«Ж» - значит жертва

Я поужинала и выбросила коробку. Посмотрела пару телепередач. В девять часов я решила, что могу с таким же успехом поработать. Села за стол и открыла ящик.

Вещи были передвинуты.

Последний раз я делала заметки в субботу днем. Мы со Стэси ездили в Креозот, остановившись на обратном пути в Тули-Белли. Я поговорила по телефону с Бетти Пакетт из Локаби, потом приняла душ, оделась и начала заполнять карточки. Потом перехватила их резинкой и убрала в ящик, поверх папки с делом. Теперь они лежали под ней.

Я взяла ручку и использовала ее, чтобы поднять уголок папки и выдвинуть карточки. Я оставляла верхнюю карточку перевернутой, как напоминание себе поговорить еще раз с Медорой Сандерс. Теперь она была повернута как все остальные.

Кто-то заглядывал в дело и читал мои карточки.

Я вскочила так резко, как будто через сиденье стула пропустили ток. Обошла комнату осторожно изучая каждый квадратный метр. Кроме того, что лежало в ящике, все было на своих местах. Уборщица наводила порядок? Если так, почему бы она стала останавливаться и читать мои карточки?

Если это не уборщица, то как он вошел? Дверь была заперта. Я обследовала замок и не нашла следов взлома. Окна были закрыты на защелки изнутри и не показывали признаков вмешательства.

С другой стороны, войти было легко. Когда уборщица убирала комнату в субботу, она могла оставить дверь нараспашку. Она могла слушать музыку, пока чистила унитаз и раковину.

Любой мог войти и обыскать стол, котрый находится прямо у двери. В моих записях отражено все, что я знаю о деле и все, что я считаю с ним связанным. Прочитав их, кто-то мог узнать, где я была, с кем говорила и что собираюсь делать.

Я вернулась к столу. Изучила стопку карточек с именем Медоры наверху. Я не думала, что она знает что-то, что не сказала мне раньше, но, может быть, стоит с ней поговорить.

Я думала позвонить детективу Лэсситеру или кому-нибудь еще из офиса шерифа, но что я скажу? Что мои карточки передвинули на сантиметр?

Я взяла сумку и куртку, приготовившись выйти, почти дошла до двери, когда кое-что пришло мне в голову. Я забрала дело об убийстве и каталожные карточки. Заперла свои ценности в багажнике и поехала к Медоре. Меня ободрял образ долановского смит и вессона в багажнике.

Ночь была холодной и ветреной, но поездка была такой короткой, что в машине не успело заработать отопление. Я остановилась на подъездной дорожке. Дом был темным, кроме лампы в гостиной. Пройдя через полосу травы, я поняла, что входная дверь стоит открытой.

Я постучала в косяк. — Медора?

Ни звука.

Мне не нравилась идея вторжения без спроса, но это было странно, особенно в свете подозрений о вторжении в мою комнату. Я толкнула дверь и отпустила, закрыв ее за собой.

Комната была темной, за исключением маленькой настольной лампы. Я увидела на диване Медору, она лежала на спине, руки сложены на груди. Она храпела, каждый ее выдох был наполнен парами алкоголя.

По дому гулял сквозняк. Я прошла в кухню и включила свет. Задняя дверь была открыта, создавая вентиляцию, которая выдула из комнат все тепло. Окна были закрыты на защелки.

Мусорное ведро переполнено, но, несмотря на беспорядок, не казалось, что что-то было нарушено. Я закрыла и заперла заднюю дверь.

Вернулась в гостиную и наклонилась к Медоре. — Медора, это Кинси. С вами все в порядке?

Она не пошевелилась.

Ничего. Я легонько потрясла ее, но реакции не было. Я потрясла ее снова. Она издала хрюкающий звук, но больше никак не реагировала. Я поискала телефон и наконец нашла его в кухне. Разыскала в телефонной книге номер Джастин и позвонила ей.

— Джастин, это Кинси. Извините, что беспокою, но я сейчас заехала к вашей маме и нашла обе двери открытыми. Она, кажется, без сознания. Ничего страшного, но я не могу ее разбудить. Вы можете приехать?

— Черт. Сейчас буду.

Она бросила трубку. Я вернулась к дивану. Взяла руку Медоры и похлопала по ней.

— Медора, просыпайтесь. Вы можете проснуться?

Она с трудом приоткрыла глаза.

— Это я, Кинси. Вы меня слышите?

Она пробормотала что-то непонятное.

— Давайте будем просыпаться, ладно? Я подсунула руку ей под голову. Она приподнялась на локте, что дало мне возможность усадить ее.

— Что случилось?

— Не знаю, Медора. Вы что-нибудь принимали?

— Я спала.

— Я знаю, что вы спали, но у вас обе двери были нараспашку, и я волновалась за вас. Вы принимали лекарства?

— Раньше.

— Сколько? Покажите, что вы приняли. Вот это?

— И другие тоже.

Я проверила наклейки на бутылочках: валиум, тайленол с кодеином, перкосет, занакс.

— Это плохая идея, особенно, если вы выпили.

— В таком случае, я вообще ничего не могу принимать. Я пью каждый день. — Она улыбнулась моей глупости. Но когда через пятнадцать минут появилась Джастин, Медора стала бодрее.

Джастин сбросила куртку и сказала: — Извините, что так долго, но я ждала Корнелла. В конце концов позвонила соседке и она пришла посидеть с девочками.

Медора смотрела на дочь с виноватым видом. — Я не просила ее звонить.

Джастин села рядом с матерью и взяла ее за руку. — Сколько раз мы это проходили, мама?

— Я выпила всего одну порцию и обезболивающую таблетку.

— Я уверена. Сколько?

— Как обычно.

— Она говорит, что двери были нараспашку. Почему?

— Я закрывала. Правда. Я помню, что ты говорила.

— Давай уложим тебя в постель. — Ноги Медоры слегка заплетались.

Через пять минут Джастин вернулась, рефлекторно потирая руки.

— Честное слово, ей становится хуже. Не знаю, что с ней делать. Боже, здесь просто холодильник.

Она подошла к термостату. — Он выключен. Что она делает, пытается сэкономить деньги за отопление? Неудивительно, что она болеет. У нее была пневмония два месяца назад. — Джастин включила отопление. — В такие ветреные вечера двери распахиваются, если они не заперты. Она никогда не замечает.