Жаба

Гарри Поттер пока находился в госпитале, но прогнозы были благоприятными, его собирались выписать к Хэллоуину. Так что ему передали все учебники, а Гермиона старательно копировала для него свои конспекты. Их и домашние задания для мальчика пересылали с совами.

Профессора ничего не имели против моих визитов на их уроки. В общем, проблемы были только с Хагридом и призраком профессора Биннса. Лесник где–то мотался, насколько я помню — искал великанов. Его замещала профессор Грабли — Дерг. Я уже договорилась с ней, что по крайней мере этот год она отработает до конца. Хватит с Хагрида и прежней должности.

Вместо Биннса лекции стал читать сотрудник министерского архива, некто Артур Маннингз. Лентяи, привыкшие дрыхнуть на лекциях, взвыли, но многие были довольны. По моей настоятельно просьбе почтенный архивариус делал особый упор на законах и традициях магического мира, объясняя, откуда что взялось. Магглорожденные были в шоке. Грейнджер теперь старательно смазывала волосы специальным зельем, ее аккуратную прическу удерживали зачарованные заколки, в ушах отличницы покачивались длинные серьги, а ворот, подол и рукава мантии украсились вышитыми рунами. Ай, да девочка! Быстро учится.

— Знаете, профессор, — сказала она мне, как–то снова зайдя на чашку кофе, — вы были абсолютно правы. Это ужасно, что нас ничему такому не учили. Мне теперь учеба намного легче дается. И все это так интересно! Это же целый мир! Я раньше кое–что о законах читала, они мне, честно говоря, показались не совсем справедливыми. А теперь я понимаю, почему так, а не иначе. Профессор Маннигз все очень подробно объясняет.

— Да, — кивнула я, — это начинаешь понимать, когда тебе объяснят, почему был принят тот или иной закон. Люди обычно мерят все по себе. И если человек не склонен к экстравагантным поступкам и с уважением относится к чужой собственности и личному пространству, то ему может показаться странным существование некоторых правил. Но ведь не все такие. Вот и приходится отдельным шутникам или энтузиастам грозить строгими наказаниями.

— Ох, — поежилась Гермиона, — одна попытка приручить огненного элементаля в 1666 году чего стоила. Хитрый булочник решил обзавестись неугасимым огнем, чтобы на уголь не тратиться. И чем дело кончилось? А сколько эпидемий начиналось из–за любопытных магов, которые хотели «посмотреть, что получится»? Это же просто бактериологическое оружие массового поражение выходило!

— Исследованиями должны заниматься специалисты, — сказала я, — а некоторым кажется, что меры безопасности, тщательные расчеты и контроль — это просто занудство и зависть тех, кто не так талантлив, как они.

Гермиона еще раз кивнула и потянула к себе еще одно пирожное. Она в отличие от меня сладкое любила. А может просто растущему организму требовалось.

* * *

Дамблдор как–то подозрительно притих. Я честно ждала подвоха с его стороны. Все–таки у меня была довольно твердая позиция. Дети учились, о них заботились. Да и пресса не давала расслабиться, напоминая читателям и о пренебрежении здоровьем Гарри Поттера, и о найме бездарных и бесполезных учителей, и про отсутствие безопасности в школе, информационном вакууме магглорожденных. Директор уже получил несколько вопиллеров. Так что открыто выступать против Генерального Инспектора Хогвартса он не мог. Его бы и большинство студентов не поддержало. А вот начать гадить по–тихому — вполне в его стиле. В конце концов я решила не ломать голову, а действовать по обстоятельствам.

Ко мне обратилась мадам Помфри. У нас сложились неплохие отношения, я не стала катить на нее бочку за пренебрежение здоровьем Гарри, а она оценила новые возможности следить за здоровьем детей. Потом она мне по секрету сообщила, что Дамблдор взял с нее клятву никому не рассказывать о состоянии мальчика. Так вот, Поппи ужасно не понравилось, что к ней в лазарет стали частенько попадать гриффиндорцы младших курсов. Травмы были не смертельными, но неприятными. Отросшие носы, языки, уши и рога. Перья и шерсть иногда совершенно чудовищных кислотных цветов. Рвота. Небольшие кровотечения, в основном из носа. О причинах дети молчали как партизаны.

— Долли, надо что–то делать! — причитала Поппи. — Мне иногда не просто снять всю это мерзость. Да и побочные явления остаются. К Минни идти бесполезно, она воспринимает все в штыки, словно я клевещу на ее любимых гриффиндорцев!

Я задумчиво покивала. И на следующий же день созвала совещание деканов, на который пригласила аврора Митчелла и старост Гриффиндора.

Гермиона и Рон стояли перед нами, как перед священным трибуналом, низко опустив головы.

— Так что такое происходит в башне Гриффиндора, из–за чего студенты младших курсов стали завсегдатаями Больничного Крыла? — спросила я.

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха.

— Это все близнецы Уизли, — сказала она, — они испытывают на младших свои изобретения для будущего магазинчика приколов. Я говорила им, даже баллы снимала, но они меня не слушают. Профессор Амбридж, мне очень жаль, что так вышло. Я… я не справилась. Мне будет лучше…

На стол лег значок старосты.

МакГоннагал схватилась за сердце. Уизли опустил голову еще ниже.

— Испытывали?! Испытывали изобретения?! — в ужасе переспросила Поппи. — Какие еще изобретения?! Минни…

МакГоннагал открывала и закрывала рот как рыба, вытащенная на сушу. Кошка называется!

— Мистер Уизли, а вы что можете сказать по этому поводу? — поинтересовалась я. — Это же ваши братья?

— Я им говорил… — с видимым трудом выговорил рыжий, — говорил. Но они меня… да не станут они меня слушать! Никогда ведь не слушали!

— И кого посетила гениальная идея назначить старостой младшего брата двух самых отъявленных хулиганов Хогвартса? — насмешливо поинтересовалась я.

Мне никто не ответил. Наш дорогой директор где–то шлялся. Наверное, занимался общим благом, привычно наплевав на непосредственные обязанности.

Хорошо быть Генеральным Инспектором. Не прошло и пяти минут, как в присутствии всех деканов, аврора и меня неприлично счастливый Филч перерывал мужскую спальню Гриффиндора, где обитали близнецы Уизли. Аврор Митчелл сорвал со стены гостиной объявление, приглашающее студентов младших курсов немного заработать. Снейп и Спраут с негодованием опознавали ингредиенты из школьной кладовой и части растений из теплиц. Последней каплей стал довольно увесистый мешочек с деньгами.

— А это откуда? — буквально вызверился декан Слизерина. — Тоже украли?!

Мальчишки дернулись как от удара.

— Мы не украли! — возмущенно заявил один из них. — Нам Гарри дал. Это его выигрыш за Турнир. Он сам нам предложил. На магазин. Мы его в долю взяли.

— Мистер Поттер отдал вам выигрыш на Турнире Трех Волшебников? — переспросила я. — Сам? Добровольно? Без просьб и намеков с вашей стороны? Как интересно! А никто не забыл, что мистер Поттер несовершеннолетний и просто не имел права распоряжаться подобными суммами без согласия своего опекуна? Это слишком похоже на злоупотребление доверием.