Зеркальный лабиринт мести

— Потом ее кто-то поймал и убил. За что глупую животину-то? Снял скальп, картинно подвесил за занавесом, который потом распахнулся, и прикрепил записку: мол, 24 часа. А до этого на экране высветился ультиматум Ирдышину: типа, он должен покаяться в своих грехах, у него был шанс, но он его не использовал, поэтому все сейчас и завертится. И опять этот срок — 24 часа. Который сегодня вечером истекает!

Справившись с волнением, Злата спросила как можно более небрежно:

— И кто все это учудил, кто обезьяну кастрировал?

— Не кастрировал, а скальпировал! Хотя, если уж на то пошло, лучше быть скальпированным и мертвым, чем кастрированным, но живым, ибо зачем такая жизнь? — задался глубоким философским вопросом Пашка. — Ну да ладно, не в этом дело. Того, кто все это устроил, не нашли. Причем говорят, что там, в туалете, обнаружили бомбу, но ненастоящую. И что Ирдышин за пару дней до катавасии, вернее, конечно, обезьяновасии, получил другое анонимное письмо, но в том же самом духе и с какими-то странными угрозами. И что ему отводилось 48 часов, чтобы он покаялся. А потом случилось это с обезьяной Беллы. И теперь ему дали уже 24 часа. И все задаются вопросом: что же теперь будет?

Злата прикрыла глаза. Мальчишка прав. Что же теперь будет?

Павел кашлянул и осторожно произнес:

— Ну, так как я случайно, клянусь, случайно прочел твои наброски… Ты сама можешь сравнить с тем, что в ролике излагается. Потому что факты — один в один как в твоих статьях! Только если они не опубликованы еще, откуда тот, кто ролик сделал, может все это знать?

Злата открыла глаза и, лениво улыбнувшись, сказала:

— Элементарно, Ватсон! Если эти факты могла собрать я, то их мог собрать и кто-то другой, имеющий зуб на Ирдышина…

— А ты что, имеешь на него зуб? — изумился он, чем застал ее врасплох. Злата даже растерялась, не зная, что ответить. Уж точно не правду!

Хорошо, что в этот момент в дверь постучали, и в образовавшуюся щель просунулась голова одной из коллег, сообщившей, что новое высокое начальство прибыло и ожидает всех через пять минут в конференц-зале.

К своему вопросу, заданному наверняка без задней мысли, а по инерции, Пашка уже больше не возвращался, что было Злате только на руку.

— А ведь новый — это дружок дочки хирурга, ведь так? — спросил он, когда они шли по коридору в конференц-зал. — Мы о них, помнится, статейку тиснули. Только они уже разбежались, что ли…

— Да, они расстались, но, по слухам, Айман Джанбатов не прочь снова заполучить Елизавету Ирдышину, — подтвердила Злата.

Больше к этой теме они не возвращались, да и времени для этого, собственно, не было. Едва все сотрудники расселись за овальным столом в конференц-зале, как дверь дрогнула, и появились два человека в черных костюмах и в солнцезащитных очках — телохранители нового хозяина.

Злата еле заметно поморщилась: к чему все эти статусные игрушки? Но, судя по тому, что она слышала об Аймане Джанбатове, он весьма трепетно относился к статусным игрушкам.

Появился и он сам, Айман-кайман, как звали его за глаза недоброжелатели и даже некоторые друзья. Невысокий, спортивного телосложения, элегантный. Одет дорого и слишком ярко, но стильно. Интересно, на чем прикатил — на своем неименном красном «Феррари»? Или уже на желтом?

— Доброе утро, дамы и господа! — произнес он тихим, хорошо поставленным голосом. — Рад, что вы пунктуальны. Раз я сказал — через пять минут, значит, через пять. А не через шесть и не через десять. Иначе бы я так и выразился. Ненавижу тех, кто опаздывает…

В этот момент дверь конференц-зала открылась, и один из сотрудников, бормоча извинения, хотел было проскользнуть внутрь, но телохранители преградили ему дорогу. Журналист в недоумении взглянул на Аймана, а тот, скривив тонкие губы в странной усмешке, сообщил:

— И те, кто опаздывает, на меня больше не работают. Как вот этот господин. Выпроводите его!

Один из телохранителей вытолкнул ошеломленного журналиста в коридор и сам последовал за ним. Все остальные притихли.

— Уволят его, конечно, не за опоздание на встречу со мной, однако мои юристы всегда обнаружат, за что можно любого сотрудника выставить прочь, причем немедленно. Помимо непунктуальности, я ненавижу лень, сплетни, тугодумие. Кроме того, отсутствие свежих идей, запала и драйва. И еще — необоснованные претензии, особенно в финансовом отношении, а также уверенность в своей исключительности и незаменимости. Ибо, как говаривал товарищ Сталин, незаменимых у нас нет. Итак, если вы лишены всех этих негативных качеств, то мы, уверен, отлично сработаемся. А теперь ближе к делу…

Изложение того, какой теперь должна стать редакционная политика, заняло у Аймана Джанбатова меньше четверти часа. Слушавшая его вполуха Злата подметила, что молодой наследник папиных капиталов не такой уж и дурак. Хотя кто утверждал, что он дурак? И, судя по всему, Джанбатов серьезно подошел к делу и подумывал о больших инвестициях. Как, впрочем, и о неизбежных увольнениях.

То, что это могло коснуться и ее самой, волновало Злату в тот момент меньше всего на свете. Потому что ее мысли занимали совсем другие персонажи — в первую очередь Олег Петрович Ирдышин.

А также то, что произошло на мероприятии, приуроченном к открытию его центра красоты.

Выйдя через мобильный в Интернет, Злата просматривала захлебывающиеся описаниями жутких и невероятных деталей статьи конкурентов.

— И каково же ваше мнение по этому поводу? — донесся вдруг до нее мягкий голос нового владельца газеты.

Злата подумала, что кому-то не повезло, потому что тон у Джанбатова был угрожающий, и только по странному выражению лиц коллег поняла, что вопрос обращен к ней.

Она подняла глаза и встретилась взглядом с этим привыкшим к повиновению и восхищению молодчиком. Что-то было в нем звериное — одновременно привлекательное и опасное…

— Я думаю, в данный момент от нас не требуется, чтобы мы думали. Так ведь, Айман Набханович?

Джанбатов усмехнулся, блеснул глазами и продолжил свой монолог. Злата же спрятала телефон — похоже, эта история слишком ее увлекла, точнее сказать, она погрязла в ней по уши…

— И самое последнее, чего я ожидаю, так это того, чтобы мои сотрудники не теряли бездарно время, — подытожил Джанбатов. — Благодарю всех за внимание. Прошу вернуться к работе. Те, с кем не будут продлены трудовые договоры, получат уведомление от моего юриста. Всем хорошего дня, дамы и господа!

Заскрипели кресла, коллеги, ошарашенные выступлением молодого Джанбатова, потянулись к выходу.

— А заместителей главного редактора я попрошу остаться! — произнес несколько зловещим тоном молодой человек. — Думаю, нам есть о чем поговорить…

Павел Смирнов выскочил из конференц-зала одним из первых. Ну и тип этот Айман Джанбатов! Точно, самый настоящий кайман — правильное ему дали прозвище! Вернее, даже целый тигр-людоед. Хотя до тигра еще не дорос, так, шакал или, на худой конец, гиена в медиаджунглях российской столицы.