Жандарм 5
Шрифт:
— Деритесь как мужчина! — обиженно вскричал корнет. — Хотя чего еще ждать от пса режима, — зло выдохнул он. — Только и умеете — бить в спину, да унижать. Никакой чести!
— Слова… слова… — покачал я головой. — Как жаль, что новое поколение офицеров стало вырождаться. Но я надеюсь, что вы — исключение из общего правила, иначе за державу становится страшно.
Заскрипев зубами, корнет не выдержал и сделал распальцовку. Вроде и очень быстро, но я-то заметил. Как и последующий эффект — над его клинком словно задрожал воздух. Что-то мне подсказывает, что радиус поражения его сабли возрос. Читал о подобном применении магии — когда накладывается усиление на собственное оружие. Огневики могут раскалить клинок, или добавить на него языки пламени. Водники, как я, при
Уже сейчас я мог остановить бой и потребовать своей победы в связи с нарушением правил. Ведь дуэль была на холодном оружии без использования магии. Но зачем мне такая неоднозначная победа? Лучше вывести этого мальчишку в погонах на чистую воду и победить так, чтобы даже у его приятелей не осталось сомнений в итоге боя.
— А-а-а!! — закричал корнет, накручивая себя, и побежал в атаку.
Саблю он опять держал двумя руками над головой. В этот раз сближаться я не стал. Вместо этого подставил под удар свой клинок, постаравшись поймать удар до того, как он наберет полную силу. В итоге наше оружие столкнулось, когда руки корнета только опускались и были на уровне головы.
— Дзинь… динь… динь…
Обломок моей сабли, рассеченной пополам, зазвенел по полу. Я же успел вовремя отскочить в сторону и не попал под удар. Да и вообще оказался сбоку от корнета в полутора шагов от него. Быстрый подшаг к противнику, и обрубок моего клинка упирается тому в шею, выдавливая каплю крови, чего вполне достаточно для признания моей победы. Но тот даже не заметил этого, с недоверием смотря на валяющийся обломок сабли и затравленно начав озираться. Вполне его понимаю. Видимо он вбухал слишком много силы в свое заклинание, вот лезвие ветра и рассекло мой клинок, как нож масло. Не понять, что для этого была применена магия, это надо быть полным идиотом. И именно этого и испугался офицерик, а не моего клинка у собственной шеи.
— Как не прискорбно, но Григорий Бологовский прав, — тяжело обронил старый полковник, глядя на ровный срез на клинике. — Вырождается нынешнее поколение корнетов, ни чести, ни уважения, ни мужества.
Симпатии к моему противнику стремительно растаяли. Не только у молодых дворянок и их компаньонов, но даже приятели корнета смотрели на того с недоверием и осуждением.
— Победитель — Григорий Бологовский, — констатировал очевидное Коршунов. — Броньев, — посмотрел он на корнета, — прошу вас покинуть собрание и больше не появляться в моем доме.
Я и сам не ожидал, что выведу этого мальчишку на чистую воду так быстро. Но тем лучше.
Дуэль проходила в тренировочном зале поместья, все же на улице уже холодно, чтобы проводить ее во дворе. Потому расходились из зала все не спеша, перешептываясь. Обсуждали поведение корнета. Ну и мое естественно. Из-за этой неспешности я успел заметить чету Старопольских и двинулся к ним. Все же одной из целей моего посещения собрания было поговорить с ними. Точнее, назначить такой разговор.
Михаила Старопольского я догнал в курительном зале. Мужчина к этому моменту успел оставить свою супругу в компании подруг и пришел сюда утолить привычку и перекинуться парой слов с другими аристократами. При виде меня он нахмурился, но остановился и не стал подходить к группе дворян, раскуривающих трубки. От разговора убегать он не собирался, что меня изрядно приободрило.
— Здравствуйте, Михаил Витальевич.
— Здравствуйте, Григорий Мстиславович, — сдержанно кивнул он мне.
— У вас не найдется завтра времени на серьезный разговор, касающийся вашей дочери? — решил я не ходить кругами и задал вопрос в лоб.
Тот слегка пожевал губами, раздумывая, после чего степенно кивнул.
— Замечательно. Буду рад вас видеть у себя дома.
