Зеркальный oбpaз[Mirror Image]

— Предположительно убил, — процитировала Пайпер. — Поскольку их зарезали, то, пожалуй, точнее будет сказать, что их убили бесспорно.

«Вчера на месте развлечений обнаружено еще одно ужасное преступление, мрачным голосом говорила ведущая. На экране появилось новое изображение, на котором следователи в комбинезонах, масках от пыли и очках вытаскивали из земли бурые кости. — После того как в результате прорыва труб было затоплено жилое здание девятнадцатого века под полом подвального этажа найдено захоронение трех дюжин человеческих скелетов. Следователи все еще собирают кости и осколки костей, пытаясь установить точное количество погибших и опознать их. Как утверждают эксперты, костям, похоже, по крайней мере сотня лет, а может быть, даже больше. Мы будем информировать вас по мере поступления новых данных».

— Ох, — вздохнула Пайпер. — Кто может захоронить такое количество людей под жилым зданием?

— Никто, действующий в рамках закона, — ответил Лео. — Если только в то время обычаи захоронения не были иными, чем сегодня. Я бы сказал, что это похоже на сцену массового убийства столетней давности.

Пайпер молчала некоторое время, на душе у нее и так было не слишком весело, а два сообщения, завершившие новости, повергли ее в еще большее уныние.

— Похоже, в то время тоже были серийные убийцы, — заметила она. — Джек — Потрошитель, верно?

— Да, их было несколько, — ответил Лео. — Джек — Потрошитель — самый знаменитый, но были и другие. Холмс из Чикаго. Да и Джон Уэсли Хардин, старый бандит с запада, подпал бы под определение, которым мы пользуемся сегодня. Но…

Он не договорил.

Пайпер слегка ткнула его локтем в ребра:

— Но?..

— Не знаю, — угрюмо ответил он. — Просто какое–то ощущение после увиденного на экране, такое чувство, будто здесь приложили руку неземные силы.

— Работа для Зачарованных?

Лео нехотя кивнул:

— Вполне возможно. Во всяком случае, нам надо узнать об этом побольше.

«Как здорово, — думала Пайпер. — Похоже, моим сестрам и мне придется действовать сообща, хотим мы этого или нет. — Она взглянула на Лео. — Откуда только он знает обо всех этих ужасах?»

«Книга Теней» помогала, но часто и разочаровывала. Почти все, что сестрам Холлиуэл могло понадобиться для непрекращающейся борьбы с силами тьмы, заключалось на ее страницах. Но тексты в ней все время менялись, и поэтому найти что–либо было весьма нелегко. Иногда книга сама открывалась на необходимой странице, иногда смысл казался неясным* и искать в ней какую–либо ссылку было все равно что найти в «Войне и мире» имя, которое можно произнести, не сломав язык.

Когда Фиби впервые нашла здесь, на чердаке, огромный том в кожаном переплете и прочитала заклинание, оживившее Силу Трех в ней и в ее сестрах, она пришла в страшное возбуждение. Неожиданное появление призрака Мелинды Уоррен, их родственницы, сожженной на костре сотни лет назад, только прибавило ей смятения. Однако с тех пор, по мере того как они уверовали в свои силы, и особенно в мрачное время, наступившее после смерти Прю, Фиби находила утешение на чердаке около книги. Иногда казалось, что ей как младшей сестре (хотя эта роль с тех пор отошла к Пейдж, младшей как с точки зрения возраста, так и опыта в колдовстве) требовалось ощущение связи, которое она обретала здесь, чувства преемственности со всеми женщинами рода Холлиуэлов, жившими до нее. Слабый свет, проникавший сюда сквозь витражные окна, приятная дружба с книгой в коричневом кожаном переплете, на котором рельефно выступал позолоченный орнамент из трех переплетенных дуг — заключенные в кольцо три связанные друг с другом арки, даже заплесневелые запахи старых вещей, самой истории, вселяли успокоение.

Однако, листая «Книгу Теней», Фиби не могла найти ничего конкретного о прапрапрабабушке Агнес. Книга заключала в себе главным образом заклинания и наставления в разных ведьмовских делах, но сестры время от времени находили в ней отрывки из семейной истории, когда им требовалось узнать о чем–либо таком. Но сейчас Фиби все больше впадала в отчаяние по мере того, как, листая страницу за страницей, она не находила в книге ничего. Словно самое имя Агнес было стерто.

Наконец Фиби пришлось произнести заклинание, чтобы вызвать конкретную информацию:

Страницы слева

И страницы справа!

Вызовите прошлое тети Агнес

Из небытия.

«Книга Теней» на мгновение озарилась собственным светом, страницы затрепетали и открылись на таком месте, которого раньше в ней не было. Фиби в этом не сомневалась. Там оказалась запись еще одной родственницы, Филиппы Холлиуэл, о которой она никогда не слышала. Почерк был старомодный и трудно читаемый, но то же можно сказать и о письме Агнес. Фиби продиралась через этот почерк. И в самом низу страницы нашла ссылку, которую искала.

«Агнес впервые вошла в этот дом в тот день, когда восстала против нас, — гласили похожие на паутину каракули. — Мы проявили вежливость, ибо она одна из нас, но не более того. Она опозорила семью Холлиуэлов, и среди нас много таких, кто не расположен простить ей, и они не простят. Агнес, как говорится, пожинает то, что сама посеяла. И остальным нет дела до того, нравится ей это или нет».

Фиби закрыла книгу. «И это все? — удивилась она. — Единственное упоминание, которого удостоила прапрапрабабушку «Книга Теней»?»

Значит, старая Агнес была на ножах с остальными членами семьи. «Это неплохо знать, — подумала Фиби, — но никак не помогает прояснить предупреждение, которое она припрятала в старом комоде». В некотором смысле это, возможно, даже подкрепляет точку зрения Пайпер. Если Агнес была своего рода нарушительницей спокойствия, возможно, ее предупреждение ложно. Или оно скорее всего имело отношение к тому, что натворила эта женщина, восстановив против себя всю семью. Тогда это не больше чем пройденный этап истории. У нее вдруг возникло искушение вызвать саму Агнес, но она тут же отмахнулась от него. Если между Агнес и остальными Холлиуэлами образовалась пропасть, то Фиби этим могла навлечь беду.

Фиби села на пол, чувствуя себя одинокой и потерянной. Было время, когда Пайпер выступала в роли миротворца, вмешиваясь всякий раз, когда Фиби спорила с Прю, а что греха таить, последнее случалось часто. Пайпер теперь сама стала камнем преткновения и, поскольку Пейдж была главным предметом спора, не осталось сестер, к которым она могла бы обратиться. Коул встал на ее сторону, но ему больше ничего не оставалось. Ей бы найти беспристрастного человека, на котором можно проверить свои выводы, но такого не было. Оставалось действовать в одиночку.

В Бюро социальных проблем Боб Коуан, босс Пейдж, был во власти приступа дурного настроения. Похожие дни случались и раньше,

и сегодняшний, судя по всему, оказался именно таким, когда босс был готов придираться к работникам, а сам доходить до белого каления. «Наверно, чтобы стать начальником, требуется вспыльчивый характер и способность затаить обиду, — думала Пейдж. — Просто нужно обладать верным соотношением наглости, снисходительности, властности, чтобы обращаться с людьми так, словно те являются вашей личной собственностью и обязаны считать вас своим благодетелем и обращаются к вам за наставлениями и руководством».