Зеркало треснуло

— Да, — согласно кивнула мисс Марпл, — она по складу своего характера просто была не способна подумать об этом. Ну, и что же было дальше?

— Ничего особенного, если не считать того, что Марине Грегг буквально на несколько минут изменила ее обычная любезность.

— Вы хотите сказать, что она была раздражена?

— Нет, нет, я имела в виду вовсе не это: Я даже не совсем уверена, что она слышала хотя бы слово из того, что говорила миссис Бедкок. Понимаете, когда та закончила свою довольно глупую историю о том, как она, больная, встала с постели и встретилась все-таки с Мариной Грегг, чтобы получить ее автограф, наступила весьма странная пауза. Полное молчание. А потом я увидела ее лицо.

— Чье лицо? Миссис Бедкок?

— Нет. Марины Грегг. Казалось, она не слышала ни единого слова Хеси Бедкок. Она уставилась через ее плечо прямо на противоположную стену. И у нее было такое выражение, как будто… право, не знаю, как и объяснить.

— Попытайтесь, Долли, — попросила мисс Марпл.

— Это может оказаться важным.

— У нее был какой-то замороженный взгляд, — сказала миссис Бантри, пытаясь подобрать наиболее подходящие слова, — как будто она увидела что-то, что… о боже мой, как все это сложно описать! Вы помните волшебницу Шалот.

Разбилось зеркало, звеня. «Беда! Погибель ждет меня!»

— Воскликнула Шалот.

Вот что выражал ее взгляд. В наши дни Теннисон представляется молодежи ужасно смешным, но волшебница Шалот всегда поражала меня — из юности, и даже сейчас.

— У нее был замороженный взгляд, — задумчиво повторила мисс Марпл.

— И она смотрела через плечо миссис Бедкок на стену. Что было на этой стене?

— Кажется, какая-то картина, — ответила миссис Бантри.

— По-моему, итальянская. Вполне возможно, это копия одной из мадонн Беллини, но я не уверена. Картина, на которой дева Мария держит на руках смеющегося младенца.

Мисс Марпл нахмурилась:

— Не думаю, чтобы эта картина могла произвести на нее такое впечатление.

— Особенно если учесть, что она видит ее ежедневно, — прибавила миссис Бантри.

— По лестнице все еще поднимались гости?

— Да.

— А кто именно, не помните?

— Вы считаете, что она могла смотреть на кого-нибудь из тех, кто поднимался по лестнице?

— Ну, это ведь не исключено, не так ли? — спросила мисс Марпл.

— Да… конечно… Сейчас попытаюсь припомнить. Там был мэр, весь в орденах, и его жена. Затем какой-то длинноволосый совсем еще молодой мужчина с очень забавной бородкой, которые сейчас в моде. Потом девушка с фотоаппаратом, о которой я уже говорила. Она стояла на лестнице, чтобы ей было удобно снимать и прибывающих гостей, и Марину Грегг, встречающую их. Было еще несколько человек. Двоих я не знаю. Видимо, они с киностудии. Были еще Грайсы из «Лоуэр-фарм». Были, возможно, и другие, но я сейчас не в состоянии их вспомнить.

— Да, это мало что дает, — заметила мисс Марпл.

— Что же было дальше?

— Кажется, Джейсон Радд подтолкнул Марину или что-то ей сказал» так как она моментально, казалось, взяла себя в руки, улыбнулась миссис Бедкок и вернулась к роли любезной хозяйки. Ну, вы знаете, как это делается.

Стала приятной, простой, естественной, очаровательной. Обычный набор любезных манер.

— А потом?

— Потом Джейсон Радд принес им выпить.

— Что именно?

— Дайкири, кажется. Он сказал, что это любимый коктейль его жены. Он вручил ей один стакан, а миссис Бедкок — другой.

— Очень интересно, — пробормотала мисс Марпл.

— Да, очень интересно. А что последовало за этим?

— Не знаю. Я пошла с группой женщин посмотреть ванные комнаты. О том, что случилось, я узнала только от мисс Зилински, которая встретилась нам в коридоре и сказала, что кому-то из гостей стало плохо.

