Зеркала и лица Северный Ветер

– Как хочешь. Я пошёл.

Лили, не долго колеблясь, последовала за ним.

Спустившись по истертым ступеням, они очутились в полутемном помещении, наполненным людьми. Лили никогда прежде не посещала баров, поэтому сейчас с любопытством вертела головой. Ничего интересного не было: столики, стулья, барная стойка и - стаканы, стаканы, стаканы.

Они с Сириусом трижды обошли бар, но ни ругару, ни Джеймса, ни Ремуса не обнаружили.

Перехватив тяжелый взгляд бармена, Сириус решительно направился к стойке. Лили семенила за ним.

– Виски со льдом, даме - содовой, - заявил он тоном, не допускающим возражения.

Бармен и не подумал возражать, мгновенно попадая под блэковский магнетизм. В следующий момент он послушно выставил на стойку всё, что было велено, без возражений и рассуждений на тему: 'до совершеннолетия не положено'.

Пить Блэк не стал, даже не пригубил стакан. Зато произвёл над несчастным магглом какие-то магические манипуляции, глаза у того остекленели и сделались какие-то бессмысленные.

– Скажите, вы не видели здесь этих парней?
– Сириус положил на столешницу фотографию с изображением Рема и Джеймса.

Бармен бросил на фото беглый взгляд и кивнул:

– Были здесь. Ушли около часа назад с каким-то мужиком.

– Среднего роста, широкоплечий, с черными волосами, состриженными, как у боксера?

– Да, - кивнул бармен,

– Не понимаю, - зашептала Лили, оборачиваясь к Сириусу, - они что, ушли вместе с ругару? Не предупредив нас? Да что с ними такое?! С ума что ли, сошли?!

– Обычная наглая самонадеянность схожая с идиотизмом - отличительная мародёровская черта, - резюмировал Сириус.
– Нужно вернуться.

– В Хогвартс за подмогой?
– предположила Лили.

– В дом ругару, - отрезал Блэк.

В обществе Бродяги Лили как всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Неприятно, когда кто-то вот так на дух тебя не переносит, но вынужден мириться с твоим существованием потому, что тот, кто ему дорог, дорожит тобой.

Она знала, что в случае опасности Блэк, ни на секунду не задумываясь, отдаст за неё жизнь. Прежде всего потому, что ни в грош её, эту самую жизнь, не ставит и потому, что Джеймс просил беречь Лили Сириус будет её беречь. Без оглядки, не постояв за ценой.

Но самое гадостное то, что всё это нисколько не мешает ему ненавидеть и презирать её, Эванс.

Пальцы Блэка крепко обвили её запястье, отрывая от невеселых дум. В следующий момент они аппарировали к дому.

Ещё в прошлом году это могло показаться занимательной игрой - выслеживать и красться, но с тех пор много воды утекло и многие игры перестали казаться забавными.

Влажные пальцы крепко держали палочку, слух напрягся, Лили зорко всматривалась в окружающую её мглу, когда они с Блэком крадучись воровато перешагнули порог.

В комнатах всё было по-прежнему: мебель, стены, картины. На фоне окна чётко выделялся треугольник торшера.

Сириус резко втянул в себя воздух:

– Чувствуешь?
– приглушенном шепотом спросил он.

– Что именно?
– взволнованно откликнулась Лили.

– Пахнет кровью.

Было слышно, как одновременно и насмешливо, и напряженно тикают часы, где-то тут, во мраке, совсем рядом.

'Тик-так, тик-так, тик-так'.

Казалось, дом притаился и ждёт момента, когда можно будет безнаказанно их проглотить.

'Тик-так, тик-так, тик-так'.

Сириус, стараясь, чтобы под ногами не скрипели половицы, медленно двинулся по направлению к кухне. Лили следовала за ним.

В темноте белел холодильник, от которого так и веяло злым холодом, столешницы кухонного гарнитура, возвышался ряд светлых стульев за столом.

Сириус что-то тихонько пробормотал над палочкой. Потом замер, застыв, как изваяние, прислушиваясь к чему-то. Снова вернулся в небольшой коридорчик, расположившийся между гостиной и кухней. Зачем-то поставил руки на стену и снова принялся прислушиваться.

– Здесь, - наконец удовлетворенно выдохнул он, отнимая руки от стены и отступая на шаг.

Очередной взмах палочкой и перед Лили, прямо в стене, образовался проём. Стена просто раздвинулась, будто занавес.

Не сразу ей удалось сообразить, что заклинание распахнуло потайную дверь.

Сириус крадучись скользнул вперёд. Было в его движениях что-то настолько змеиное, что на ум невольно приходило воспоминание о прозвище, которым Джеймс наделил его на первом курсе - гриффиндорская гадюка.

'Боже!
– горячо взмолилась Лили перед тем, как последовать за Блэком.
– Если ты есть, пусть Джеймс будет жив! Пусть с ним ничего плохого не случится!'.

Лестница круто убегала вниз. Не нужно было обладать звериным чутьём, чтобы ощутить запах крови, поднимающийся удушливыми, тошнотворными волнами.

Свет, выбившийся из угла, ударил по глазам. Не менее мучительной была открывшаяся взгляду картина - Медоуз и Марлин накрепко прикрученные к стульям, на которых сидели.

По своему обыкновению Лили не размышляла, а действовала, как всегда, импульсивно.

– Быстрее, Эванс!
– почти рявкнула на неё Марлин, как только Лили освободила её от кляпа. - Быстрее!

Но быстрее не получилось.

Ругару выскочил неожиданно, Лили не успела среагировать. Её руку с силой сжали, палочка выскользнула из пальцев и с глухим стуком покатилась по полу. Перед глазами мелькнуло лицо с налитыми кровью глазами и ртом, полным треугольных зубов, с которых стекала вязкая, густая слюна. Уши заполнило громовое утробное рычание.

Что-то (или кто-то) с силой отшвырнуло Лили в сторону.

Со всех сторон замелькали, замельтешили тени. Оглушительно грохотало, пространство заволокло дымом. Яркие разноцветные вспышки проклятий поделили подвал на четко расчерченные острыми лучами квадраты.

– Авада Кедавра!
– донеслось издалека, словно из другого измерения.

Светящаяся зелёная вспышка обволокла фигуру оскалившегося монстра. Ругару выпрямился, будто в спину его внезапно поразила пуля и, покачнувшись, начал медленно оседать на пол.

Лили привыкла считать, что Авада Кедавра действует молниеносно, но это было не так. Проклятие убивало медленно, выжимая из жертвы жизнь по капле капля, удушая, словно невидимый удав.