Зенобия из рода Клеопатры

По сообщению дозорных бедуинов, вооруженных персов насчитывалось до трёх тысяч. У Одената под началом всего тысяча всадников. Он выбрал удачное для засады место – на высоком берегу напротив переправы через обмелевший Ефрат. Неожиданная атака пальмирцев и яростный напор всадников Одената принесли успех. Бросив обоз с награбленными ценностями, персы заметались в поисках спасения. Воды Евфрата окрасились кровью людей и лошадей…

В Персию вернулась половина персидского воинства, без награбленного добра, много раненых. У Одената потери в людях были незначительными, и обоз достался ценный. Часть добычи вместе с пленными Оденат вернул в Антиохию, а Галлиену написал об успехе. Остальное добро, отнятое у персов, царь отдал пальмирским воинам, как и пленных врагов.

Слава о царе Оденате, победителе Шапура, быстро разошлась по Сирии. С этого момента началось освобождение земель Пальмирского царства от кочевых персидских племён. Во время переходов и переправ, где бы ни останавливались персы на ночлег, внезапно появлялись пальмирские всадники. Нападали и, осыпая врагов смертоносным дождём стрел и копий, внезапно исчезали. До прямого боевого столкновения пальмирцев с врагами не доходило, и это вызывало у персов сначала растерянность, потом панику. Больше всего они боялись окружения и плена.

Не давая Шапуру опомниться, Оденат перешел в наступление. Собрав большое войско, перешёл Евфрат и, оказавшись в Месопотамии, овладел богатейшими городами Нисибис и Харран, исконными владениями персидских царей. «Захватил сокровища царей Персии и также то, что Шапур считал дороже сокровищ, а именно его наложниц», и с богатой добычей вернулся в Пальмиру.

* * *

Победами над персами Оденат добился сохранения мира и спокойствия не столько в восточных провинциях Римской империи, сколько в собственном царстве. Союзник Галлиена исполнил его поручение, при этом усилил личную власть и влияние на землях, находящихся под управлением императора. В Риме не обратили внимания на тот факт, что царь Оденат отправился в Антиохию, где с соблюдением восточных обрядов торжественно принял на себя титул шахиншаха, «царя царей», как персидские монархи. За старшим сыном Геродом от первой жены он закрепил наследование престола, что означало появление в Пальмире новой царской династии.

Галлиен не только не проявил беспокойства, наоборот, чтобы окончательно «привязать» Одената к Риму, предложил пройти по улицам Рима в триумфе – такой чести удостаивались римские полководцы после сокрушительного разгрома вражеской армии. Сенаторы протестовали, а император настаивал. Помимо этого Галлиен оставил за Оденатом титул «соправителя римского императора в восточных землях и Азии». С этого момента царь Пальмиры получил право носить полное римское имя – Луций Септимий Цезарь Август («Божественный»), иметь соответствующее императорское сопровождение из двенадцати телохранителей, ликторов, с топориками, вложенными в ореховые розги – фасции. У него появилась привилегия на другие символы императорской власти – скипетр, триумфальное одеяние по праздникам и возможность изготовить статую с размещением в римских храмах среди статуй других триумфаторов.

Галлиен распорядился, чтобы в Риме отчеканили золотые монеты с изображением Септимия Одената, соправителя римского императора. Супруга Зенобия объявлялась Августой, сыновья – Цезарионами.

* * *

Влияние царя Одената в римских провинциях становилось реальнее. Сенат обращал внимание императора на усиление могущества Одената, но Галлиен, занятый изнурительной для Рима войной с галлами на Западе, не придавал этому значения. Но однажды император разгневался: Оденат не подчинился требованию прокуратора Сирии предоставить отчёт о состоянии пальмирской казны.

Зеркало Клеопатры

Царица Зенобия с опаской всматривалась в сумеречную глубину бронзового зеркала. Пыталась найти ответ, способный прояснить состояние тревоги, длившейся вот уже семь дней. Ровно столько времени прошло, как Оденат отбыл в Эмесу, где размещалась резиденция римского наместника. В письме, доставленном императорским гонцом в Пальмиру, сообщалось, что Галлиен будет там, чтобы обсудить совместные действия против Персии. Вот почему Оденат в сопровождении царской гвардии без промедления отправился в Эмесу. Взял сына Герода, наследника престола.

