Жаркая страсть

Все это будоражило ее. Выводило из себя. Особенно вместе с перспективой выбора другой дороги. Что, если на дороге, лежавшей у ее ног, не будет Джека?!

По предложению Клэрис они проехали через парк, рассматривая экипажи, выстроившиеся вдоль главной аллеи, но Мойру не увидели.

— Что-то определенно не так, — пробормотала Клэрис и велела кучеру везти их в «Бенедикт».

Предчувствие ее не обмануло. Не успели они войти в холл, как портье поспешил к ним с запиской в руке.

— Миледи, — поклонился он. — Маркиз приказал вручить это, как только вы войдете.

— Благодарю, Мэннинг, — кивнула Клэрис.

Портье протянул ей записку и нож для разрезания бумаг. Она сломала печать, отдала нож и отпустила портье. Пробежала глазами записку и передала ее Джеку. На листке бумаги чернели всего три строчки:

«Декан Сэмюеле приехал в Мелтон-Хаус. Ищет тебя и Уорнфлита. В деле Джеймса появились новые обстоятельства. Приезжай, как только прочтешь это.

О.».

— Какие обстоятельства? — нахмурилась Клэрис. — Дело закрыто, не так ли?

— Очевидно, нет. — Джек сложил записку и протянул ей. — Нам лучше поехать и все выяснить.

Кеб еще не успел уехать, и кучер был рад пассажирам. Экипаж покатился к Мелтон-Хаусу.

Олтон и декан ждали в библиотеке. Увидев новоприбывших, оба поднялись.

— Что случилось? — спросила Клэрис, не здороваясь.

— Все это не имеет никакого отношения лично к Джеймсу, — поспешил заверить декан. — Простая формальность, небольшая задержка, ничего более.

Клэрис уселась в кресло. Джек предпочел стул.

— Что? — коротко спросила она.

Декан расстроенно вздохнул:

— Епископ вызвал декана Хэмфриза и рассказал про ваши находки, намереваясь просить его взять назад обвинения, что было бы наилучшим способом завершить дело.

— И?..

— Хэмфриз был… сбит с толку. Не то чтобы он пытался все опровергнуть. Просто не понимал, как это может быть. Он был так твердо уверен в справедливости обвинений и настаивал на том, чтобы вызвать информатора в качестве свидетеля. Мало того, требовал суда над Джеймсом и твердил, что без этого оправдать предполагаемого преступника невозможно. Короче говоря, он стал отпрашиваться у епископа, утверждая, что приведет этого человека во дворец.

Джек подался вперед:

— Мы… Уайтхолл тоже хотел бы встретиться с этим джентльменом. Хэмфриз назвал его имя?

— Нет, — взволнованно пробормотал декан. — Я спрашивал его. Епископ тоже. Но Хэмфриз твердил, что дал слово не называть имени курьера без разрешения, потому что тот, как бывший курьер французов, боится разоблачения. В этот момент меня вызвали по делу, а когда я вернулся, оказалось, что Хэмфриз выпросил у епископа разрешение, прежде всего для того, чтобы спросить курьера, можно ли назвать его имя и представить в качестве свидетеля. Он отправился на встречу с этим человеком.

— Не слишком мудрый поступок, — покачал головой Джек.

Декан заломил руки.

— Я тоже так посчитал, поэтому и явился сюда. Епископ недоволен Хэмфризом, однако считает необходимым как можно скорее закрыть дело. Нам всем это кажется ненужной проволочкой.

— Совершенно верно, — кивнула Клэрис. — Но вы сделали все, что смогли. Остается надеяться, что Хэмфриз скоро вернется и придет к таким же выводам, как все мы.

— Вы правы, — вздохнул декан. — Но мне лучше поскорее отправиться во дворец.

Он встал. Остальные последовали его примеру.

— Я пришлю записку, как только Хэмфриз вернется.

После его ухода Клэрис спросила:

— Далзил знал, что мы сегодня утром собираемся поговорить с епископом?

— Я ему сообщил, — кивнул Джек. — Возможно, Далзил приказал кому-то следить за Хэмфризом. Он наверняка надеялся обнаружить курьера через Хэмфриза, но не ожидал, что тот помчится на встречу сегодня. — Джек шагнул к письменному столу и потянулся за пером и бумагой: — Пожалуй, об этом тоже стоит известить Далзила.

Олтон подождал, пока Джек нацарапает и запечатает записку, после чего послал за лакеем. Джек отдал последнему записку и сообщил, как добраться до офиса Далзила.

— Это действительно серьезно? — спросил Олтон, после того как лакей ушел. — Вы боитесь за жизнь Хэмфриза?

Джек поморщился.

— Не знаю, дошло ли до этого, но в такой игре обычной наградой является жизнь или смерть.

— А Хэмфризу это известно? — прошептала Клэрис.

— Нет, — спокойно ответил Джек. — Думаю, он невинная жертва, попавшая в паутину интриги, сплетенной последним изменником Далзила.

Клэрис кивнула.

— Как подвигаются дела с вашими предложениями? — спросила она у брата.

Олтон мигом забыл о дьяконе. Он глянул на каминные часы, встал и дернул за шнур сонетки:

— Сейчас прикажу принести чаю и пирожных, а братья расскажут, как у них идут дела.

Он отдал распоряжения вошедшему Эдвардсу и послал за Роджером и Найджелом, которые, о чудо из чудес, оказались дома. Клэрис отметила энергичную походку Эдвардса, необычайную веселость Олтона, но решила сначала выслушать ответы братьев.

В комнату ворвался Роджер. С первого взгляда было заметно, что его роман продвигается успешно. Сверкающие глаза, беззаботная походка и весь вид брата выражал радостное ожидание. Роджер поймал руки Клэрис и закружил ее в вальсе.

— Элис согласилась! Ее родители согласились. Все великолепно!

На секунду остановившись, он громко чмокнул сестру в обе щеки, отпустил и довольно вздохнул:

— Все лучше некуда!

Клэрис широко раскрыла глаза.

— Я счастлива это слышать. Однако…

— Что же касается меня… — Появившийся Найджел схватил сестру за талию и оторвал от пола, засмеявшись, когда она обругала его и ударила по плечу. Все же он поставил ее и глупо заулыбался: — Эмили считает меня богом. Ее родители — люди более трезвые, но я знаю, что очень им нравлюсь.

Он усадил Клэрис в кресло и снова расплылся в улыбке:

— Итак, все готово к торжественному объявлению.

— Чай, милорды, миледи.

Сияющий Эдвардс внес поднос с чаем.