Зерна огня, или Свидетель деяния

– Доброе утро, Мариана.

– И тебе доброго утра, сэр Барти. – Девушка улыбнулась рыцарю светло и радостно. – Приятно видеть тебя во здравии. Доброго утра и вам, сэр…

Мариана выжидательно примолкла; Серж поклонился, прижав руку к сердцу: так приветствуют благородных девиц менестрели и студенты.

– Серж, благородная госпожа. Просто Серж.

– Мой старый друг, – чуть смущенно пояснил Барти. Он вдруг осознал, что как выскочил спросонок полураздетым, так и стоит. – Мариана, я… сдается мне, ты поторопилась, сочтя меня в добром здравии. Иначе я не приветствовал бы тебя в столь неподобающем виде.

– Так пойдите оденьтесь, благородный сэр, – насмешливо предложила Мариана. – Кстати, поищите в углу за очагом дверь в умывальную. Свет Господень, – девушка блаженно потянулась, – как же хорошо все здесь устроено!

– Я рад, что тебе нравится, – прогудел невесть как очутившийся рядом гном. – Смотрю, все в сборе? Я велю подавать завтрак… когда? Тебе хватит часа, сэр Бартоломью?

– Хватит и получаса, почтенный, – уверил Барти. – Я не люблю задерживать друзей.

– Отлично, – кивнул гном. – И, если ты не против, после завтрака с тобой поговорит наш колдун.

– Почту за честь, – учтиво поклонился Барти.

Гном вернул собеседнику поклон, сделал шаг назад и исчез так же внезапно, как появился. Барти растерянно потер лоб и поспешил к себе. Серж указал Мариане на табурет:

– Подсаживайтесь к огню, благородная госпожа.

Мариана, чуть склонив голову, разглядывала человека, которого Барти назвал своим старым другом. Пожалуй, ровесник рыцарю – но вряд ли ровня в остальном. Дворянин не смотрит так – вроде и прямо, но с видимой готовностью опустить глаза. И лицо… славное лицо, приятное, располагающее, однако проглядывает сквозь веселую хитринку что-то… что же? – задумалась Мариана. И ответила сама себе: затравленность.

Тряхнув головой, девушка улыбнулась:

– Простите мою невежливость, это спросонья. Серж, вы сказали? Тогда уж и меня по имени – Мариана.

– Почту за честь, – улыбнулся странный Бартов друг. Хорошая улыбка, невольно отметила Мариана: хоть и щербатая, а красит этого Сержа ой как! Другой человек делается – из тех, кому веришь сразу и навсегда. Кто ж ты, Серж? Интересные подбираются друзья у королевского рыцаря сэра Бартоломью – Базиль, теперь вот ты…

– Вы тоже укрылись здесь от непогоды?

– В некотором роде, – Серж сделал вид, что не заметил невинной девичьей хитрости. – До Южной Миссии мы с вами попутчики, прекрасная Мариана. И я, признаться, этому рад.

– Не сомневаюсь, – насмешливо хмыкнула Мариана. – Я знаю, что такое у мужчин встреча двух давних друзей!

– Примерно то же, что встреча кумушек по пути с рынка, – кивнул Серж; собеседники рассмеялись, и разговор потек легко и непринужденно. Впрочем, Мариана ловко обошла естественную в их положении тему о цели путешествия, Серж тоже, – и оба заметили за другим эту странность. Вот только Мариана списала ее на вежливость Сержа, а Серж… беглый монах, напротив, насторожился. Девушка казалась такой милой, наивной, такой домашней, – вот только домашние не забредают в Подземелье в компании единственного рыцаря. Тем более, по пути в Ич-Тойвин! Встреча с Барти потрясла Сержа; встреча же с Марианой казалась ему знаком Господним. Не обратить на девушку должного внимания явно было бы ошибкой.

3. Сэр Бартоломью, королевский рыцарь

Барти много всякого слыхал о том, что делает с людьми взгляд гномьего колдуна. Но ему случалось общаться с подземельными, и верить всякому слуху о них рыцарь считал глупым. Поэтому приглашение колдуна ничуть его не встревожило; и в золотые глаза старого гнома рыцарь глянул без страха.

Глянул – и уже не смог отвести взгляд. Сел, слепо нашарив табурет, лишь мельком отметив короткий перенос: видно, колдун предпочитал разговоры не просто наедине, а в укромном месте, где даже случайно никто не помешает.

– Э-э-э, а ты смел, – ухмыльнулся гном. – Это хорошо. Такой мне и нужен: смелый и честный.

Барти приподнял бровь:

– И зачем же?

– Сначала поговорим, человек, – враз посерьезнел колдун. – Поправь, если я ошибусь. Ты сопровождаешь благородную Мариану, однако положение твое при ней сильно тебя тяготит. Вас ждут опасности, и долг твой – защитить ее, но ты всего лишь свидетель. И, что хуже, ты сам вызвался быть свидетелем. А долг свидетеля – не вмешиваться. Так?

– Так, да, – глухо ответил рыцарь.

– Два долга спорят в тебе, две клятвы рвут тебя надвое. Я не рыцарь и не человек, я прожил больше любого из вас, однако не всегда понимаю ваши обычаи. Ты сам себя загнал в ловушку.

– Что ж, – пожал плечами себастиец, – когда-нибудь ведь это закончится.

– Нет, рыцарь. – В золотых глазах колдуна мелькнула темная зелень. – Не так все просто. Оно закончится не раньше, чем ты выберешь, какому долгу следовать. Таков порядок вещей, рыцарь.

– Значит, выберу. – Барти не удивился пророчеству колдуна: что-то подобное он чувствовал и сам.

– Ты готов, – кивнул гном, – это хорошо. Однако я вижу, ты тоже хочешь что-то спросить. Что гнетет тебя, не страшащийся выбора рыцарь?

Барти помолчал, собираясь с мыслями: очень уж богатым на события и разговоры выдалось утро. Ладно, главное – начать.

– Сегодня я встретил друга, которого считал убитым.

– Серж, да. Он рад и растерян. И жалеет… ты всколыхнул его чувства, сэр Бартоломью.

– Он мои – тоже.

– Да, вижу. Но только ли тем, что оказался жив? Или все-таки своим рассказом?

Барти пощипал ус:

– Ты можешь сказать, почтенный, это – правда?

– Ты не веришь своему другу, рыцарь?

– Верю, но…

Золотой взгляд сковал серые глаза, вихрем ворвался в душу. А веришь ли? Вам, людям, так свойственно меняться, за короткий свой срок вы проживаете не одну – три, пять, дюжину жизней. Сегодня ты один, а завтра… себе не всегда верить можешь, а другому?…

– Ему я верю, – Барти говорил с трудом, будто гномьи чары сковали воздух в груди. – Но… если я верю Сержу… это значит, я не должен верить Святой Церкви?!

Вот она, причина, понял Барти. Вот в чем сам себе не мог признаться, вот что мешало…

– А почему ты должен верить? – спросил гном. – Вера, человек, не из долга родится. Ты веришь Сержу, потому что знал его долгие годы. Ты веришь мне, потому что знаешь: колдуны Подземелья не могут лгать. Ты веришь Мариане, потому что любишь ее.

– Я?!

– Э-э-э, рыцарь, погоди и сам убедишься. Но сейчас не это важно. Лучше скажи, почему ты веришь вашей Церкви?

– Но… как же, ведь…