Жандарм

— Дорогие зрители, — заслонил собой полотно распорядитель, что приглашал до этого нас в зал. — Вашему вниманию представляется картина Петра Ивановича Чандырина — Демон, снятая по одноименной поэме Михаила Юрьевича Лермонтова. Приятного просмотра!

После такой короткой вступительной речи распорядитель отошел к входу и погасил свет. Я до этого вовсю любовался прекрасной незнакомкой, что села во втором ряду, но сейчас был вынужден прекратить это приятное для меня занятие и сосредоточился на полотне.

За спиной застрекотало — обернувшись, увидел, что это мужчина за штативом принялся крутить ручку. Женщина за роялем заиграла вступительный аккорд, и я снова вернулся к белому полотну. На нем уже появилась черно-белая картинка с надписями. Безграмотному человеку здесь делать нечего, тут же сделал я вывод. А дальше надписи сменились видом нарисованного неба и подвешенного тросами к потолку актера, загримированного под демона, и я решил полностью погрузиться в представление.

Представление оставило после себя двоякие ощущения. Игра на рояле на мой вкус была хороша, а вот картинка на полотне — отдавала фальшью. В основном из-за хорошо видимых примененных декораций и картинных заламываний рук актрисы. Последнее понятно — трудно играть роль и передавать эмоции лишь через «язык тела». Сама поэма на меня впечатление не произвела. Демон, который был наказан, но вдруг влюбился и мучал молодую девушку красивыми речами по ночам. А когда она ответила ему взаимностью, то умерла от одного поцелуя. Может я слишком черствый?

Но все мысли вылетели, когда зажегся свет и я вновь увидел ее. Тут же подорвавшись со своего табурета, я максимально быстро двинулся на выход, чтобы не упустить незнакомку и узнать ее имя. Другие посетители тоже двинулись на выход, и пришлось их мягко расталкивать, чтобы протиснуться к проходу и не упустить из виду девушку. Я уже почти догнал ее, как мне на плечо легла мужская рука, крепко его сжав.

— Вы, сударь, совсем берега потеряли — толкать окружающих господ, — процедил мне в ухо давешний поручик.

— Как же ты меня достал, — простонал я и полез в карман. — Вот, видишь? — ткнул я ему буквально в нос свой документ жандарма. — Вам достаточно, или еще есть какие-то вопросы?

Покрывшийся красными пятнами от гнева молодой офицер, все же соизволил прочитать бумагу, после чего его пыл слегка угас. Но презрение никуда не делось. Просто трансформировалось в презрение военного к жандарму.

— Да, достаточно, — чуть ли не выплюнул он мне в лицо.

— Тогда не задерживайте меня более.

Я снова ринулся к проходу, забыв уже про офицера и стремясь найти взглядом прекрасную незнакомку. Догнал я ее уже в воротах.

— Простите, милостивая сударыня, но я не могу покинуть сие заведение, не узнав ваше имя, — обогнув девушку, встал я на ее пути.

Та сначала недовольно нахмурилась и уже хотела дать мне отповедь, как что-то ее заставило передумать.

— Вы не похожи на... — и она на секунду замялась, окинув меня взглядом, — на рабочего. Те так не говорят, — задумчиво закончила девушка.

Вот что ее заставило поменять свое мнение! Уже не первый раз «прокалываюсь», но сейчас это мне на руку.

— Пусть мое истинное происхождение будет нашей небольшой тайной, согласны? — продолжил я свой напор, стараясь применить все свое обаяние.

Правда, с синяком во всю «морду» сделать это очень не просто. Как хорошо, что девушки любят все же больше «ушами»!

— Ладно. Но тогда и мое имя пусть для вас тоже останется неизвестным, — улыбнулась она.

Вот черт! Рано я обрадовался.

— Что же я могу сделать, чтобы открыть эту тайну?

— Обмен, — заявила красотка. — Ваша тайна на мою. Согласны?

— Хорошо, — внутренне поколебавшись, кивнул я. — Но дамы вперед.

— Лидия Сергеевна Воронцова, — и тут же голову чуть набок склонила, оценивая мою реакцию.

Видимо ее имя должно мне что-то сказать. Вот только тут она промахнулась и, не увидев ожидаемой реакции, даже немного свела красивые густые бровки.

— Григорий Мстиславович... — снова кольнуло около сердца, заставив меня сбиться и прийти в себя. Опять клятва дала о себе знать. — Можно просто Григорий, — тут же я постарался замять эту запинку. — Происхождение у меня самое хорошее — магическое.

Ее лицо так и оставалось нахмуренным. Не понравился ей мой ответ. Тогда, для подтверждения своих слов я поднял руку на уровень груди так, чтобы кроме девушки и меня никто не заметил моих пальцев, и подал в них энергию.

— Не дворянин, но речь правильная, и при этом владеете магией? Кто же вас учил... — склонила она голову на другой бок и стала еще внимательней рассматривать меня своими зелеными глазами.

— Оставим это для следующей встречи? — улыбкой ответил я.

— А вы занятный человек, — хмыкнула Лидия.

— Так я могу рассчитывать на повторную встречу? Только не огорчайте меня отказом, прошу!

Красотка громко и искренне рассмеялась.

— Спрашиваете и фактически не оставляете мне выбора, — через несколько секунд вытерла она выступившие от смеха слезы. — Хорошо. Проведете для меня небольшую экскурсию?

— Где и когда?

— Послезавтра после полудня, — после короткого раздумья, сказала Лидия. — По Хитровке.

— Не имею возражений, — тут же расплылся я в улыбке.

— Тогда жду вас на пересечении Подколокольного переулка и Яузского бульвара в три часа. Не подведите меня! — погрозила она пальчиком и, обогнув, ушла, оставив после себя тонкий аромат цитруса.

Не скрывая довольной улыбки, я провожал ее взглядом до самого автомобиля с дворянским гербом на дверце. Две лошади, опирающиеся на бело-красный щит, цвета которого разделены диагонально пополам.

В служебную гостиницу я вернулся без приключений. Спокойно поужинал и в прекрасном настроении лег спать.

Утром я уже стоял на условленном месте и ждал завербованных мужиков. Явились они с опозданием в десять минут, когда я уже решил, что те не выполнят своего обещания и прикидывал, как их ловить буду.

— Чего так долго? — буркнул я подошедшим Акинфею с Сергеем.

— Дык, часов у нас нет, — пожал плечами бородатый Акинфей. — Вышли засветло, а там уж как успели.

— Ладно. Выполнили, что я требовал?

— Да, — со вздохом передал мне Акинфей сверток из газетной бумаги, перевязанный веревкой.

Тут же развязав его, я убедился, что там лежат деньги, преимущественно в копеечных марках. Оттого и сверток такой плотный и раздутый.

— Надеюсь, пересчитывать мне не придется.