Закруглившись на этом, все-таки тем
для бесед у нас больше не было, я пошел искать Ирину. Сразу уходить после дуэли я не стал. Хотя основные свои дела и завершил. Себя показал, общество в целом меня приняло, если не считать отдельных молодых раздолбаев с ветром в голове, да и со Старопольским о встрече договорился. Но чтобы не посчитали, будто я сбежал, я и решил еще немного задержаться. Да и мало ли, вдруг у кого уже из местных дворян есть свои резоны подойти ко мне. Просто до этого по каким-то причинам не могли. Надо дать им шанс, так сказать. Хе-хе.Девушку я нашел в той же компании, в главном зале. На свою голову. Потому что того, что произошло дальше, я не ожидал.
Глава 8
Когда я подошел к компании молодых дворян, те замолчали. И взгляд у них стал довольно холодным. А потом Ира подошла ко мне и влепила пощечину. Это было так неожиданно, что я даже не дернулся, чтобы перехватить ее руку.
— Не желаю вас больше знать, — фыркнула она.
— Вот как? — меня обуяла злость. — Неужто согласны со словами этого офицеришки? Да еще разделяете его отношение к жандармерии?
— Причем здесь это? — вскинула бровь Ира. — Или вы думали, что я не узнаю о том, что вы сделали с милой Евгенией? А мы ведь когда-то вместе с ней учились в гимназии. Помню, она часто о вас говорила. Как любит, жить без вас не может. И вы воспользовались ей! Опозорили и бросили! Проходимец, а не дворянин. Я была о вас гораздо более высокого мнения, а вы ничем не отличаетесь от моего бывшего мужа. Не подходите больше ко мне!
— Уж не знаю, что вам известно, — процедил я, — но у вас поверхностное знание о ситуации. Продолжайте в том же духе относиться к людям и тогда, уж поверьте мне, друзей рядом с вами не останется. Лишь проходимцы, каким вы назвали меня.
Ира сверкнула глазами и хотела сказать что-то еще, но я просто развернулся и пошел прочь. Ну ее. Если она так быстро делает выводы на основе чьих-то слов, да потом еще не стесняется прилюдно их озвучить, лучше держаться от такой дуры подальше. И хорошо, что я узнал о ее таком характере сейчас. Пусть и не собирался выстраивать с ней каких-то серьезных отношений, но в круг друзей или просто близких мне людей у нее был шанс попасть. Со временем. Теперь же — нет.
Дуэль и выходка Иры окончательно испортили мне настроение. Снова появилось желание послать всех к черту да вернуться домой. Остановила только мысль, что такой поступок можно интерпретировать, как побег. А уж недоброжелатели, коих у меня здесь оказалось прилично — вон, напели же Ире нужные им мысли — точно постараются донести именно такую мысль до всех и каждого. В этом случае даже не стоило и заявляться на собрание.
До конца этой «тусовки аристократов» я в итоге провел в обществе того самого старика с полковничьими погонами. Матвей Ратмирович оказался человеком консервативным, но умеющим держать себя в руках. Пусть ему моя служба у жандармов и не нравилась, однако он прошелся по этому моменту вскользь, посетовав, что я не вернулся на службу в армию хотя бы интендантом. Благо мои предыдущие заслуги на границе позволяли подать заявку. А там уж он поспособствовал бы. Говорить о причинах моего решения я естественно не стал, сославшись на то, что у интендантов мне было бы скучно, а в жандармерии я серьезным делом занят. Вздохнув, тот покивал и стал рассказывать о своей службе и моем деде. Как они познакомились, пару курьезных случаев поведал, да повздыхал, что мои родители погибли.
Вернулся домой я только к двум часам ночи. Думал уже, что все спят, но сильно ошибся. Катя в своем рвении «натаскать» моих алеутов дошла до того, что читала им на ночь! Да не абы что, а Пушкина. В этом мире поэт тоже родился и пошел плюс-минус по тому же пути, что в моем. Пришлось увлекшуюся сестренку чуть ли не силком отправлять в постель, да пригрозить ранними побудками, если она будет и дальше продолжать читать по ночам. Пусть и в благих целях. И в качестве доказательства серьезности своих слов дал наказ Любаве разбудить нас всех к девяти утра на завтрак.