Зенобия все дни, пока супруг отсутствовал, держалась, отгоняя грустные мысли. Сегодня, наказав прислуге не беспокоить, уединилась в спальне, где хранила кипарисовый ларец, обтянутый красной кожей с тиснением загадочными знаками. Взяла в руки осторожно и, словно опасалась увидеть там змей, откинула крышку. В ложе ларца покоилось бронзовое зеркало…

* * *

Зенобия не жаловала зеркала, без особой надобности к ним не тянулась. К чему эти предметы? Чтобы ей в тридцать лет обнаружить естественные признаки увядания? Десять лет в браке с Оденатом, можно сказать, счастливом. У них чудесный сын Вабааллат, отец его обожает. По этой причине у Зенобии нет причин для беспокойства. Хотя, когда супруг вернулся из Персии с ценной добычей, ей сообщили о пленнице с глазами-маслинами под дугами чёрных бровей и волосами цвета вороньего крыла. Царица постаралась не замечать соперницу, понимала, что Оденату это нужно. Во дворце давно говорили, что царица не разделяла ложе с супругом сразу после зачатия Вабааллата. Сначала из-за того, что погрузилась в материнство, уделяла внимание малышу, а потом привыкла и не вспоминала о том, что она молодая женщина. Супруг ревновал её к ребёнку, потом стал равнодушным к её телу, отвлекаясь на царские забавы – войну и охоту.

После рождения Вабааллата умерла мать Зенобии, от которой достались некоторые вещи. Дочь не спешила заглянуть в сундуки, вскоре доставленные во дворец, но любопытство пересилило. Оставшись наедине с воспоминаниями о матери, она с некоторым смущением и трепетом брала в руки каждую вещь.

Зенобия обнаружила дорогие ткани из Египта, Индии, Китая и серебряные чаши, блюда, кувшины из бронзы. Отдельно лежали старинные женские одежды. В кожаных мешочках хранились серебряные и золотые монеты. В коробках сберегались ожерелья, золотые подвески и серьги, тонкие серебряные браслеты и диадема в драгоценных камнях. Зенобия не испытывала увлечения к дорогим украшениям, но при виде камней, прозрачных, как детские слезы, изумилась их красоте и ценности. Откуда они могли взяться у матери?

Зенобия вспомнила, как однажды мать рассказала о своих снах, будто она, маленькая девочка, живёт с родителями во дворце, где много слуг. Сон плохой, так как на дворец напали враги, убили родителей и всё разграбили. Дворец сгорел в пожаре, а её, девочку, спасли незнакомые люди и вывезли в Сирию. Каждый раз матери снился один и тот же сон, а жрец, разгадывающий сны, говорил матери, что всё было наяву, но в дальних поколениях…

Зенобия не придала значения её словам, но, когда мать сильно заболела и послала за дочерью, услышала странное признание:

– Дочь моя, в тебе течёт кровь наших предков по женской линии от египетской царицы Клеопатры. Мои сны приходили ко мне неспроста. А верить или отказываться от моих слов – тебе решать.

Разбирая вещи матери, Зенобия вспомнила последнюю встречу. Задумалась.

В глубине сундука обнаружила ларец, в нём диск из бронзы, по виду – старое зеркало. Очень старое. В этот момент на лицевую сторону диска попал солнечный луч из окна; неожиданно Зенобия увидела… оборотную поверхность диска, словно смотрела не через металл, а через стекло! Даже рассмотрела орнамент из фигурок диковинных зверей. Но когда перевернула диск, орнамента не обнаружила!

На следующий день Зенобия обратилась к греку Лонгину, своему старому советнику.

– Я кое-что слышал о «прозрачных» бронзовых дисках, – задумчиво произнес он. – Предполагаю, зеркало из Китая. Но как оно попало к твоей матери – загадка. Ведь китайские правители пользовались ими для гаданий и предсказаний. Это зеркало связано с мистикой. Царица, остерегайся, спрячь его подальше.

Зенобия недоверчиво спросила:

– А если я посмотрюсь в него?

Советник попытался обратить всё в шутку: