Зеркало для слепого

— Мой родственник, который вызвал «скорую», записал номер телефона одного свидетеля. Да и он сам может подтвердить, что моя машина ехала в крайнем правом ряду.

— Пусть приходят и дают показания. Я в целом на вашей стороне, хотя бежать с места происшествия… Человек вы солидный. Сажать вас не хочется. Ищите… свидетелей. Обдумайте нашу беседу. Открою вам маленький секрет: пешехода мы в больнице опросили. Он в целом подтверждает ваши слова и, что важно, претензий к вам не имеет. В этом смысле ситуация для всех… благоприятная. В общем, все сейчас зависит от ваших усилий. Желаю удачи.

Выйдя из кабинета, Родик обдумал услышанное. Заключительные фразы дознавателя можно было истолковать по-разному. Слова о солидности, нежелании сажать и о том, что все зависит от Родика, могли быть намеком на взятку или оказаться всего лишь проявлением доброжелательности. От того, насколько верно понято сказанное, зависели последующие действия. Нужно либо прибегнуть к связям и надавить сверху, либо договориться здесь.

Спускаясь по закуренной лестнице, Родик решил прямо сейчас попробовать переговорить с дознавателем. Сделать это надо было аккуратно, чтобы не попасть в еще более сложную ситуацию. В комнате, где его опрашивали, работали несколько человек. Поэтому Родик счел правильным подождать, когда дознаватель выйдет и окажется один. Он вернулся и устроился в дальнем конце коридора, откуда хорошо просматривалась дверь кабинета. Его же на фоне окна узнать было трудно.

Прошло больше часа, пока вышел дознаватель. Родик догнал его уже на лестнице.

— Извините, — окликнул он. — Я хотел бы кое-что уточнить.

— Пожалуйста.

— Тут как-то неуютно. Может, мы где-нибудь пообедаем? Время подходящее. Я вас приглашаю.

— Не возражаю, но сегодня не получится. Я на выезде. Давайте так: вы поищите свидетеля, я его опрошу, а потом… пообедаем.

— Понял. Я постараюсь побыстрее его найти. Если не возражаете, буду держать вас в курсе дела по телефону.

— Пожалуйста. А сейчас, извините, очень тороплюсь.

— Спасибо. До свидания.

Садясь в машину, Родик уже знал, что дело решится путем некоторого денежного вливания, но при условии наличия свидетельских показаний, которые, вероятно, примут без лишних придирок. Требовалось срочно найти свидетеля, а для этого был нужен Сергей. Родик поозирался в поисках телефона-автомата и вскоре увидел искомую будку. Однако у аппарата отсутствовала трубка, вместо нее торчал огрызок провода. Рассудив, что минут за десять-пятнадцать он доедет до склада, и оттуда сможет спокойно звонить, Родик прекратил поиски исправного автомата и помчался по Первомайке. До склада он, попав в зеленую светофорную волну, добрался скорее, чем планировал. Сергея застал дома.

На счастье, тот быстро нашел номер телефона свидетеля. Родик тут же набрал его. Однако никто не отвечал. Родик позвонил еще несколько раз. Безрезультатно. Вероятно, все были на работе.

— Бутерброды с чаем будешь? — спросила Серафима, входя в комнату, где Родик мучил телефон.

— Буду. Ты обещала свои гаишные связи поднять, — отозвался Родик.

— Есть один человек. Он всех гаишников на Преображенке знает, но я тебе почему ничего не говорю — он в больницу попал. У него что-то серьезное. Атак — это мой друг.

— Он ходячий или нет?

— Ходячий. Я с его женой говорила, а потом он мне сам перезвонил. Рассказывал, что его лечат мало, а гуляет он много.

— Так, может, я его на машине из больницы возьму, и мы поедем в ГАИ? Не бесплатно, конечно. Заплачу или как-то иначе отблагодарю. Мне сейчас по основному вопросу помощь не нужна, там и без него помощников хватает. Мне надо права возвращать. Для этого достаточно меня с кем-нибудь свести. Я его отвлеку всего на пару часов. Попробуй договориться.

