Зерно богоподобной силы

Но старик, не обращая внимания на ее нежное увещевание, гневно воззрился на Эда.

Баз давился от сдерживаемого смеха.

Эд удивленно уставился на будущего религиозного лидера.

— Я про то самое проклятье, — проговорил он, — которое вы наложили на присутствующую здесь мисс Фонтейн и на весь женский пол.

Теперь пришел черед Таббера удивляться.

— Да вы в своем уме? — возмущенно вопросил он.

Эд Уандер прикрыл глаза рукой и бессильно облокотился о стол.

Тут наконец и Элен надумала подать голос. Она подалась вперед и решительно произнесла:

— Крошка Эд убедил меня публично извиниться перед вами и попросить снять заклятье.

Иезекииль Джошуа Таббер стал раздуваться. Его седая борода воинственно встопорщилась.

— Какое еще заклятье? — прорычал он.

— То, которое вы наложили в прошлую субботу, — обеспокоенно сказала Элен. — Вы еще говорили о бесполезной трате национальных ресурсов и о том, что женщины все время следуют новой моде, тем самым способствуя обеднению страны — или что-то в этом роде. А я стала с вами спорить.

— Отец забывает свои слова, когда говорит во гневе, — попыталась разрядить обстановку Нефертити.

В голосе Иезекииля Джошуа Таббера загрохотали зловещие раскаты.

— Начинаю подозревать, что вы специально заманили меня сюда, дабы подвергнуть осмеянию путь в Элизиум.

Эд почувствовал, как его суперпрограмма расползается по всем швам.

— Но послушайте, мистер Таббер…

— Я уже говорил, что запрещаю именовать себя словом «мистер»… основатель новой веры стал шумно дышать, и Эд с Элен во второй раз стали свидетелями того, как он начинает расти на глазах.

— Ладно, ладно, — Эд уже больше не сдерживал раздражения:-Могу сказать одно: похоже, вы не особо благодарны за возможность выступить перед нашими добрыми друзьями, которые включили свои приемники, чтобы немножко развлечься…

— Развлечься! — загремел Таббер. — Вот именно, развлечься! Выставить меня дураком, шарлатаном, и перед кем — перед сборищем ухмыляющихся ничтожеств! Я и не подозревал, что у вас за передача, Эдвард Уандер. — Он стал подниматься.

— Нет, не надо, — простонала Нефертити, но так тихо, что ее никто не услышал.

Баз де Кемп извлек из кармана пиджака сигару и сунул ее в рот. Он сиял, как именинник.

— Зик, старина, взгляните на вещи трезво, — сказал он. — Радио и телевидение для Вас — единственный шанс донести свое слово до массовой публики. Мало кто захочет тащиться Бог весть куда, чтобы в палатке сидеть на деревянных стульях. Люди хотят, чтобы развлечения приходили к ним домой. И еще, поверьте мне, если вы хотите, чтобы ваше слово имело успех, придется его слегка оживить. Вставить в него пару-другую — анекдотов, — он рассмеялся.

К своему ужасу, через толстую стеклянную стену студии Эд увидел, что к операторской кабине Джерри на всех парусах спешат Дженсен Фонтейн и отдувающийся Маллиген. Эд скорбно прикрыл глаза.

Когда он снова открыл их, то увидел, что Иезекииль Джошуа Таббер, выросший до шести футов с половиной, вздымает сжатую в кулак руку.

— Радио! — загремел он. — Воистину проклинаю я радио, это порождение зла, ибо оно напрочь лишило наших людей индивидуальности. Ибо оно поистине превратило их в тупых ничтожеств, которые жаждут лишь бездумных развлечений!

— Во дает, — радостно выдохнул Баз.

— …вот она, сила… — простонала Нефертити.

Иезекииль Джошуа Таббер повернулся на каблуках и стремительно направился к двери, Нефертити поспешила за ним.

Эд Уандер со стоном откинулся на спинку стула.

Он увидел в операторской Маллигена с Фонтейном. Звуконепроницаемое стекло не позволяло ему слышать распоряжений, которые, судя по всему, выкрикивал побагровевший босс. Однако, похоже, Джерри не особо обращал на них внимание. Уставившись на свои шкалы и стрелки, оператор озабоченно колдовал над пультом.

Часть вторая

Глава пятая

Стараясь спасти хоть что-нибудь, если в этой катастрофе еще можно было что-то спасти, Эд Уандер торопливо проговорил в микрофон:

— Да, друзья мои, боюсь, что сегодня нам не повезло. Это, конечно, может случиться даже с самой лучшей передачей, когда все идет экспромтом и имеешь дело с гостями-непрофессионалами. Давайте пока послушаем музыку, а потом я постараюсь вам кратенько объяснить, что мы хотели представить сегодня на ваш суд. Джерри, дай нам музыку!

Красная лампочка погасла, показывая, что третья студия отключена от эфира, и тут же из селектора операторской кабины загремел голос Маллигена:

— Уандер! Срочно зайди ко мне в кабинет!

Эд в тоске прикрыл глаза.

Когда он открыл их — очень медленно и осторожно, — ни Иезекииля Джошуа Таббера, ни его дочери уже не было. За студийным столом сидели только Элен Фонтейн и Баз де Кемп. Баз глупо ухмылялся. Вот он достал спичку и, чиркнув о ноготь большого пальца, зажег сигару, которую все это время жевал.

— Ну и цирк! — заявил газетчик. — Передавай вы почаще программы с такими комиками, я бы даже, пожалуй, стал слушать радио.

— Мне ужасно жаль, Крошка Эд, — сказала Элен.

— Мама дорогая, что за ерунда получилась!

Эд взглянул на окно операторской. Дженсен Фонтейн и Маллиген уже ушли — не иначе, как поспешили прямиком в кабинет шефа — готовить гильотину.

Уандер направился к звуконепроницаемой двери студии, отворил ее, прошагал через холл к операторской и вошел туда. Джерри, наморщив лоб, все еще возился возле пульта.

— Что случилось? — спросил Эд.

Джерри поднял на него глаза и вынул изо рта трубку, чтобы было удобнее говорить. — Да вот, привязалось эхо с частотой в одну восьмую секунды, такой же силы, как и сам звук.

— Ну и что?

— А то, что если хочешь побыстрее спятить, попробуй послушать что-нибудь с эхом от половины до одной десятой секунды, — ответил Джерри; он снова сунул трубку в рот и склонился над пультом. — Еще минутка, и я его уберу.

— Черта с два, — буркнул Эд, повернулся и вышел из кабины.