Зеркальный лабиринт мести

Заинтересованный, Пашка снял ее с полки и раскрыл. На пол спикировала старая пожелтевшая фотография. Пашка присел, чтобы поднять ее, и остолбенел.

С фотографии на него смотрела красивая женщина, похожая на Злату, — явно ее мать. На руках у нее был ребенок, девочка, с огромными синими бантами в темных волосах. И, несмотря на то, что малышке было вряд ли больше четырех, Пашка не усомнился, что это Злата, — имелось несомненное сходство.

Но на фотографии присутствовал и третий человек. Пашка всмотрелся в его лицо и понял, что оно ему знакомо. Это был — пусть еще молодой — Олег Петрович Ирдышин!

Пашка перевернул фото и прочитал надпись: «Наша дружная семья — мама, папа и дочка».

И эта надпись не допускала никакого иного вывода, кроме как тот, что Злата — дочь доктора Ирдышина!

Пока Пашка собирался с мыслями, раздались шаги, затем в секретной комнате потух свет, а после этого раздалось лязганье и щелчок. Пашка оказался в полной темноте.

И с ужасом понял, что Злата попросту заперла дверь снаружи!

Дмитрий Алексеевич, глава агентства «Закон и порядок», был в ярости, да еще в какой! Егор Шубин, наблюдавший за ним, никогда еще не видел шефа в таком состоянии и с таким пунцовым лицом.

Однако хуже всего, что Дмитрий Алексеевич не мог дать своему гневу вырваться наружу, ибо ему пришлось сидеть и слушать, о чем вещает бесцветный человек в элегантном темном костюме и ярком галстуке.

— И то, что произошло, является, безусловно, и вашей виной! — произнес тип вкрадчиво. — Кстати, думаю, что это будет концом вашего агентства. Впрочем, вам ведь предлагали в свое время продать его за неплохую сумму, но вы отказались…

Егор быстро глянул на шефа, тот был явно готов прыгнуть и измочалить этого типа, но понимал, что любое неосторожное слово, не говоря уже о жесте, приведет к настоящей катастрофе. Ибо тот, кто позволил себе делать им наставление, был высоким чином из ФСБ.

Открытием для Егора стало то, что комитетчики пытались перекупить у шефа агентство. Вообще-то шеф и сам когда-то работал в ФСБ, но, видимо, давно утратил нужные связи и не успел обзавестись новыми.

— А сейчас кто ж его купит? — продолжил комитетчик, сверкая белыми зубами. — Оно и даром никому не нужно. Хотя… Хотя всегда можно войти в ваше положение, уважаемый Дмитрий Алексеевич!

Тот ничего не отвечал, а комитетчик, помолчав для острастки, заметил:

— Итак, что мы имеем в сухом остатке? На данный момент уже три трупа. Этот Баранов оказался вам не по зубам. И куда ж вы сунулись? Думали, что сумеете всех победить? Не сумели — потеряли своих людей, а вместе с ними и лицензию. Да и клиента защитить не смогли… Эх, горе-агент вы мой! Правда, вам неслыханно повезло, что вы сами остались в живых. Могли бы тоже сейчас лежать в морге — в изувеченном состоянии!

Он явно издевался над шефом, и Егору даже стало жаль Дмитрия Алексеевича. А ведь комитетчик прав, Дмитрию Алексеевичу неслыханно повезло. Несмотря на то, что он оказался в эпицентре взрыва, он не только остался в живых, но и не получил никаких ранений, не считая пары порезов и синяков. И единственным из команды вернулся обратно целым и невредимым. Ведь даже опытный Свечкин погиб на месте, а вот Дмитрий Алексеевич вышел сухим из передряги…

— Придется благодарственные молитвы читать своему ангелу-хранителю, — продолжил комитетчик в костюме. — Но даже и он не защитит вас от последствий, связанных с этим расследованием. Ибо вы отвечали за своих людей! Они погибли или стали калеками, вы — нет! Да, вам сказочно повезло, такое бывает раз на десять миллионов случаев!

— Не повезло… Это инстинкт… Потому что я понял, что сейчас будет взрыв, нутром почуял… И бросился в соседний коридор… — подал голос шеф.