— Я его навестить в больнице обещала. На днях поеду и переговорю.

— Чего тянуть? Где он лежит?

— В госпитале эмвэдэ. Это где-то в районе Октябрьского поля.

— Не так уж и далеко. Давай сегодня навестим его? Все равно день разбит. Да и срочного у меня уже ничего нет. Сейчас у них обед, но пока доедем, для посещения самое время наступит. Вкусненького ему чего-нибудь привезем. Хорошо бы получилось сегодня же с ним и в ГАИ подъехать.

— Можно попробовать. Только давай закусим. Я сегодня не завтракала. Пока чайник закипает, я позвоню его жене и уточню, где он лежит и можно ли сегодня его навещать.

Серафима, не прерывая процесса накрывания на стол, придвинула телефон, прижала трубку плечом к уху и набрала нужный номер.

Родик, прислушавшись к разговору, понял, что проблем нет и подъехать в больницу можно в любое время. Пропуск будет заказан.

Нетерпеливо закусив, Родик начал торопить Серафиму, волнуясь, что можно не успеть проделать все намеченное. Наконец она собралась.

Разыскать госпиталь МВД оказалось легче, чем Серафиминого друга.

В двухместной палате никого не было. Походив по коридору, оглядев холл, где больные смотрели телевизор, выйдя на лестничную клетку, используемую в качестве курилки, и не найдя его, решили подождать около палаты. Родику не хотелось ни о чем говорить, но Серафима инициировала обсуждение рабочих проблем. Ее волновало, что вверенный ей склад стал мал для увеличившегося в последние месяцы товарооборота. По ее мнению, требовалось искать другой. Родик возражал, объясняя тем, что их склад «прикормлен», в его рекламу вложены большие деньги…

За этой полемикой Родик не заметил, как рядом с ними остановился болезненно худой мужчина с землистого цвета лицом, испещренным глубокими морщинами. Родик обратил на него внимание, лишь когда Серафима вдруг вскрикнула:

— Валера, ну ты и исхудал! Я даже тебя сразу не узнала. Здравствуй, дорогой мой.

С этими словами она встала, обняла и троекратно расцеловала мужчину.

— Симочка, рад тебя видеть. Ты все хорошеешь, — улыбнувшись так, что прежде тусклые голубые глаза засверкали, заметил мужчина. — Ты не одна? Это твой новый…

— Ой, молчи. Это мой начальник и друг. Знакомься. Родион Иванович.

— Просто Родион, — поправил Серафиму Родик, протягивая руку для приветствия.

— Просто Валерий, — пожимая руку, представился мужчина. — Пойдемте ко мне в палату. Что мы тут в коридоре топчемся? Я здесь на привилегированном положении. Пока один в палате. Правда, эта привилегия мне не очень нравится. Чувствую себя хорошо, а они, вместо того чтобы меня выписать, перевели в одиночку. Перевести — перевели, а толком не лечат. Какой-то санаторий, а не больница. Что это я все о своем… Больничный синдром. Сима, рассказывай, как поживаешь, а то видимся в последнее время в больницах да на похоронах.

— Типун тебе на язык. Просто работы много. Да и на личном фронте… Знаешь ведь мои проблемы с сыном.

— Мужика тебе нормального надо…

— Где их взять, нормальных-то? Нормальные все разобраны.

— Твой начальник у нас заскучал. Это по тому делу, о котором ты говорила?

— Да. Мы подумали, что, может быть, ты до ГАИ доедешь и сведешь Родиона Ивановича, с кем надо. Считай это как работу.

— Можно. Деньги мне нужны, скрывать не буду. Однако не могу я с тебя, Серафима, деньги брать. Мы сколько лет знакомы?.. Много. Да и вообще… Я за все время работы копейки не взял. Выпивку принимал, а вот деньги — нет.