Зеркала

— Да, Величайший! — так же тихо ответил Ванвельт, и низко наклонил голову, — Я жду приказаний…

— Я хочу, чтобы все присутствовали при этом, Волк! — не задумываясь ни секунды, сказал Адамант.

Сказал, словно учил эти слова наизусть всю свою жизнь.

— На моем празднике Чудесного спасения должны быть и младенцы, и дряхлые старики. Сгоняй людей к площади перед Ратушей. Отдельно от простецов — торговцев и богатых ремесленников, священников и Городской совет. Полные списки горожан подготовлены моей канцелярией. Вреда, без явных на то причин, никому не причинять! Пока мне нужны просто основательно испуганные люди, ты понял?

Ванвельт кивнул.

— Скажи Рекесу, пусть соберет остатки моей гвардии и подаст экипаж. Мы едем в Ратушу. Там я буду говорить со своим народом.

Ванвельт молча вышел.

Адамант насмешливо оглядел оставшихся. Шери, еще больше сжавшись под взглядом хозяина, заковылял к разбитой посуде.

— Эти разбойники немного нарушили мои планы! — пробормотал Адамант, вновь отворачиваясь к окну, — Впрочем, об этом никто не узнает!

Он холодно взглянул на Инвари.

— Что же, дэльф, ты уже сделал твой выбор?

Инвари задумчиво разглядывал город. Герцог должен решить, что юноша потрясен столь мощным проявлением силы.

— Это идеальное войско, дэльф, идеальные воины, все до единого…

— Если в этих легионах все до единого идеальны, значит… они не люди! — заметил Инвари.

Герцог, прищурившись, уставился на него.

— Одно удовольствие разговаривать с тобой, странник! Меня еще ни разу не разочаровали твои выводы, а ведь ты так молод! Страшно подумать, что будет дальше…

Развеселившись, он хлопнул Инвари по плечу.

— Вот только добиться от тебя прямого ответа так же трудно, как их опровергнуть… Ты ускользаешь — это признак ума…

— Или глупости, — улыбнулся Инвари, и опустился на одно колено, — Ваше Высочество может рассчитывать на меня!

— Прекрасно! Ты доверяешься мне душой и телом, Один Эвиньонский?

— Несомненно.

— Отныне, ты подчинишься любым моим приказам, даже если они покажутся тебе… странными?

— Даже если они будут противоречить Кодексу чести…

Адамант задумчиво смотрел на склоненную перед ним светловолосую голову. Странное чувство охватило его. Когда-то, в день его шестнадцатилетия, вот так же он приносил присягу верности старшему брату. Он видел себя вновь, на холодном полу, под насмешливыми взглядами придворных… Он тоже был строптивым мальчишкой… Все возвращается на круги своя!..

— Встань, Один. Я принял твою присягу, — медленно сказал он, и когда тот поднялся, заглянул ему в глаза.

— Официальный обряд инициации мы проведем вечером. Сейчас на это нет времени.

Взгляд его упал на Шери, подбирающего осколки.

— Ах ты, идиот! — заорал он, — Неси парадное платье…

Шери уронил с таким трудом подобранные осколки и бросился вон.

— Спускайся вниз, дэльф. Тебя проводят к Ратуше. Я буду позже.

И он захромал к двери, скрытой пологом. Когда он откинул его, Инвари показалось, что яростные желтые глаза глянули на него оттуда, и высокая тень последовала за герцогом. Прямо в ад.

* * *

Он устроился в самом углу большого балкона Ратуши, полускрытый гирляндами ярких осенних цветов, которыми к празднику щедро украсили город. Отсюда была видна вся площадь и значительная часть самого балкона, подходы к которому намертво перегородила гвардия Величайшего. Не иначе по его приказу Рекес собственноручно привел и усадил Инвари на его место, шепнув: «Величайший хочет, чтобы ты наблюдал. Больше ничего пока не требуется!».

Герцог еще не появился.

Площадь заполнялась народом, и никто не оказал сопротивления прежде невиданным солдатам, которые заходили в дома, и — малословно и вежливо — приглашали выйти к Ратуше. Люди надевали лучшие свои одежды, и испуганными стайками стекались в центр города.

В первых рядах, хорошо видимых с балкона, в черном прямоугольнике солдат поеживались от тревоги: справа — разноцветная толпа священнослужителей, слева — наиболее уважаемые горожане, в центре — Городской совет из десяти человек, так называемые Отцы города. Последние были бледнее всех — то ли было чего опасаться, то ли обостренный долгими годами управления политический нюх вещал о тревожном. Впрочем, они были правы.

Инвари разглядывал запрокинутые лица. Большинство молча, заворожено смотрели на пустующий балкон, и только некоторые возбужденно переговаривались. Однако и эти разговоры постепенно стихали, и над площадью повисала тишина. Люди все больше жались друг к другу, словно мерзли, старались оказаться подальше от неподвижных черных цепочек, расчертивших площадь четкими, отделенными друг от друга квадратами. Какой-то любопытный мальчишка подобрался к здоровенному воину с алым плюмажем на шлеме и постучал по доспехам. Тот слегка наклонил голову — качнулись алые перья — и заглянул ребенку в глаза. Мальчик обмер, и, лишь когда рыцарь равнодушно отвернулся, закричал и забился, упав на каменную мостовую. Из общей жуткой тишины и бездвижия, к нему бросилась женщина и утащила в самую гущу толпы, укачивая, словно младенца. Вызванный этим происшествием гул голосов стих, словно унесенный порывом осеннего ветра, и над площадью снова воцарилась тишина.

И в этой тишине все услышали неровный перестук — это стучали высокие подкованные каблуки на сапожках Хромого.

Адамант появился на балконе. Ничто более не напоминало полусумасшедшего неряху, виденного Инвари утром в зале. Адамант был совершенно трезв, спокоен и элегантен. Ванвельта рядом с ним не было. Позади следовал Рекес с мечом наголо, несколько гвардейцев и немногочисленная свита — всех, кроме гвардейцев и Рекеса, Инвари видел впервые.

Адамант положил ладони на балюстраду балкона, и набрал в грудь воздуха.

— Нар-р-р-род мой! — вскричал он, и толпа шарахнулась в стороны — никто не ожидал от тщедушного герцога такого рыка.

Но черные цепочки солдат оставались недвижимы, и люди были вынуждены вновь сбиться в центре образованных ими квадратов.

— Сегодня мы впервые отпразднуем Чудесное спасение Ильри! Многие из вас задаются вопросом — от чего спасать нашу, с виду благополучную родину? — продолжал Адамант, — Я отвечу! Страшные дела творятся в королевстве! Без сильной власти некогда великая страна превращается в лакомый кусок для наших соседей. Многочисленные бедствия, павшие на наши головы за последние десять лет, многих навели на мысль, что Боги гневаются на нас. Я ощущал то же наравне с вами!

Герцог сделал паузу, оглядывая толпу. Там испуганно переглядывались — люди, и правда, думали так. Вот только тайные кривотолки называли виновного.

— И я знаю — кто виноват! — будто подслушав их мысли, вскричал Адамант, — И я назову вам этого человека, от которого Боги отвернулись за его слабость, и за неуверенность которого карают теперь нашу благословенную прежде землю! Хотите ли вы слышать его имя???

Несколько секунд царило пораженное молчание.

— Да! — вскричал кто-то, — Назови его, Правитель!