, кто не определится, распределим по 'кабэ' в приказном порядке.

Этого не хотелось никому, и разделение по группам пошло намного быстрее. Уже через четверть часа Бартини, Болховитинов, Ермолаев, прибрав к себе Челестино Розателли сообщили о создании объединенного конструкторского бюро скоростных средних бомбардировщиков. Еще через пять минут вокруг солидного Туполева собрались Мясищев, Архангельский, Петляков и, к удивлению многих, Яковлев с Томашевичем, образовав кабэ стратегической авиации. Сухой, переговорив о чем-то с Поликарповым и Туполевым, вместе с Илюшиным ушел к Джованни Пенья и Алессандро Маркетти. Так образовалось объединенное интернационально конструкторское бюро легких бомбардировщиков и самолетов поля боя. Неман и Четверухин соединились с Джузеппе Панцери и Антонио Парано в кабэ разведчиков, Григорович вытянул на себя морскую авиацию, а Поликарпов, Микоян, Гуревич, Мессершмитт, Пашинин, Лавочкин и Джузеппе Габриелли - оба истребительных кабэ.

По окончании разделения Чкалов добавил, что наработки по не профильным самолетам следует отдать тем, кто станет этим заниматься. Это вызвала легкое недовольство, но тут от стола президиума поднялся человек в штатском.

– Меня зовут Берия Лаврентий Павлович, - сообщил он мягким, но звучным голосом.
– С сегодняшнего дня я, и мои коллеги - товарищи Мюллер и Бентано назначены координаторами по деятельности органов безопасности Советского Союза, Италии и Германии. По всем вопросам, товарищи, прошу без стеснения к нам. Если вы сочтете, что товарищи Чкалов, Брак-Папа или товарищ Удет ошибаются или недопонимают - прошу. Попробуем разобраться вместе.

К декабрю, невзирая на активное сопротивление промышленности, часть новинок уже удалось внедрить в производство, и мины направленного взрыва уже поступили на вооружение диверсионных подразделений. Хуже было с радиосвязью, и хотя специалисты Радиоинститута вместе с Сименс-Хальске строили новый завод в Казани, для выпуска радиокомпонентов и оборудования связи, до приличных радиостанций было всё ещё далеко. Имевшиеся в войсках образцы, по мнению Александра внешним видом и параметрами скорее напоминали пыточные приспособления. При солидном весе, они обеспечивали весьма посредственную связь на очень небольших расстояниях. И если для техники это не имело большого значения, то для пехоты - превращалось в проблему. Таскать под огнём тяжёлый ненадёжный агрегат, с высокой, почти два метра антенной, привлекая внимание вражеских снайперов - сомнительное удовольствие.