Комитетчик вздернул брови:

— Нутром почуяли? Ну надо же, прямо Вольф Мессинг! А людей своих бросили на произвол судьбы…

Тут Дмитрий Алексеевич, сжав кулаки, поднялся со стула.

— Эй ты, придурок в костюме, что ты вообще знаешь о том, что там произошло? Да, мои люди погибли, и мне с этим жить. Но если бы не я, то жертв было бы еще больше! Я ведь одного за собой уволок, а другого прикрыл…

Комитетчик брезгливо парировал:

— Не тыкайте! Так и быть, сделаю вид, что оскорбления в свой адрес не заметил, я сегодня очень добрый. Но все дело в том, что вашу версию не проверишь. Один вами якобы спасенный все же умер, другой находится в коме и вряд ли очнется. А другие ничего не видели или не помнят! Да уж, заварили вы кашу…

Он прошелся по комнате, посмотрел на часы и сказал:

— Ваш клиент не хочет больше иметь с вами дела. Так что не утруждайте себя попытками проникнуть на территорию его поместья. Теперь все под нашим контролем!

Он вышел прочь, а Егор осторожно посмотрел на шефа. Лицо Дмитрия Алексеевича постепенно приобрело нормальный цвет. Они находились на территории Института скорой помощи имени Склифосовского, где лежали два работника их агентства.

— Вот что, Шубин, — хрипло произнес шеф, — эти черти давно хотели прибрать к рукам мое детище. И сейчас как раз намерены сделать это. Ну, а заодно и меня проучить за то, что я тогда дал им от ворот поворот. Ирдышин не желает иметь с нами дело. Там ведь что-то случилось…

Егор протянул ему смартфон, а затем в нескольких словах объяснил, что случилось с женой и детьми хирурга Ирдышина.

— И Баранов, этот урод, снова выдвинул ультиматум! — зло прокомментировал шеф. — На сей раз дал двенадцать часов. Ты понимаешь, что это значит, Шубин? Начал с сорока восьми, потом двадцать четыре, потом двенадцать… После этого будет шесть, три и…

Он запнулся. Егор тихо сказал:

— Вряд ли потом будет полтора часа… Хотя кто его знает… Но вы правы, Баранов с каждым новым ультиматумом дает в два раза меньше времени. И каждый раз жестоко карает за невыполнение своих требований. Ведь эта авария… В Интернете пишут, что она была не случайна. Что жену Ирдышина и его детей, точнее, ее детей, намеренно убили!

Дмитрий Алексеевич прошелся по комнате и сказал:

— Да, недооценили мы этого мучителя обезьян. Я недооценил, Шубин! А такое случается крайне редко! Ты был прав, этот псих хитер, изворотлив и, что хуже всего, владеет многими техниками и знает, как убивать и как уйти от преследования.

— Тогда, может, и к лучшему, что теперь за него взялись комитетчики вместе с полицией? — спросил Егор, на что шеф проревел:

— Для кого к лучшему?! Уж явно не для Ирдышина! Ведь Баранов сдержит слово — он всю его семью перебьет! И не просто перебьет, а раскроет самые ужасные тайны хирурга. Даже те, о которых тот и сам не подозревает… И кто же его так ненавидит?

Помедлив, Егор проговорил:

— Жена и младшие дети мертвы… Имеются еще сын и… Дочка Лиза…

Он смолк, и шеф бросил на него быстрый взгляд:

— Ты ведь к ней неровно дышишь, Шубин, а? Ладно, не красней, как девственник в публичном доме. А ведь нам на руку, что она в тебя втюрилась. Ну, или ты в нее! У тебя ведь есть ее мобильный?

— Что? — произнес Егор, а Дмитрий Алексеевич, надвигаясь на него, потребовал:

— Звони ей немедленно! Она — наш единственный шанс! Потому что мне наплевать, что будет со мной и моим агентством. Надо будет, новое организую. Но я хочу поймать этого урода, убийцу моих людей, раньше комитетчиков. Не доверяю я им, ох, не доверяю… Еще уйти дадут — случайно или намеренно. У Баранова ведь денег полно! Так что звони этой своей Лизе! И делай ей предложение!