Глава седьмая

Состоявшееся дознание было кратким и многих разочаровало. Показания дали муж покойной и судмедэксперт. Было установлено, что Хеся Бедкок умерла в результате приема четырех гран диэтилдексилбарбоквинделоритата или подобного ему лекарства. Никто не мог показать, каким образом покойная приняла этот яд.

Дознание было отложено на две недели.

Сразу же после его окончания к Артуру Бедкоку подошел инспектор полиции Фрэнк Корниш.

— Могу ли я поговорить с вами, мистер Бедкок?

— Конечно, конечно.

Артур Бедкок выглядел более растерянным, чем обычно.

— Не могу понять, пробормотал он, запинаясь.

— Просто ничего не могу понять.

— У меня здесь автомобиль, — сказал Корниш.

— Может быть, поедем к вам домой? Там будет удобнее, и вы будете чувствовать себя менее скованным.

— Благодарю вас, сэр. Да, да, уверен, так будет лучше.

Вскоре автомобиль остановился у небольшой аккуратной голубой калитки дома № 3 по Арлингтон-клоус. Артур Бедкок и инспектор вышли из машины и направились к двери. В тот самый момент, когда Артур, достав из кармана ключ, хотел вставить его в замок, дверь вдруг отворили изнутри. Открывшая ее женщина была немного смущена.

— Мери? — в крайнем удивлении спросил Артур Бедкок.

— Я зашла, чтобы приготовить вам чаю, Артур. Я подумала, что вам необходимо подкрепиться после дознания.

— Очень любезно с вашей стороны, — с благодарностью пробормотал Артур Бедкок.

— Э-э… — замялся он, — разрешите представить вас инспектору Корнишу. Миссис Бэйн, моя соседка.

— Понимаю, — промолвил инспектор Корниш.

— Я принесу еще чашку, — сказала миссис Бэйн.

Она исчезла на кухне. Смущенный Артур Бедкок провел инспектора в гостиную справа от холла. Стены ее были покрыты ярким кретоном.

— Она очень добра, — заметил он.

— Всегда была очень добра.

— Вы давно с ней знакомы?

— Нет. С тех пор как она приехала сюда.

— Вы, кажется, здесь уже живете два или даже три года?

— Скоро будет три, — ответил Артур.

— А миссис Бэйн приехала сюда около полугода назад, — пояснил он.

— Ее сын работает где-то поблизости, поэтому после смерти мужа она переехала к нему.

В этот момент миссис Бэйн внесла в комнату поднос. Это была смуглая привлекательная женщина лет сорока, темноволосая, с черными глазами — все это придавало ей сходство с цыганкой. Взгляд у нее, однако, был какой-то странный, настороженный. Она поставила поднос на стол. Инспектор Корниш любезно поблагодарил. Что-то, видимо, профессиональное чутье, подсказывало ему, что нужно быть настороже. Ее встревоженный взгляд, смущение при виде его с Артуром нельзя было не заметить. Инспектору Корнишу было хорошо знакомо чувство скованности, которое возникает у человека в присутствии возможной опасности, и чувство недоверия лица, уже раз, пускай невольно, нарушившего закон. Он понял, что миссис Бэйн когда-то уже была в поле зрения полиции. Отсюда — ее осторожность и скованность. Корниш мысленно взял себе на заметку необходимость побольше разузнать о Мери Бэйн.

Поставив поднос на стол и сославшись на то, что ей надо домой, она удалилась.

— Довольно приятная женщина, — заметил инспектор Корниш.

— Да, конечно. Она очень добрая, очень хорошая соседка и очень симпатичная женщина, — согласился Артур Бедкок.

— Она была подругой вашей жены?

— Нет. Нет, я бы так не сказал. Они были просто соседками, в хороших отношениях друг с другом, вот и все.

— Понимаю. Теперь, мистер Бедкок, я хотел бы получить от вас как можно больше информации. Выводы дознания наверняка были для вас неожиданностью?